в выражениях особо не стеснялась. Я подошла и перебила невежливо:

– Мадам, господин герцог велел просить вас, чтобы вы меня наказали.

Мадам Трикотан остановилась на полуслове и смерила меня недоверчивым взглядом. Потом поджала губы:

– И когда ты успела только?! Ведь сей секунд явился в замок!

Я только плечами пожала. Объясняться не собиралась. А старуха явно желала объяснений, но понимала, что от меня ничего не добьётся. По глазам, наверное, увидела. Со вздохом сказала:

– Что ж, раз ждёшь наказания… Ступай в коровник. Стадо давно на лугу, так ты вычисти всё там и соломы чистой набросай.

Коровник?! Да уж, наказала так наказала… Хоть бы упомянула, сколько коров в замке! Может, пять, а может, сорок! Это сколько ж дней я буду чистить коровник?!

– Чего стоишь? – съязвила экономка. Гризель подняла глаза, и во взгляде её я увидела сочувствие. Неужели и правда сорок коров?

– Иду, мадам Трикотан, – покорно ответила я. – А может быть, завтра с утречка? Уже ведь темнеть начинает.

– Завтра с утречка тебя ждёт уборка парадной залы. Его светлость господин герцог вернулся в замок, к полудню потянутся просильщики и управляющие. В зале всё должно блестеть!

Со вздохом я мысленно простилась с ужином и развернулась к выходу во двор. Спустилась со ступенек и обратилась к мимо пробегавшему мальчишке:

– Эй, где коровник?

– Туды ходи! – он махнул рукой куда-то к городской стене. Ну да, очень точное направление. Я пожала плечами, подобрала подол платья и поспешила «туды». По мере приближения к коровнику понимала, отчего меня наказали таким изысканным образом. Вероятно, коровницы не справлялись. Запах становился всё отчётливее, всё насыщеннее. А когда я потянула на себя ворота и ощутила всю его прелесть, чуть на месте не пала. Но удержалась. С каких это пор герцогиня де Монтферрас и де Лансель боится коровьего навоза?

Первая двадцатка вил, полных грязной соломы, прошла почти без запинки. А потом я запыхалась. Бросила вилы и вышла на свежий воздух. Села. Водички бы сейчас попить, в горле пересохло… А ведь ещё полкоровника осталось невычищенным!

Мужик с деревянной ногой, подпрыгивая, подошёл к телеге, в которую я бросала навоз, буркнул:

– Это откуда ты такая взялась, прыткая? Сегодня вывозить придётся, не могла с утречка покидать?

– Хотела, – я вздохнула. – Но велели до ночи.

Оглядев его клочкастую бороду и серый полотняный койф, из-под которого выбивались седые кудри, подумала, что старик, пожалуй, здесь ходит за лошадьми или за собаками помимо вывоза навоза. Было в его фигуре что-то кряжистое, уверенное, как будто он пережил многих и гордится этим.

– Как звать тебя?

– Марселем кликали с утра. А ты, девонька, как прозываешься?

– Мариола.

– Ишь. Господское имя!

– Уж как назвали, – снова вздохнула. – Ладно, пойду дальше кидать.

– Помогу тебе, что ли…

– Наказали меня, Марсель, ты иди, иди. Я сама. Крепче спать буду.

– Ну, как хочешь.

Он пошкандыбал на своей деревяшке обратно. Я прикрыла глаза на секунду, наслаждаясь расслаблением всего тела, и резко встала. Надо закончить побыстрее, тогда, может, ещё успею на кухне перехватить кусочек хлеба с сыром.

Руки ещё не остыли от работы, поэтому следующие вилы я носила медленнее и кидала едва. Спина уже начинала ныть, а в горле сушило, будто воздух от очага глотнула. С одной коровой проще было, а тут не сорок, конечно, но два десятка точно будет. Как я встану утром? Как буду залу надраивать, если сегодня надорвусь на навозе? Хоть и приучена к работе, а жалела меня Жаннина… Не позволяла уж слишком сильно махать вилами, даже на сенокосе, когда все от мала до велика работали днями и ночами.

– Эй, барышня!

Я открыла глаза. Передо мной стоял мальчишка, которого я спрашивала путь. Протянув мне глиняный кувшинчик, гость кивнул и снова убежал. Я ощутила такую сильную жажду, что глотнула, не распробовав. И тут же выплюнула от неожиданности. Вино! Небось, старик Марсель прислал! Что ж у них тут в замке нет своего источника питьевой воды?

Со вздохом сделала ещё один глоток, теперь уже со всем знанием. Вино оказалось слабеньким, кисловатым, но приятным на вкус. После второго глотка отставила кувшин и решительно встала. Надо закончить работу, чтобы с чистой совестью пойти спать, иначе завтра утром меня придётся будить, вылив на голову бадью ледяной воды!

Когда весь коровник был чист, я натаскала на пол свежей соломы и едва избежала стада, которое как раз вернулось с пастбища. От коров исходил жаркий запах сочной весенней травы и лёгкий, едва уловимый, но такой знакомый – кожи, шерсти, тепла и нагретой за день земли. Как там моя Мызка? Вспомнив о кормилице, я погладила проходящую мимо корову по чёрному выпуклому боку и поплелась ко двору. Есть хотелось – страсть! Чем я смогу поживиться на кухне?

В холле и коридорах уже горели свечи, а на кухне ещё теплились угли в очаге. Я поискала подсвечник и зажгла свет. Нашла на столе холщовую салфетку, приподняла. Свежий хлеб, кусок сыра со слезой и тонко нарезанное запечённое мясо! М-м-м, как же я голодна! Неужели добрая мадам Трикотан оставила это для меня?! Да она просто ангел!

Теперь я задумалась: есть на кухне или забрать это всё и унести в свою норку, в кровать за дверками в людскую… Наверное, последнее предпочтительнее, так можно и с Соланж поделиться, если она ещё не спит. Подхватив поднос и свечу, выскользнула из кухни, намереваясь пробраться незаметной, но не получилось.

– Гризель! Гризе-ель!

Голос герцога Санси напугал от неожиданности. Я шарахнулась к стене, огляделась. Гризели нигде не было видно. Спит, наверное, уж поздно! Зато хозяин замка не спит. Пытается спуститься по лестнице, но очень неуверенно.

Господь милосердный, неужто он пьян?!

– Гризе-е-ель! – взревел герцог совсем уже грозно и отчаянно, и мне пришлось откликнуться:

– Чего желаете, ваша светлость?

– Вина мне! И еды! Неси, давай!

Его налитые кровью глаза сфокусировались на моём лице, но мне показалось, что Санси не понял, кто перед ним. Что ж, я могу принести ему вина, и едой поделиться могу. Если он так орать будет, перебудит весь замок!

– Несу, ваша светлость, несу, вы поднимайтесь, я быстренько.

Может, сразу ему и накапать яду в вино? Ах да, у меня же нет яда… Не додумалась заготовить. Ну ничего, ещё найдётся подходящий случай.

* * *

Три тысячи чертей!

Чтоб все черти из преисподней поднялись сюда и утащили к себе в пылающую смолу всех служанок этого чёртова замка!

Не дозовёшься…

А ведь платят им за то, чтобы были под рукой