– Скажи правду!

– Это правда!

Песок уже доставал до подбородка.

– Врешь!

Она не могла дышать.

Ее посадили на стул и связали запястья. Лара зацарапала веревки ногтями, по ладоням потекла кровь. Глаза закрыли тканью, но она чувствовала жар пламени.

– В Итикане с тобой обойдутся еще хуже, Лара, – проворковал Серин на ухо. – Гораздо хуже.

Лара закричала от нашептываемых им ужасов. Ей нужно было выбраться оттуда, сбежать…

– С твоими сестрами поступят еще гаже, – напевал наставник, стягивая с нее мешок.

Глаза обожгло пламенем. Она горела, горела, горела…

– Не трогайте моих сестер! Вы их не получите! Не смейте причинять им вред!

Вот только это Мэрилин поднесла угли к ее ногам, а не Серин. Это Сарина, со слезами на глазах, затягивала петлю на ее шее.

А Лара горела: ее волосы, одежда, плоть.

И не могла дышать.

Кто-то схватил ее, потряс за плечи.

– Лара? Лара!

Она нащупала рукоять ножа, но вовремя опомнилась – еще чуть-чуть, и лезвие вонзилось бы в лицо Арена.

– Тебе приснился кошмар. Илай услышал твои крики и позвал меня.

«Кошмар». Лара глубоко вдохнула и заглянула внутрь себя, пытаясь обрести хоть какое-то подобие спокойствия. И только потом заметила, что дверь в спальню висит на одной петле, а на полу валяются обломки защелки. Арен был одет в то же, что и вечером, его влажные волосы липли ко лбу.

Отвернувшись, Лара потянулась за стаканом воды, чтобы запить кислый привкус бренди во рту.

– Я ничего не помню.

Ложь, учитывая, что в ноздри по-прежнему бил запах паленых волос. Эти кошмары – не сновидения, а воспоминания об обучении. Вдруг она сказала что-нибудь компрометирующее? Понял ли Арен, что она тянулась под подушку за ножом?

Король угрюмо кивнул, но явно ей не поверил. Пропитанная потом простыня отлипла от кожи, когда Лара наклонилась, чтобы налить себе воды из кувшина. Ночная сорочка едва прикрывала грудь – если повезет, оголенная кожа отвлечет Арена.

– Кто это с тобой сделал?

Лара застыла, подумав, что и впрямь прокричала что-то изобличающее во сне. Она перевела взгляд на распахнутую дверь, просчитывая свои шансы на побег, как вдруг Арен провел пальцами по коже на ее спине, выводя знакомые узоры. Сарина еженощно втирала масло в эти шрамы, и с годами они побледнели до тонких белых полос.

– Кто это сделал? – пылко спросил Арен, из-за чего кожа Лары покрылась мурашками.

Приказ отдал Серин – после того, как Лара выскользнула из комплекса в пустыню, чтобы понаблюдать за проходящим мимо караваном с бесчисленным количеством верблюдов и людей, нагруженных товаром для продажи в Венции. За это она получила дюжину ударов плетью, во время которых Серин истошно кричал, что она поставила все под угрозу. Лара до сих пор не понимала, почему он так разозлился. Караван не мог ее увидеть, а она всего-то хотела взглянуть, какие товары они везли.

– У меня были строгие наставники, – пробормотала она. – Но это было давно. Я уже и забыла об этих шрамах.

Однако ее слова ничуть не успокоили Арена, а, напротив, возмутили еще больше.

– Кто так обращается с ребенком?!

Лара открыла и закрыла рот – у нее не было подходящего ответа. Все сестры подвергались порке за различные проступки, но не так часто, как она.

– Я была непослушным ребенком.

– И чего они хотели добиться: выбить из тебя дурь? – поинтересовался он ледяным тоном.

Лара натянула простыни и промолчала. Боялась сболтнуть лишнее.

– Раз уж на то пошло, в Итикане тебя никто и пальцем не тронет. Даю слово. – Арен встал, подхватил фонарик. – До рассвета осталось всего несколько часов. Постарайся поспать.

И вышел из комнаты, закрывая за собой сломанную дверь.

Лара лежала в кровати и прислушивалась к умиротворяющему стуку дождя за окном, до сих пор чувствуя прикосновение Арена к своей коже. По-прежнему слыша его непреклонный голос, когда он сказал, что в Итикане ее никогда не тронут. Это обещание шло вразрез всему, что она знала о нем и его королевстве. «Его слово не стоит и лошадиного дерьма», – напомнила себе Лара. В конце концов, Арен обещал Маридрине свободную торговлю, а в итоге ее родина получила только испорченное мясо.

Ее цель – мост. Обойти защиту Итиканы и попасть в желанное всеми сооружение. Сегодня Арен покажет ей свое королевство. Если повезет, Лара увидит, как итиканцы перемещаются по нему, где спускают лодки на воду, где живут островитяне. Это первый шаг к успешному вторжению. Первый шаг к возвращению Маридрины к процветанию.

«Сосредоточься на этом. На том, что это значит для твоего народа».

Но сколько бы она ни делала глубоких вдохов, пульс не замедлялся. Лара встала с кровати, подошла к двери, подпрыгнула и ухватилась за раму. Впившись ногтями в дерево, напрягая мышцы спины и рук, начала подтягиваться. Тридцать раз. Сорок. Пятьдесят. Она представляла, что сестры поднимаются и опускаются рядом с ней, подбадривая друг друга, пусть каждая из них и боролась за победу.

Затем легла на пол и принялась качать пресс – мышцы живота горели пламенем, когда она преодолела отметку в сто раз. Двести. Триста. В Красной пустыне было жарче, чем в Итикане, но местная влажность просто убивала. Истекая потом, Лара переходила от упражнения к упражнению; боль прогоняла нежеланные мысли получше любой медитации.

Когда Клара постучала в дверь и внесла поднос с едой и чашкой горячего кофе, Лара так проголодалась, что ей было уже все равно, заметит ли служанка ее раскрасневшееся лицо и пропитанную потом одежду.

Прихлебывая кофе, она безотчетно закинула кусочки еды в рот, затем искупалась и надела ту же одежду, что во время прогулки по джунглям, включая тяжелые кожаные ботинки. Пристегнула ножи к поясу, заплела волосы в тугую косу, достающую до середины спины. К тому времени как Лара вышла из спальни, сквозь тяжелые занавески на окнах уже просачивался рассеянный свет.

В коридоре подметал Илай.

– Его величество ждет вас на крыльце, миледи.

Мальчишка не соврал – прежде чем объявить о своем присутствии, Лара воспользовалась моментом и понаблюдала за Ареном через окно. Он сидел на лестнице, облокотившись на каменные ступеньки, из-под коротких рукавов туники выглядывали мускулистые руки с наручами на предплечьях. Лучи восходящего солнца – в кои-то веки не сокрытого облаками – блестели на многочисленном оружии, которым он увешал себя. Лара угрюмо покосилась на свою жалкую пару ножей, жалея, что не может вооружиться так же.

Открыв дверь, она набрала полную грудь влажного воздуха. Легкий ветерок принес запах соленого моря и земли. По джунглям стелился серебристый туман, повсюду слышались жужжание насекомых, птичий щебет и крики неизвестных животных.