Та медленно качнула головой.

– Она проговорилась, что мать виновата в том, что семья развалилась.

– Так и сказала, «развалилась», не «разваливается»?

– Да, так и сказала. Я хотела понять, можно ли им чем-то помочь… – Девушка отвела взгляд от голых плеч, прикидывая, можно ли с капитаном Александровым поделиться тем, что заметила в детской. Решила: с кем еще, как не с ним: – Понимаешь. В таком возрасте обиды на родителей, особенно на мать, оказываются особенно ранящими, с самыми тяжелыми последствиями. И если можно что-то сделать, то это надо делать прямо сейчас.

– А что ты можешь сделать? Подойти и сказать, я погадала, вам надо сделать то-то?! – он усмехнулся, но взгляд стал еще более напряженным.

Аделия покачала головой:

– Карты – это всего лишь совет. Информация, направление мысли. Что с этим делать и даже принимать ли этот совет к сведению, ты всегда решаешь сам. Это твои глаза, уши…

– Ой, – Макс поморщился, протестующе взмахнул руками, будто от назойливой мухи отмахнулся.

Девушка успела перехватить его запястье, притянула к себе:

– Допустим, ты допрашиваешь подозреваемого, он говорит тебе, что не виноват. И доказательства вроде бы на его стороне. А ты видишь, ты хребтом чувствуешь, что виноват. И тебе только и остается, что доказать это, – она говорила так быстро, потому что боялась, что не успеет и он окончательно закроется от нее, опять нацепит маску безразличия. – Карты – это чутье, понимаешь? Это тот самый хребет, которым чувствуешь.

– Понимаю, но моя чуйка основывается на мимолетных данных, нестыковках, интонациях и опыте. И я свою чуйку к делу не пришью. Будь хоть на сто процентов уверен в своей правоте.

– Все верно, и гадание ты никуда не пришьешь, но ты знаешь, куда смотреть…

Макс придвинулся к ней ближе, заглянул в сумасшедшие глаза:

– А если ты ошибаешься? Если ты говоришь смотреть туда, где ничего нет. А я буду, уверенный в твоей правоте… И, конечно, не столько увижу, сколько буду убежден, что вижу. Что жена изменяет, что муж не любит, что сын наркоман. Мою чуйку я могу проверить, верифицировать. Не доказал – поднял лапки к верху и оставил, как есть. А что с твоими картами? Сотня символов-картинок, которые как хочешь, так и интерпретируй: нет ни системы, ни единой базы, ни даже более-менее стройной и единообразной карты прочтений. И никто… никто не сможет подтвердить или опровергнуть то, что видишь? Понимаешь? Никто не защитит того человека, которого ты оговорила, в отношении которого бросила зерно сомнения. – Он выпрямился, посмотрел победно: – А возможно, ты просто неправильно прочитала расклад.

– Макс, это сотни комбинаций, сочетания карт, позиций в раскладе. Это как интуитивное письмо, слышал о таком?

Макс недоверчиво скривился, уколол взглядом. Аделия махнула рукой, отложила колоду, и сразу почувствовала, что замерзла.

– Давай спать, в самом деле… Что я тебя уговариваю…

Девушка потянулась к зажженной свече, подобрала под себя ноги.

– А погадай мне.

Вопрос застал ее врасплох.

– Что? – Как была, неграциозно замерев на четвереньках, девушка обернулась.

Макс смотрел и лукаво щурился. Повторил:

– Погадай мне. Один вопрос. Быстро как-нибудь.

Аделия вернулась на сове место, посмотрела на мужчину насмешливо:

– О чем ты хочешь спросить?

Макс запрокинул голову, посмотрел в потолок.

– Скажи мне, нравлюсь ли я одной женщине. Да или нет. Все просто.

Аделия фыркнула, покосилась на него с подозрением. Но карты в руки взяла. Перетасовала колоду, разглядывая мужчину. У него оказалась красивая линия плеч, их хотелось касаться. Скользить руками от основания шеи вниз, по рельефным бицепсам… Гладить грудь… Девушка выдохнула, поправила волосы – убрала с лица, отгоняя нескромные мысли. Протянула Максу колоду рубашкой вверх:

– Сними, – скомандовала.

Он подчинился, толкнул карты от себя. Аделия поправила карты, потребовала повторить еще и еще раз. Макс терпеливо исполнял все манипуляции, скептически улыбался. Вытянул ноги и лег на бок, левую руку поставил на локоть для опоры.

Девушка отвела взгляд от его оголенного торса, уткнулась в ковер. Небрежно поправила ткань, разложила десять карт.

– Это что? – Макс ткнул пальцем в Даму кубков, возглавлявшую расклад.

– Это карта, не отвлекай. – Аделия внимательно рассмотрела расклад, усмехнулась: – Во-первых, это не твоя девушка, у вас нет прошлого, кроме какого-то незначительного эпизода. И нет настоящего…

– Но я ей нравлюсь?

– Она думает о тебе, – девушка кивнула, оценив традиционно «любовные» карты в сердечных позициях. – Но не настолько, чтобы любить. Ты скорее, – она задумалась, подбирая нужное слово: – м-м, прыщ на заднице. Знаешь, бывает такие болезненные, соскакивают…

Макс недоверчиво замер. Аделия с удовольствием наблюдала, как у мужчины вытягивается лицо, как застывает взгляд, и улыбка медленно тает, оставляя выражение недоверчивого недоумения. Не выдержала и рассмеялась в голос. Макс с облегчением выдохнул:

– Вот черт… Что, наколола? Я, может, не о тебе спрашивал…

Аделия рассмеялась еще громче, завалилась на бок и уткнулась в край матраса.

– Но узнал-то про меня…

Макс встал, отряхнул брюки и поправил резинку:

– Да ну тебя.

Обиженно плюхнулся на кровать, закопался под одеяло. Аделия уже давно перестала хохотать, наблюдала за ним: как он взбивает подушку, как размашисто сует руки под голову и тянется на тумбочку за сотовым, настраивает будильник.

– А ты что, здесь спишь?

Макс приподнял голову:

– А где мне еще спать?

Девушка огляделась, беспомощно пожала плечами. Взгляд зацепился за кресло у окна:

– Ну вот, в кресле хотя бы.

Макс фыркнул, вернул голову на подушку, пробормотал:

– Если тебе надо, то можешь забирать одеяло и топать спать в кресло.

– Я? У нас договором предусмотрено спальное место, между прочим.

Макс шмыгнул носом, откашлялся:

– Так вот оно, – кивнул на свободное место рядом с собой. Перевел взгляд на Аделию, добавил: – Как я тебе добуду отдельный спальный комплект, если ты заявлена как моя невеста?!

Аделия смотрела на него круглыми как блюдца глазами. Макс устало выдохну:

– Я же сказал, не трону тебя. Не парься.

И, пристроив сотовый на тумбочку, отвернулся к окну.

Аделия еще постояла в нерешительности несколько минут, задула свечу и убрала карты. Отправилась в ванную, когда мужчина уже ровно дышал, уснув. Дверь тихонько скрипнула за ней, зашумела вода.