почти слепым глазам ориентироваться в пространстве. Впрочем, особой необходимости в этом и не было. Мощный, с прямой осанкой старик устало восседал на растрескавшемся троне. Его зрачки смотрели в никуда, а на лице застыла маска безнадеги и безразличия.

Нелегко провести тысячелетия взаперти. А ведь когда-то ему казалось, что заключение временно, что о нем вспомнят и призовут назад. Прошли столетия и о цепном псе позабыли. Кому охота нести вечный и бессмысленный караул?

Сил ещё хватало на многое. Однако не даром говорят, что самое страшное — это не тюрьма или даже не болезнь. Самое страшное — это одиночество. А если оно ещё и длится годами, то вообще изощренней любой пытки.

Попервам Матиус попробовал отвлечься. Он даже сходился со смертными. Сотни из оплодотворённых им дев погибли. Они не вынесли груза божественного семени. Невероятно, но одна из любовниц выносила плод и родила сына. Правда, сама умерла при этом.

На короткое время Пёс забылся. Нашёл отраду в отпрыске, но не надолго. Чадо быстро разочаровало. Матиус разбаловал наследника вседозволенностью, а потом стало поздно. Родная кровинушка погрузилась в пучину развратных оргий и кровавых жертвоприношений. Небольшой подотчётный мир превратился в филиал ада, где роль дьявола играл молодой полубог.

Старому Псу все опостылело. Ему не было дела до жалких людишек. Скука и разочарование поглотили небожителя. Поговорить на равных было не с кем, а на другие планеты дорога отсутствовала. Закон не позволял. Матиус провинился и подрядился охранять проход в запретную зону в качестве наказания. Он ждал, что о нем вспомнят и простят. Никто не вспомнил и не простил.

Дошло до того, что Пёс прекратил поглощать силу мира, а силу веры забирал настырный сынишка. Могучий некогда бог добровольно умирал в одиночестве и печали. Без подпитки токами высших энергий даже божественная плоть постарела.

Матиус практически ослеп, а оставшиеся крохи жизни позволили лишь разместиться на некогда величественном сидале, словно проглотив аршин, и таращиться в неизвестность. Иного положения по-прежнему гордый Пёс не признавал. Он не пожелал сгорбиться даже на смертности одре, в которое превратился некогда полный веселья зал.

— Бам!!! Бам!!!Бам!!! — грянул набат тяжелённого колокола.

Казалось, от таких звуков следовало насторожиться. Однако необычный старик, наоборот, приободрился. Отвергаемая прежде сила щедро хлынула в дряхлое тело. Давно прогнившие барабанные перепонки быстро восстановились и внимали тревожному гулу, словно наипрекраснейшей музыке. Обвисшие и впалые мышцы налились, в зрачках запылал огонь, а седая шерсть на песьей морде приобрела прежний багровый окрас. Кровавый Пёс пробудился.

— Аууу! — разнесся по тронной комнате устрашающий вой, и Матиус окончательно пришёл в себя.

Пока ещё нетвёрдой походкой, омолодившийся старик подошёл к обелиску в виде громадного кулака с оттопыренным вверх указательным пальцем. Не веря своей удаче, Пёс возложил на памятник руку. Бой унялся, а в мозг потекла информация.

Через минуту небожитель усмехнулся. Затем протопал к трону, сел на него и щёлкнул пальцами.

Алый круг возле королевского кресла осветился. В багровом сиянии возникла похожая на владельца помещения фигура. Только нагая, без набедренной повязки, которую Матиус признавал в качестве единственной из одежд.

Вновь прибывший был обнажён. В руке он сжимал украшенный драгоценными каменьями кубок, а вздыбленное естество со следами крови намекало на то, что сдернули его прямиком с девственницы.

— Все веселишься, Садом? — неодобрительно взглянул на отпрыска Матиус.

— Давно не виделись, отец. Наверное, пару сотен лет. Зачем призвал меня? — совсем неуважительно ответствовал молодой полубог.

Садом нисколько не убоялся родителя. Он был уверен, что победит старикана в бою. Однако воспротивиться призыву высшего артефакте поставленного сюда владыками Самума, зазнайка не смог.

— Рррар… — на мгновение ярость поглотила Пса. Однако Матиус действительно слишком ослаб по сравнению с сынишкой, жировавшим весь прошедший период. Потому старик успокоился и объяснил диспозицию, — Проклятье всеобщего подавления нарушено. Кто-то сбежал из подотчётной зоны. Нужно обновить скрепы, наказать виновников и найти след беглеца. Дальше — уже не наша забота.

— Ну, так пойди и сделай, что требуется! Я-то тут причём? — пролаял второй собакоголовый. Магия данного места сбросила человеческую личину и обнажила его истинную суть.

— Я слишком долго был не у дел. Мне не пробиться через барьер, а ты веками поглощал силу веры данного нам взаймы мира. Откажешься — с тебя спросят… — почти прорычал не уважаемый отец.

— Спросят? Здесь меня никому не одолеть. Плевал я на хотелки Незримых! — самоуверенно прогавкал юный высший.

— Дурак! Ты даже круг призыва не превозмог. Надзиратели сотрут тебя в порошок, — презрительно расхохотался Пёс.

Садом же призадумался. Похоже, старый маразматик был прав. Час для утверждения независимости ещё не настало, пришлось подчиниться.

— Что нужно делать? — недовольно буркнул любитель оргий и девственниц.

Какое-то время старик дотошно инструктировал непутевого сына. Затем внутри начертанного на полу круга соткалась прозрачная пелена. С трудом, но Садом преодолел преграду и исчез.

Пёс же поерзал костлявым задом на троне и улыбнулся. По условиям давным-давно заключённого договора, в случае устранения нарушителя, надзор за Мегасвалкой передавался другому опальному небожителю. Другой вопрос, что ничего подобного не происходило тысячелетиями.

Наконец-то, он освободится. А пока нужно побыстрей вернуть утраченное могущество. С лютого отпрыска станется напасть по возвращении. Лучше приготовиться к схватке. И хотя ему претило изводить собственную кровь, однако выбор был не за ним. Подохнуть же от рук молокососа на пороге вызволения из рабства, и вовсе немыслимо. Приняв решение, Матиус прикрыл веки и потянул силу мира на себя. Мысль о том, что юнец не справится и проиграет, даже не приходила в голову.

Глава 22. Вмешательство.

Мегасвалка — это остатки разрушенного в борьбе за власть звена. Оттуда есть путь только к одному пограничному миру. Очень удобное место, чтобы хоронить неугодных. Мы, Незримые, утвердили такой порядок вещей и оставили на сопредельной планете Хранителя. Вам же надлежит следить за деятельностью последнего и не допускать произвола.

Из наставлений владык Самума Надзирателям.

Необычная штуковина рептилий сопротивлялась недолго. Вскоре цилиндр разломился надвое. Внутри него находилась замученная девушка. Она была ещё жива, и очень напоминала Бел: или тоже дану, или крайне близкая раса.

Из жалости, Слай отверг предложение жадного первого учителя. Что ему богатства? Как Реаниматор жизни, юноша попытался вернуть пленнице первоначальный облик. Вот только ничего не получилось. От испытанных мук бедняжка лишилась разума. Все на что жертва страшных опытов сподобилась — это инстинктивное противодействие любым вмешательствам. Вместо восстановления и так хрупкая оболочка