из вас не знал. И ты испугался, что это и есть амулет-основатель и что Крис, сама того не зная, нашла его и уведет у тебя из-под носа. Именно поэтому ты поначалу подумывал ее устранить и даже перешел было к действию, но потом тебе в голову пришла гениальная идея, что куда выгоднее ее очаровать, чем убить. И она так легко повелась на твои приемы обольщения! А дальше Крис – точнее, ты думал, что это Крис, – выносит тебе телефон на блюдечке. Чуть позже ты узнаешь, что цирк выбрал ее директором, и все, ты срываешь свой персональный джек-пот, ведь лучшего источника информации, чем директор цирка у себя в кармане, не найти! Джордан будет счастлив! Я ни в чем не ошибся?

Мануэль молча сверлил Ковбоя ненавидящим взглядом, тишина заполняла тесное помещение трейлера так плотно, что, казалось, от ее давления вот-вот треснут стены.

– Это правда? – автоматически спросила Кристина; в голове у нее стало пусто-пусто, и прямо сейчас она не чувствовала ровным счетом ни-че-го. – Ты все это время шпионил для Джордана, а меня просто использовал? И значит, это ты пытался меня убить? – Голос девушки дрогнул. – Это ты чуть не задушил меня тогда?

– А ты решил, что, раз уж твоя тайна раскрыта и ты катишься в ад, то нужно прихватить туда с собой всех, да? – огрызнулся Мануэль на Ковбоя и повернулся к девушке. – Понимаешь, Крис…

– Ясно, – отчеканила Кристина, не дав воздушному гимнасту сказать больше ни слова лжи. – Вон!

– Но подожди, ты не понимаешь! Да, Джордан отправил меня сюда следить за цирком. Да, он искал ваш амулет. Но то, что возникло между нами…

– Да, да, это великая и вечная любовь, и все чувства самые настоящие, – оборвала его Кристина. – Я сказала – вон!

Чеканное лицо темного ангела исказила некрасивая гримаса.

– Меня, значит, ты слушать не хочешь, но готова слушать его? Я всего лишь пешка, Джордан меня заставил! А вот он – он даже не человек! Он фамильяр! И кто знает, кому он сливал информацию о нас!

Закончив на этой драматичной ноте, Мануэль вышел из трейлера, всем своим видом демонстрируя оскорбленную невинность.

Кристина молча смотрела ему вслед, и все, что она чувствовала – это опустошение.

– Надеюсь, ты не собираешься страдать от разбитого сердца? – дружелюбно и чуть насмешливо спросил Ковбой. – Вы не так долго встречались, чтобы его обман стал для тебя трагедией.

– Когда узнаешь, что тебя используют, и особенно – что пытались убить, уже неважно, как долго они это делали. Важен сам факт, – мрачно ответила Кристина, заставляя себя собраться с силами.

Она не будет думать о том, что Мануэль ее использовал и даже пытался убить. Мануэль, а не Фьор… Черт, Фьор! Зря она на него подумала! Дура! И еще бо́льшая дура, что повелась на манипуляции Мануэля. Как он, наверное, забавлялся, глядя, с какой легкостью она покупается на его знаки внимания!

Нет! Стоп! Она не будет об этом думать! Потому что стоит только позволить себе сосредоточиться на этих мыслях, и они начнут раскручиваться, как клубок, – и она рассыплется на кусочки! А она не может себе этого позволить! Не сейчас! Сейчас есть вопросы поважнее.

– Итак, Графиня сказала правду, ты – фамильяр, – обратилась Кристина к Ковбою с решимостью фехтовальщика, бросающегося в бой.

Пора было получить ответы хотя бы на часть тех самых «вопросов поважнее».

Стрелок молча кивнул в ответ, дошел до кресла возле окна и удобно в нем устроился, широко расставив ноги и расслабленно положив ладони на ремень. Если Ковбой и переживал из-за своего разоблачения, то никак это не показывал. А Кристине, глядя на него, приходилось постоянно себе напоминать, что он – не тот, за кого себя выдает. Не человек. И это давалось на удивление сложно, она слишком привыкла считать Ковбоя одним из них.

– Это, конечно, исчерпывающий ответ, – с сарказмом сказала она, – но, пожалуй, я бы не отказалась от еще нескольких деталей.

– Спрашивай. Раз уж мое прикрытие разоблачили, я ничего не собираюсь скрывать.

– А сам не догадываешься, что мне хочется узнать?

Кристина с вызовом уставилась на Ковбоя, чувствуя, как закипает злость. Теперь-то понятно, почему Ковбой был так спокоен, когда на них напали Гончие, – он их видел не первый раз и знал, что нужно делать. И вот почему Ковбой был так загадочен и невозмутим, напутствуя ее на прогулку по городу в ночь цирколуния. И как ловко он подсказал Кристине, что нужно делать, когда принтер разбили! Да он наверняка знает про цирк куда больше, чем все они, вместе взятые! Знает – и все это время молчит! Как про Мануэля. Почему он все еще с ними, в «Колизионе»? В какую игру играет? На чьей он стороне? И какие вообще стороны в этой непонятной игре?

– Что ж, как всем уже любезно сообщила Графиня, я действительно фамильяр. В цирк меня в свое время отправил мой иниций.

«Иниций», – повторила про себя Кристина. Слово казалось смутно знакомым, а через несколько мгновений чужая память дала ей ответ, кто такие иниции.

– Зачем?

Ковбой ответил не сразу; Кристине показалось, что он будто выбирал, какую версию ответа ей выдать.

– Чтобы следить за находящимися здесь ведьмами и колдунами, – наконец сказал он. – И принять меры, если вдруг они начнут создавать инкантации… заклинания, – пояснил он, уловив недоумение на лице Кристины, – закрывающие нам путь в этот мир.

– Странная задача с учетом того, что никто из нас даже не знает о нашей настоящей природе. Какие уж там заклинания! – фыркнула Кристина.

– Но ведь так было не всегда, – заметил Ковбой. – Я помню времена, когда все обитатели цирка точно знали, кто они такие.

Кристина даже чуть приоткрыла рот от удивления, когда поняла, что это значит.

– Ты хочешь сказать… ты здесь с самого начала?

– Да, – лаконично подтвердил Ковбой.

Кристине потребовалось немалое усилие, чтобы переварить новость о том, что ее собеседник живет на этом свете несколько веков, и вернуться к расспросам.

– Но как ты сюда попал? Защитный купол не пропускает фамильяров внутрь! Во всяком случае, так считается… – неуверенно добавила она. Кто его знает, насколько достоверны сведения, которые она получила от цирка?

– Но есть дни, а точнее – ночи, когда купол спадает, – напомнил Ковбой.

И Кристина тут же вернулась в недавнюю ночь цирколуния. Да, это был идеальный момент для фамильяров, желающих беспрепятственно проникнуть на территорию цирка.

– Что это вообще такое – цирколуние?

– Самый опасный момент для цирка, когда его амулет-основатель настолько истощен, что больше не может поддерживать