— Научите меня.

Слова прозвучали, но казалось, что отзвук спокойного голоса все еще слышен. Чужого голоса, не моего. И, похоже, мне еще предстоит познакомиться с этой новой девушкой. У нее то же имя, то же лицо, но она совершенно другая.

Дей Белен не ответил: ни голосом, ни движением, ни взглядом… Словно ледяная статуя, застыл. На бледном лице не дрогнул ни один мускул. Конечно, он сейчас не в духе, и по-хорошему лучше поговорить завтра, но я не могла ждать. Вдруг проснусь уже прежней, а эта загадочная сильная и решительная женщина, которая смотрит сейчас на дея моими глазами, исчезнет?

Шагнула и, вздернув подбородок, бесстрашно повторила:

— Научите меня!

Дей Белен вздрогнул, словно очнулся, коротко усмехнулся и, опустив глаза, медленно потер ладонями покрасневшие веки.

— Тебе очень идет моя рубашка, Селеста… — хрипло проговорил он и посмотрел исподлобья. — Даже больше, чем мне.

Я и забыла, в каком виде предстала перед деем: практически нагая, в легком полупрозрачном шелке… Призрак! Может, поэтому дей остолбенел. Будь на его месте любой другой, предположила бы, что мужчина сражен моей красотой, но этого дея не удивить обнаженным женским телом. Встряхнула рассыпавшимися по плечам волосами и тихо ответила:

— Простите, что напугала вас. Я не хотела. Вы приняли меня за привидение?

— Весьма соблазнительное привидение, — пробормотал дей и, оттолкнувшись от двери, неторопливо двинулся ко мне.

Я стояла прямо и наблюдала за Беленом: разглядывает меня, как породистую лошадь… Думает, сколько на мне заработает? Наверняка очень много! Аукцион, о котором говорили мужчины, принесет Белену весьма кругленькую сумму. На суде я решила, что слова противного дея с крысиным лицом — издевка. Но нет, это жестокая реальность. Губы дрогнули: вот и хорошо. Мне главное попасть в комнату с этими напыщенными деями, которые не только разрушили мою жизнь, просто потому, что хотели больше власти, но и не думали останавливаться на этом, а решили продолжить и уничтожить всю нашу семью.

— Научите? — не выдержала я напряженной тишины. — Научите использовать магию крови? — Дей смотрел молча, и голос мой дрогнул: — Пожалуйста!

Дей Белен приблизился и повел носом, словно принюхиваясь, едва не касаясь волос, кожи. Невольно отодвинулась и, опустив голову, вдохнула: потом не пахнет. Почему дей так себя ведет? Глаза его потемнели, губы приоткрылись, и тут я ощутила остро-алкогольный запах… Да он же пьян! И как сразу не догадалась? Но отступать поздно. К тому же… вдруг, его нетрезвость поможет добиться согласия? Вспомнила Лигши, собралась с духом и выдавила: — Умоляю, дей…

Он хмыкнул и, подняв руку, очень медленно провел кончиками пальцев по воротнику, едва не прикасаясь к моей коже: я ощутила тепло и замерла, по шее побежали мурашки. Затаила дыхание, а дей протянул почти нежно:

— Еще вчера просила о смерти, обзывала чудовищем… И что же заставило тебя передумать?

Моргнула: он не понял, что я подслушала разговор? Не настолько же пьян? Помотала головой, волосы разлетелись, пряди мазнули дея по лицу. Белен прикрыл глаза, и я услышала глухой стон. Сделала ему больно? Пробормотала:

— Простите… И за «чудовище» тоже. — Белен вновь посмотрел на меня: губы его подрагивали, словно дей собирался рассмеяться. Я быстро проговорила: — От Гасии услышала, что куртизанкой можно стать лишь добровольно, что вы не будете заставлять. — Сжав челюсти, подняла голову и, глядя в багровые глаза мага, решительно кивнула. Произнесла: — Я согласна. Пожалуйста, позвольте мне жить в правом крыле.

Он все же расхохотался: откинув голову, глядя в потолок, смеялся без остановки: считает меня несерьеной? Посмотрела растерянно и, кусая губы, пыталась придумать, как же убедить дея.

— Понимаю, — торопливо начала я, — что вела себя… неправильно. Простите, дей Белен! Прошу, поймите — я выросла в благородной семье и никогда даже в страшном сне мне не привиделось, что попаду… сюда. Но так случилось. — Дей, еще посмеиваясь, обошел меня и, склонившись, обдал терпко-винным ароматом. Словно хищный зверь ходил вокруг добычи, размышляя, поиграть ли еще с жертвой или сразу сожрать. Сглотнула подкативший к горлу ком и заговорила еще быстрее: — Очень хочу научиться управлять своим даром. Хочу знать, что делаю. Быть уверенной в себе и способной справляться с ударами судьбы… Не хочу быть игрушкой. — Он снова хохотнул, и я ощутила, как жар заливает щеки. Я попросила сделать меня куртизанкой, а она игрушка для мужчин. Горько улыбнулась: — Во всяком случае, не хочу быть бесправной игрушкой, дей Белен.

Он склонился еще ближе и, касаясь мягкими теплыми губами мочки уха, хрипло прошептал:

— Ты же понимаешь, что назад дороги не будет?

— Понимаю, — выдавила я. Уверенность уже покидала меня, как и ледяная ясность. Но отступить уже не могла. Как и умереть. Да и не имела права. Появилась цель, и я должна ее достичь во что бы то ни стало. Медленно опустилась на колени, — как в первый свой день, на этот же ковер, и почти обнаженная, — и прошептала: — Умоляю вас…

Услышав низкий рык, вздрогнула и вскинула голову. Дей Белен посмотрел так, что по телу прокатилась волна жара, стало трудно дышать. Облизнувшись, добавила:

— Я сделаю все, что прикажете.

Дей задышал тяжело, с надрывом, словно ему стало очень плохо. Я взволнованно вздрагивала каждый раз, когда он сжимал и разжимал кулаки. Молчание затягивалось. Может, Белену нехорошо от вина? Медленно опустила голову и, заметив, как сильно оттопырилась ткань брюк чуть ниже живота, едва не поперхнулась. Руки похолодели, рваные мысли скакали дождевыми каплями, растворяясь друг в друге, множась и утекая бесследно. Осталось лишь понимание, что мне придется сделать.

Сердце забилось пойманным в силки зайцем, словно пытаясь вырваться из тела, обрести свободу. Кожа будто горела огнем. Стало трудно дышать. Присев на пятки, я подняла дрожащие руки и, неловко орудуя почти негнущимися пальцами, с трудом распутала завязку на брюках дея. Белен не двигался и, кажется, даже не дышал, только смотрел на меня сверху вниз непостижимо-кровавыми глазами, и от этого взгляда в животе скручивался обжигающий нутро жгут.

Я медленно, дюйм за дюймом, опустила мягкую плотную ткань. С неровно бьющимся сердцем еще ниже, и еще… Мужской орган выскользнул и, покачнувшись, застыл у моего лица. Содрогаясь от страха и стыда, я смотрела на него. Заставила себя не сдаваться, не отводить взгляда. Ведь это лишь начало, и при мысли о том, что предстояло сделать теперь, перед глазами потемнело. Лиция обхватывала вот это губами, двигалась вверх-вниз. Смогу ли я сделать то же самое? А вдруг стошнит?

Усилием воли прогнала дурноту и, выдохнув, прикоснулась кончиками пальцев к напряженному стволу, провела по нежной шелковистой, словно динверийский шелк, коже. Странные пугающие незнакомые чувства охватили меня. Испытывать одновременно и стыдливое отвращение, и щекочущий интерес, и легкое возбуждение, было необычно и тревожило все больше. Я уже с большей уверенностью обхватила пальцами твердый член и, ощущая неровности налитых кровью вен, провела до самого основания, где курчавились темные, как душа дея Белена, волоски.