– Нам всем придется чем-то пожертвовать, – сказала Рене. – МакКенна, дядя Джек и тетя Меган будут жить в твоей комнате, так что тебе придется спать со мной и пользоваться главной ванной комнатой.

МакКенна застонала.

– А девочки будут жить в твоей комнате, Киран, так что тебе придется спать на раскладном диване в комнате дедушки и пользоваться его ванной комнатой.

– Здорово!

Ну, конечно же, он в восторге, подумала Рене. Ведь жить в одной комнате с дедушкой – значит иметь неограниченный доступ к телевизору.

– Я закончил, – сказал Киран. – Можно я пойду?

Рене кивнула. Киран поставил свои грязные тарелки и чашку в раковину и убежал к себе в комнату.

– Я не хочу спать в твоей комнате, – сказала МакКенна, возя по тарелке кусок брюссельской капусты. – Почему они не могут остановиться в отеле?

– В отелях высокие цены, Мак, к тому же у нас в доме достаточно места, – ответила Рене. – И потом, будет куда веселее, если мы все будем жить под одной крышей.

Девочка тяжело вздохнула.

– Зачем было вообще приглашать гостей, если это такая морока?

– Замолчи, – сказал Дилан. – Это всего на пару дней.

– Сам замолчи, – огрызнулась МакКенна. – Перестань делать вид, будто ты взрослый. Ты не мой отец.

Дилан опустил вилку и посмотрел на Рене:

– Ты уже говорила с папой?

Рене глубоко вздохнула. Она надеялась все сказать каждому из своих детей по отдельности, когда будет укладывать их спать. Ей совсем не хотелось сообщать плохую новость за столом.

– Мне очень жаль, Дил. Папа сказал, что не сможет выбраться сюда на Рождество.

Дилан кивнул – было видно, что он ожидал такого поворота событий и заранее смирился, МакКенна же взорвалась.

– Что? – Она со стуком бросила вилку на тарелку. – Почему?

Рене покачала головой:

– Мне очень жаль, солнышко. Я понимаю, что ты разочарована, но у папы сейчас много забот. У него трудный период. Кейтлин ожидает ребенка, и он не может оставить ее одну.

– Ну, конечно. – МакКенна посмотрела туда, куда ушел Киран. – Он не хочет рисковать, чтобы у него не родился еще один дефективный ребенок.

– МакКенна! Как ты можешь говорить такие ужасные вещи!

– Но это же правда, – сказала девочка, и глаза ее наполнились слезами. – У нас все было хорошо, пока Киран…

– Иди в свою комнату, – резко сказала Рене. – Сейчас же.

МакКенна швырнула свою салфетку на пол и, рыдая, выбежала из-за стола. Все вздрогнули, когда за ней захлопнулась дверь ее спальни.

В ушах Рене стучала кровь. Да, МакКенна вела себя грубо, но каждый из них в какой-то момент обвинял Кирана в том, что Грег ушел. Просто МакКенна сказала это вслух.

– Я поговорю с ней позже, – сказала она. – Когда она остынет.

Дилан облизал губы.

– Как ты думаешь, Киран ее слышал?

– Не знаю. Кстати говоря, твой отец ушел вовсе не из-за Кирана. Он… – Она сглотнула, не желая говорить слишком много. – Он давно был не удовлетворен своей жизнью.

Дилан кивнул и уставился в свою тарелку.

– Можно я пойду? – спросил он. – Тренер ждет нас в спортзале в семь тридцать.

– Конечно, – сказала Рене. – Иди.

Дилан поставил свою грязную посуду в раковину и двинулся по коридору, чувствуя себя выбитым из колеи. Представление о том, что Киран был виноват в разводе их родителей, было нелепым – он, Дилан, знал, что они не ладили и раньше – но другое обвинение МакКенны уязвило его. Ведь после того, как их отец ушел, Дилан и впрямь чувствовал, что ему надо стать более взрослым. Конечно, с ними жил дедушка, но он баловал своих двух младших внука и внучку так, как никогда не делал их отец, а поддержание дисциплины предоставлял их матери. И Дилан все меньше и меньше чувствовал себя ребенком и все больше и больше главой семьи.

Дверь в комнату Кирана была приоткрыта. Дилан постучал по ней костяшками пальцев и открыл ее. Его младший брат сидел за своим письменным столом и просматривал коробку из-под обуви, в которой хранилась его коллекция волос. Дилан покачал головой.

Как пацан может коллекционировать волосы?

– Привет, – сказал он.

Киран даже не поднял глаз.

– Привет.

– Ты пропустил фейерверк. Оказалось, что папа не приедет к нам на Рождество, и МакКенна устроила сцену.

Киран пожал плечами. Либо он не слышал, что о нем сказала их сестра, либо решил не обращать на это внимания.

– Я знал, что он не приедет.

– Да, – сказал Дилан. – Меня это тоже не удивило.

Он огляделся по сторонам. Комната Кирана выглядела так аккуратно, что это даже пугало. На стенах не было никаких картинок, на полках не было ни пылинки; все книги были расставлены в алфавитном порядке, а пластмассовые фигурки животных были сгруппированы по биологическим видам. Этот пацан даже не бросал свою грязную одежду на пол! И никому, кроме Кирана, не разрешалось здесь ничего трогать, а значит, он тратил кучу времени на то, чтобы поддерживать здесь порядок.

Если бы его младший брат не был таким вредным, Дилан, наверное, пожалел бы его.

Он посмотрел на свои часы. Если он в ближайшее же время не прибудет в спортзал, тренер заставит его бегать круги.

– Послушай, я хочу, чтобы ты вел себя любезно по отношению к нашим двоюродным сестрам, когда они приедут, – сказал он. – Для мамы это будет трудное Рождество. И поэтому мы должны будем вести себя особенно хорошо.

Киран никак на это не отреагировал, и Дилан, пожав плечами, ушел.

Саванна ехала в салон Вайноны, и ее руки крепко сжимали руль. Весь день, делая вид, будто она слушает своих клиентов, женщина думала о Трэвисе и Рене. Хотя она и рассмеялась, когда Марисса сообщила ей, что между ними что-то есть, на самом деле она отнеслась к этой ситуации серьезно. И к тому времени, когда закончилась встреча с ее последним клиентом, она уже довела себя до бешенства.

И это после всего того, что я для нее сделала!

Это настоящее предательство, думала она. Рене укусила ту самую руку, которая практически кормила ее семью с тех пор, как они приехали в город. Если бы не покровительство ее, Саванны, эта женщина бы все еще выклянчивала работу, сидя в подсобке и надеясь, что в салон зайдет какая-нибудь не записанная ни к какому мастеру женщина, чтобы эта самая Рене могла заработать себе на жизнь. Каким же человеком надо быть, чтобы вот так всадить ей, Саванне, нож в спину.

Но по крайней мере ей удалось не показать своей тревоги Мариссе. Если бы Саванна проявила малейшие признаки беспокойства, ее старая подруга немедленно рассказала бы всю эту историю всему городу. Тогда над Саванной и правда закружилась бы стая стервятников. Если Трэвису может вскружить голову такая, как Рене, они решат, что им и подавно будет легко это сделать. Но ничего ни у кого из них не выйдет. Если Рене вообразила, что она может впорхнуть в город и отбить у другой женщины мужчину, который принадлежит ей по праву, то она крупно заблуждается.