Евгений собрал обеих матрешек, протянул хозяину и разочарованно вздохнул.

– Что – не то?

– Не то! – кивнул Евгений. – Подписи отца нет!

– Ну что ж, желаю вам найти ее. – Викентий Романович встал из-за стола. – А сейчас – не буду вас задерживать…

– Спасибо вам большое! – искренне поблагодарила хозяина Надежда. – И за кофе, и за гостеприимство, и за предложение… ценю его, конечно, но…

– Не за что! Вы меня хоть немного развлекли!

Спутники вышли из дома, сели на розовый мотороллер и двинулись в обратный путь. Немного отъехав от поселка, Надежда спросила Евгения:

– Что это было?

– О чем ты?

– О том, что ты молчал, как истукан каменный, и мне пришлось работать за тебя.

– А, ну да… ты об этом… ты вообще поняла, кто он такой, этот Роман Викентьевич?

– Викентий Романович.

– Без разницы. Ты поняла, что он – уголовный авторитет? Видела его татуировки?

– Ну видела. Но думаю, что он уже отошел от дел. Он же сказал, что находится на заслуженном отдыхе.

– Бывших авторитетов не бывает. Честно говоря, я просто очень испугался. А вот ты, смотрю, очень ему понравилась. Слышал я кое-что… Такой человек тебе предложение делал, ух! Зря отказалась. Жила бы за ним как за каменной стеной, вся, как говорится, в шоколаде.

Надежда вместо ответа больно ущипнула его в бок, хоть и понимала, что Евгений просто решил отомстить ей за Римму Марковну.

– Ты что? В аварию же попадем! – крикнул Евгений.

Мотороллер и правда вильнул в сторону.

– Если я уголовника этого не послала подальше, то это не значит, что и тебе спускать стану! Так тресну сейчас!

– Да я же пошутил!..

– Не самое подходящее время для шуток. Интересно, почему Ашот Арменович не предупредил нас насчет Викентия?

– Надо будет спросить.

– В общем, в этих матрешках микросхемы не было?

– Ну да…

– Так что остается только одна – та, которую Ашот Арменович продал неизвестному покупателю. И как теперь его искать?

Надежда молчала, ей было стыдно из-за мужа. Знал бы он… Черт ее дернул сегодня вырядиться такой бомжихой!

«Завтра же выброшу эти джинсы!» – подумала она.

Человек с разбитым лицом, давно превратившимся в сплошной синяк, уже в который раз набрал телефонный номер. Этот номер отпечатался в его памяти тверже собственного имени, он мог бы повторить эти десять цифр, если бы его разбудили посреди ночи, наверное, мог бы повторить их даже во сне, потому что от них, от этих цифр, зависела сейчас его жизнь.

«Надя, милая, ответь! – мысленно взмолился человек с разбитым лицом. – Ответь, сука!»

Но равнодушный механический голос снова и снова ему отвечал:

– Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

– Не знаю, как тебе, но лично мне это уже надоело! – проговорил хмурый тип средних лет с уродливым шрамом на щеке.

– Я ему врежу еще разик? – предложил бритоголовый верзила, потирая кулак.

Действие разворачивалось в просторном подвале, освещенном яркими люминесцентными лампами. Посреди подвала в офисном кресле с продранной обивкой сидел человек с разбитым лицом. Он был связан по рукам и ногам.

Перед ним стоял бритоголовый громила, рубашка которого была забрызгана кровью.

Напротив избитого, в таком же офисном кресле, только целом, сидел человек со шрамом.

– Ну, так я ему еще врежу? – повторил громила.

– А тебе не надоело? – скучным голосом спросил человек со шрамом.

– Нет, – честно ответил громила.

– Не надо, – взмолился избитый, – я до нее дозвонюсь… я непременно дозвонюсь… она все сделает… она все принесет…

– Ты нам это уже второй день твердишь! – рявкнул человек со шрамом. – Мне и то уже все ясно! Твоя баба давно все взяла и смылась, а тебя бросила за ненадобностью!

– Нет, этого не может быть! Вы ее не знаете!

– И знать не хочу!

– Ну давайте тогда я сам вас отведу на место!

Человек со шрамом нахмурился, потер переносицу и наконец проговорил:

– А что нам еще остается? – Он поднялся, расправил плечи и приказал громиле: – Приведи его в божеский вид!

– В божеский не выйдет, – с сомнением протянул громила. – Такую красоту меньше чем за неделю не уберешь!

– Ну хоть что-то с ним сделай!

Громила, что-то недовольно проворчав, принес тряпку и таз с водой и стер с разбитого лица кровь. Стало не намного лучше.

– Ладно, сойдет! Пускай думают, что человек на свадьбе хорошо погулял!

Избитого развязали, подняли с кресла и вывели из подвала по гремящей железной лестнице.

На улице их ждала черная машина с шофером.

Через полчаса машина остановилась перед особняком купцов Клюквиных. Избитого человека – того самого, которого Надежда знала как Виталия, – вытащили из машины и подвели к боковому входу.

Громила постучал в дверь кулаком.

– Кого там черти принесли? – раздался недовольный голос.

– Открой, Лексеич! – жалобно протянул Виталий.

– Кому Лексеич, а кому и заслуженный работник охраны…

Дверь открылась, и бравый страж особняка появился на пороге, но увидев Виталия, испуганно перекрестился:

– И кто ж это тебя, голубчик, так оприходовал?

Тут из-за спины Виталия выдвинулся громила, сгреб сторожа за воротник и встряхнул:

– Только пикнешь – убью! Понятно?

Сторож кивнул, показывая, что понял, и понял очень хорошо. Тем не менее громила на всякий случай связал его по рукам и ногам, заткнул рот кляпом и зашвырнул в тесную и темную кладовку. После этого повернулся к Виталию:

– Теперь веди! И чтобы без фокусов! Ты меня знаешь, у меня разговор короткий…

– Зна… знаю, – пролепетал Виталий разбитым ртом.

Человек со шрамом внимательно оглядел темное здание и проговорил сквозь зубы:

– Ладно, Бетон, сходи с ним, посмотри, как там и что, а я вас здесь подожду.

– Не вопрос! – отозвался громила.

Виталий пошел по темным коридорам особняка. Здоровенный спутник шел следом, не сводя с него глаз.

Ночью особняк Клюквиных казался еще более мрачным и зловещим, чем обычно. С разных сторон то и дело доносились неясные звуки, скрипы и шорохи, а в какой-то момент дорогу Виталию перебежало какое-то странное существо – то ли кошка, то ли ребенок.

– Это еще что такое? – процедил громила.