Квартирка оказалась ухоженной двушкой на третьем этаже старого кирпичного дома без балконов, обставленной небогатой корпусной мебелью, с коврами на стенах. Обычная маленькая кухня с громоздкой плитой и маленькой мойкой, врезанной в стол. Пара шкафов на стенах над плитой и столом для готовки, новый узкий холодильник. Свободного места на кухне почти не было. Совмещённый, но всё же тесный санузел с узкой стиральной машинкой. Плоские люстры на неровно выкрашенных потолках комнат и пластиковые одностворчатые окна дополняли картину. Не бог весь что, но по сравнению с его прежним ночлегом это был рай.

Вадим сразу понял, что у этой женщины нет не только мужа, но и любовника. Одинокая женщина, обделённая мужским вниманием, предложила помощь помятому, затравленному жизнью и, судя по всему, одинокому мужчине в надежде на возникновение отношений. Всё произошло естественно и просто.

Вадим услышал звук открываемой двери, и еле успел спрятать деньги обратно в карман пиджака, как в комнату вошла Света.

– Милый, как хорошо, что ты дома, – заворковала она, – пожалуйста, помоги мне с сумками.

Вадим поднял глаза на Свету. Всё-таки какая он ладная. Ножки стройные, юбочка над коленками так волнительно колышется, попка подтянута, грудь просто отпад. Очень даже странно: такая девчонка – и одна.

Он поднялся и, шлёпая чистыми босыми ногами по полу, застеленному дешёвым линолеумом, прошёл следом за ней на кухню.

«Вот, пожалуйста, чем не вариант, – подумал он, – немного старания – и она побежит за тобой на край земли и дальше. А куда дальше? До края бы добежать».

– Куда – босиком-то! Тапки надень. Подержи, – сказала Света, протягивая ему сумку. И когда он, надев в прихожей тапочки, взял сумку за ручки, стала доставать из неё продукты. Часть на стол, а часть сразу в открытый ею холодильник. – Почему ты не рассказываешь о себе?

– Так а что говорить? – спросил Вадим. – Главное ты знаешь: я не женат, детей нет.

– И поэтому ты оказался на вокзале в таком виде? – спросила Света, закрывая дверцу холодильника.

– Нет, не поэтому, – улыбнулся Вадим. – Видишь ли, дорогая, моя фирма подверглась рейдерскому захвату. Людей разогнали, квартиру отобрали, счета арестовали, – принялся сочинять на ходу легенду Вадим, – сам я мыкался по вокзалам, пока не встретил тебя…

– Хорошо. Не хочешь говорить – не надо, – сказала Света, закончив раскладывать по полочкам шкафов продукты. – Пойду в душ, ополоснусь.

– Я соскучился, – сказал Вадим, обнимая и привлекая Свету к себе.

– Да? Когда это ты успел? – притворно удивилась она. – Вроде полночи валял меня то по дивану, то по полу.

– Так почти сутки прошли, – так же притворно, с укоризной, сказал Вадим, кладя свои руки на попу Светы и с силой притягивая её к себе.

– Какие сутки? – изумилась Света. Она подняла руки и взъерошила волосы на голове Вадима. – И двенадцати часов не прошло!

– Вот столько времени потеряно! – воскликнул Вадим. – И потом: у тебя так хорошо, что часы летят незаметно.

– Что вы говорите, молодой человек! – засмеялась Света. – Мы знакомы уже сутки, как вы утверждаете, и всё это время вы только спите и трахаетесь! А нет, чтобы девушку в ресторан сводить, погулять с ней…

Вадим вздрогнул. Выходить на улицу в ближайшие день-два никак не входило в его планы.

– Не проблема, радость моя. Какую кухню вы предпочтёте вечером этого дня? – с улыбкой спросил он. И подумал: «По мне, так лучше всего домашняя, в этой квартире».

– Ты серьёзно? – не поверила Света. – Тогда выбор останется за мужчиной.

– Решено, – с напускной строгостью сказал Вадим, – ужинаем в ресторане. В самом дорогом и роскошном.

– Тем более – в душ, – улыбнулась Света, отстраняясь от его рук, и направляясь в ванну. – На улице такая духота, и всё небо в облаках.

– Духота и облачность, – сказал Вадим, закрывая за ней дверь, – это явно к дождю.

– Метеоролог мой! – крикнула Света через дверь. – Диван раздвинь.

Вадим вернулся на кухню и, на правах своего человека, открыл дверь холодильника, достал бутылку водки, из шкафчика над мойкой – рюмку, налил и залпом выпил. Поставил обратно бутылку, сполоснул рюмку и направился в комнату.

«Всё-таки время ещё есть, – думал Вадим, раздвигая диван и доставая из шкафа бельё и подушки, – немного, но есть. Конечно, никакого ресторана… нельзя так рисковать. Правда, готовит она отвратительно, так мужика нет, для кого стараться?»

Закончив с постелью, он подошёл к открытому окну. Действительно, духота страшная. Глянул вниз: приятный уютный дворик, полно зелени. «Странно, что такой уголок сохранился тут, почти в самом центре столицы… а ведь я так и не решил, что делать, куда бежать, кому звонить. Может, всё само рассосётся… Что у них, дел других нет, сколько убийств висит глухарями – и ничего… Надо искать выход на Таню, она должна быть в курсе… Может, я уже везде оправдан».

20 сентября 2010 года

Таня резко нажимала на кнопку звонка входной двери квартиры Жанны, стараясь передать звонком всю полноту своего негодования. Но дверь не открывалась.

– Вот сучка! – сказала Таня и с досады толкнула дверь рукой. И дверь открылась. Таня заглянула в прихожую квартиры и, никого не увидев, стремительно вошла. Жанна находилась у себя в комнате, одетая в школьную форму, стоя возле письменного стола, складывала учебники в сумку.

– Послушай, дорогая моя, – начала Таня, но Жанна перебила её вопросом. – Как ты вошла, милая?

– Дверь открыта, – сбилась Таня с боевого настроя.

– Вот видишь, милая, – с улыбкой сказала Жанна, – дверь для тебя открыта, я для тебя открыта, а ты ведёшь себя, как собственница… Такими мужчинами делиться надо!

– Что? – не поверила своим ушам Таня. – Чем? Кем делиться?

– Мужем твоим, Женей, – вновь улыбнулась Жанна, поворачиваясь лицом к Тане.

– Ах, ты, сучка! – крикнула Таня, направляясь к Жанне. Но подойти не получилось. Жанна быстро подняла левую руку, и Таня упёрлась носом в её открытою ладошку. Это было неожиданно и очень обидно. И Таня, отбросив свою сумочку, попыталась руками вцепиться в лицо и волосы любовницы. Благо Таня была выше, и руки у неё были длиннее.

Но столь безобразной женской драки, на которую настроилась Таня, не получилось. Жанна резко подняла правую ногу, согнутую в коленке и ударила Таню в промежность. Одновременно она развела обе свои руки со сжатыми кулаками и отведёнными большими пальцами в стороны. Этими отведёнными пальцами она сильно, с двух сторон, ударила Таню под рёбра. Страшная, дикая боль пронзила всё Танино тело, и она, даже не вскрикнув, упала на пол к ногам Жанны.

Когда боль отступила, и Таня обрела способность воспринимать действительность, она увидела над собой склонившееся лицо Жанны. Без малейших признаков участия.