– Может, и поможет. Только… Он ведь просто так работать не станет.

– Я заплачу!

– Нет, ему не деньги нужны, а другое.

– Что же кроме денег может быть нужно?

– Правда!

– Что? – выпучила на нее глаза Наталья.

Посмотреть, так вся она тут. Но Юля больше не повелась на эти уловки приятельницы.

– Саше будет нужна вся правда о том, кто может желать тебе зла и почему, – твердо произнесла она. – Только не те сказки, которыми ты меня тут кормила, а настоящая правда. Вот ее ты и должна мне рассказать. Сможешь?

Наталья молчала.

– А иначе тюрьма, – припугнула ее Юля.

Это Наталью мигом встряхнуло.

– Расскажу! – пообещала она. – Всю правду расскажу! С чего начать?

– С того, с чего все и началось. С козленка Джека. Как он к тебе попал?

– Ты же сама мне его привела!

– Нет, не второй, а тот первый.

– А-а-а… мой Джекушка… Мне его дали… подарили!

– Наталья! – предостерегла приятельницу Юля. – Правду!

Наталья поникла.

– Какая ты, – пробормотала она. – Правду-то не слишком приятно про себя рассказывать.

– Хочешь за убийство сесть? Пожалуйста.

И Юля сделала вид, что поднимается из-за стола и хочет вовсе уйти.

Наталья перепугалась:

– На вас с Васей и этого Сашу вся моя надежда! Расскажу, как было! Да, Джекушку я у Серафимы выпросила. Обманула ее. Сказала, что даром возьму козленка себе на выпойку, а когда отдавать время пришло, счет ей выставила за все выпитое козленком молочко. Понятное дело, что если по моим ценам, то козленок золотым получился. И хоть был он трижды породистым и отец рекордсмен породы, а Серафима обратно у меня его забирать не стала. Только лишь пригрозила, что получу я за свои проделки не от нее, так от людей.

– Но ты на этом не остановилась. Следующая кто была на очереди? Эсмеральда? Ее ты у Анатолия стянула?

– Не стянула! Что я воровка? Ему уехать было нужно, а мать Эсмеральды померла. Другие его козы малышку почему-то не приняли, вот я и предложила к себе ее взять, авось среди моих коз найдется добрая коза, которая примет сироту. Он и согласился.

– А когда пришло время возвращать Эсмеральду, ты круглые глаза сделала?

– Ну да. Привязалась я уже за это время и к Джекушке, и к Эсмеральде. Полюбила, словно родных. Не могла заставить себя с ними расстаться.

– Еще бы, козы-то породистые были, у тебя таких в стаде не водилось. Ты мне сама жаловалась, что по неопытности простых коз накупила, от них молока не так много, как от породистых.

– Теперь-то у меня все поголовье будет породистым. От Джека мои козы хороших козлят принесли. А если еще Маленькая Эсмеральда и Малыш Джек и впрямь от Эсмеральды Большой родились, то у меня и вовсе все в полном ажуре будет!

Но Юля спустила ее с небес на землю:

– Ты должна будешь этих козлят вернуть Анатолию и Серафиме.

– С какой это радости? – моментально окрысилась на нее Наталья.

– А с такой, чтобы убыток людям компенсировать. Козлят ты у них взяла, козлятами и вернешь.

– И с чем я останусь? С пустыми руками? Я думала, что ты мне друг, а ты меня ограбить предлагаешь! Хочешь, чтобы я разорилась? Да пошла ты!

– Ну и ты тогда иди! – рассердилась Юля. – Но только учти, пока не исправишь своих ошибок и хотя бы козлят не вернешь, Саша тебе помогать не станет. Выкручивайся как знаешь!

Наталья вместо ответа встала и ушла, в сердцах хлопнув дверью так громко, что из спальни притопал Василь.

– Убралась? – проворчал он. – Вот и прекрасно! А то я слышу, орет на тебя. Пришлось встать и идти тебя спасать.

Юля умилилась:

– Какой ты внимательный! Налить тебе чайку?

– Налей. А то прохладно как-то.

Но не успели супруги пригубить чай с тортиком, как в дверь снова постучали.

Это вернулась разобиженная Наталья, которая тут же без спроса плюхнулась с ними за стол и заявила:

– Я тоже чаю хочу. И кусок торта! Что я, не человек, что ли?

– А тебя, человек, никто не приглашал, – заявил ей Василь.

Но Юля уже налила Наталье чашку с чаем и дала тарелочку, на которую положила самый большой кусок торта. Василь заметил, что у него кусок поменьше, и неодобрительно покосился сначала на Юлю, потом на Наталью, намекая, что любимый муж тут именно он, а, стало быть, торта у него должно быть больше, чем у других.

Чтобы не было промеж ними больше никаких обид, Юля сразу же положила мужу на тарелку второй кусок. Тогда Василь победоносно взглянул на Наталью, мол, усекла, кто тут главный, и принялся за торт с куда как хорошим настроением.

А закончив чаепитие, великодушно пообещал помочь с приездом Саши, которому к тому же самому хотелось их проведать.

Но на этом злоключения Натальи не закончились.

Следующее утро принесло ей новый сюрприз. В Уткину Лужу прикатило новое действующее лицо – некая Милана, которая оказалась невестой Бориса. И первым человеком, к которому она кинулась, была Наталья.

О смерти жениха Милана была еще не в курсе, о трагедии ей никто не сообщил, поэтому она была настроена очень враждебно и требовала своего назад.

– Мне нужен Борис! – заявила она Наталье, застывшей от неожиданности. – Немедленно верни мне его!

Наталья растерялась еще сильней.

– Я… Я не могу!

Это привело Милану в настоящее исступление. Она кинулась на Наталью, вцепилась той в волосы и так дернула, что Наталья мигом лишилась большей части своего скальпа.

Впрочем, как показало будущее, это была совсем небольшая плата за те новости, которые привезла ей Милана. Но пока что до этого было еще далеко.

Женщины сцепились друг с другом, причем Наталья просто вопила в голос, ей жалко было потерянных волос, а Милана орала со смыслом.

– Я тебе покажу, не могу! – кричала она. – Я не позволю такой дряни вроде тебя отбивать у меня мужика. Думаешь, ты ему нужна? Или думаешь, что Никитке ты была нужна? Шиш тебе! Шиш с маслом! Деньги они твои хотели поиметь, наследство!

Услышав, что кто-то надеялся с нее что-то поиметь, Наталья не выдержала и рассмеялась. Как ни больно ей было от утраты волос, как ни горела у нее на голове кожа, как ни наливались кровью глубокие царапины, оставленные когтями Миланы на щеках и лбу, а смех все равно пробрал женщину.

Услышав это раскатистое «ха-ха-ха!», Милана оторопела и ослабила хватку. А Наталья, высвободившись из цепких рук соперницы, хохотала от всей души. Настолько комичным ей показалось предположение, что кто-то мог обмануть ее, когда она сама кого хочешь обманет.