Мития, круглосуточно не отходившая от моей постели, ворчала ничуть не хуже старушки, недовольной проказами правнуков. Бесчисленно меняя простыни и переодевая меня в сухое, она приговаривала, что скоро среди подушек и одеял госпожу придется искать с лупой. Обязанность кормить немощную леди она тоже считала наказанием. Я мало что могла проглотить без рвотных позывов. Куриный бульон, ягодный морс и овощной отвар так надоели, что я не сомневалась: лет десять не смогу их переносить. Спальню проветривали с большими предосторожностями, она пропиталась запахами микстур и растираний так, что я сама себе казалась источником лекарственных ароматов.

Болезнь основательно измотала меня. Первые три дня после того, как дворцовый лекарь объявил кризис миновавшим, даже из комнаты в комнату передвигаться было трудно. Парк манил сочной зеленью и буйством цветущих клумб. Счастьем казалась возможность посидеть на скамье, полюбоваться порхающими около цветов махаонами, послушать арию шмеля и дробь кузнечика. Что уж говорить о скалах и звенящем горном воздухе! Родные места превратились в счастливое воспоминание — тонкий мираж, гаснувший при первом шаге к нему.

Пока оставалось довольствоваться прогулкой на балконе. Я с ужасом поглядывала на шпалеру, не веря в возможность совершать кульбиты, перелезая через перила и спускаясь по тонким перекладинам на землю. Теперь этого и не потребуется, мисс Крэта передала мне позволение Его Величества выходить из покоев когда вздумается. Ограничение свободы касалось только посещения города — за ворота меня не выпустят.

На моего названного брата это не распространялось. Гай беспрепятственно покидал дворцовый комплекс. Меня поначалу это тревожило — вдруг паренька не пустят обратно? Я бы с удовольствием запретила ему выходить за ворота, но как только нам удалось побеседовать без свидетелей, мальчик сумел доказать, что прогулки по городу ему необходимы.

— Вот выберемся мы с тобой отсюда, и что? — хитро щурясь, спросил Гай.

— Что? — пожала я плечами. — Не знаю что. Там видно будет.

— Ага! — торжествовал братишка. — Нас тут же поймают!

— Чему же ты радуешься? — удивилась я.

Думать пока не получалось. За время болезни все, на что я была способна, это вспоминать Рэймона, убеждая себя, что он — хороший человек, иначе не повез бы меня в столицу, не тащил на плечах по горной тропе, вполне мог оставить на съедение волкам. Раздумьями эти помыслы назвать было бы ошибкой, скорее — бредом.

— Пока ты валялась, — хвастал Гай, — я весь центр обегал. Стоит выбраться за ограду, спрячемся так, что ни один сыскарь не обнаружит.

Я восхищенно покачала головой: молодец мальчишка! Действительно, необходимо ориентироваться в чужом городе, иначе далеко не убежишь.

— И сколько мы будем прятаться?

— Смотря где. Я прикинул, квартирку бы неплохо снять. — С минуту Гай наслаждался моим ошарашенным видом, потом пустился в объяснения: — Понемногу перетаскаю туда все необходимое. Не с пустыми же руками уходить! Запасы сделаем, чтобы пожить можно было. А потом, когда нас ловить устанут, тронемся в путь.

Идея братишки мне понравилась. Я совершенно не обратила внимания на одну сложность: мы не представляли, как мне выбраться за ограду.

— Отлично ты придумал. Погоди, денег принесу.

— Зачем?

— Сам говоришь, квартиру снять.

— Это я решу. Свои монеты пока береги. Пригодятся.

Возможно, будь я совершенно здорова, поинтересовалась бы, где же Гай намерен искать средства на жилье, но в тот момент его заявление меня вполне устроило.

С этого дня необходимая для долгого путешествия одежда исчезала из гардеробной. Стараниями дворцовой портнихи я стала обладательницей многих практичных вещей, далеко не все они пригодятся в пути, но кое-что я переправляла с помощью братишки за пределы дворца. Он после моих настойчивых расспросов поведал, как это происходило: Мешок с одеждой или обувью Гай перебрасывал через ограду в дальнем уголке парка. Делал он это с помощью макета катапульты, позаимствованного из игровой комнаты Сандроса. По другую сторону — Гай заранее это выяснил — находился двор ремесленного училища, пустовавшего по случаю каникул. Братишка выходил за ворота, бежал вокруг дворцового парка, пролезал в проделанную гимназистами дыру и забирал мешок.

Гай готовил побег, но и я не скучала. Теперь моей компанией стал Сандрос. Король, по всей видимости, выполнил наказ прозорливца, внушил сыну правильные мысли о будущей жене. Едва меня объявили здоровой, Его Высочество попросил принять его.

— Что он сделал? — ошарашено переспросила я, когда мисс Крэта озвучила просьбы Сандроса.

Швабра слащаво улыбнулась, что ей было совершенно несвойственно, и пропела, включив самые низкие обертона своего дивного голоса:

— Принц глубоко переживает из-за произошедших между вами недоразумений и желает примирения.

Слов у меня на это не нашлось, я лишь пожала плечами, что мисс Крэта истолковала как согласие.

Беседа была совершенно бестолковой. Сандрос мямлил, доводя до моего сведения текст извинений — заученный и выдуманный кем-то другим. Я отвечала пустыми вежливыми фразами. Потом женишок поинтересовался моим самочувствием и выразил надежду, что как только я окрепну, мы сможем погулять вместе. Я даже вздрогнула, представив, как будем носиться по парку в доспехах и с деревянным оружием в руках. Принц опроверг мое мысленное предположение, с грустью сообщив, что его товарищи разъехались по родительским поместьям, и ему совершенно не с кем гулять. Непрошеное сожаление шевельнулось в груди, и я ответила на просьбу Его Высочества согласием.

После ухода Сандроса мисс Крэта объяснила, почему поведение принца изменилось. Его Величество как следует пробрал сына за выходки, ставшие причиной болезни невесты. Это даже спровоцировало семейный скандал. Королева защищала отпрыска, но ее мнением на этот раз пренебрегли. Принцу пришлось взрослеть: его лишили любимых игрушек, а друзей отослали из дворца.

Новости, с одной стороны, обрадовали — Сандрос больше не будет нападать на меня, по крайней мере, открыто. С другой — испугали. Дядюшка, провалив молниеносную атаку, перешел к длительной осаде. Хватит ли у меня сил противостоять ему? Я очень на это надеялась. А еще на то, что скоро распрощаюсь с августейшим семейством.

* * *

Уже на следующий день я в сопровождении компаньонки, как теперь именовали мисс Крэту, выползла из дворца. Едва мы сделали пятьдесят шагов, как ледяной пот, покрывший меня, заставил дрожать все тело. Захотелось повернуть обратно. Придержав широко шагавшую Швабру за руку, на которую опиралась, я остановились.

Солнечный день дарил желанное тепло, густая синева над головой напомнила о небе над замком Далеор. Я запрокинула голову и не хотела ни думать, ни идти, ни разговаривать. Услышав нараставший шум двигателя, обернулась. По дорожке катил автомобиль.