– Да, – ответила я и, вытащив из сумки свои просроченные корочки работника прокуратуры, взмахнула ими перед его лицом. – Мне бы хотелось с вами поговорить.

Однако он, судя по всему, теплых чувств ко мне так и не начал испытывать и приглашать меня пройти в квартиру явно не собирался.

– Знаете, мне нечего вам сказать, я сам две недели назад приехал из Сургута, а здесь вообще-то не живу. Последний раз видел Ивана года два назад, когда приезжал сюда в командировку. Понятия не имею, где он может быть, поэтому, собственно, уговорил его супругу подать заявление в полицию.

– А его супруга? – с надеждой в голосе поинтересовалась я. – Она где?

– Она спит и вряд ли проснется в ближайшее время. Она тоже ничего не знает, так что извините.

Еще некоторое время потоптавшись возле двери, я поняла, что больше мне здесь ничего не светит. В следующее мгновение дверь скрипнула и захлопнулась прямо перед моим носом, всколыхнув дерматиновые лохмотья. Называется, ни здравствуй, ни прощай.

«Странно как-то все это, – рассуждала я про себя, медленно спускаясь вниз, – такое ощущение, что он что-то скрывает. Остается надеяться только на то, что Верка, любовница искомого мною Балахтина, окажется более приветливой и разговорчивой особой».

Моя машина, как и было обещано, осталась в полной целости и сохранности. Чирик – то бишь пятьсот рублей за пять минут – не слабый заработок для ребят тринадцати лет. Вообще, на мой взгляд, это, конечно, многовато, но обещание свое я сдержала. Отсчитав четыре сотки и два полтинника, дабы им было поровну, я распрощалась с пацанами и направилась в Ленинский район города разыскивать некую Верку, о которой больше ничего не знала, кроме того, что зовут ее Верка и что живет она в доме напротив кинотеатра «Россия». Правда, квартира мне тоже была известна, оставалось надеяться, что напротив этого кинотеатра будет только один нужный мне дом.

По дороге я раздумывала – как мне представиться? Играть в открытую в данном случае вряд ли стоило, так как любовница могла выступать и в роли сообщницы. В любом случае всякое подозрение с ее стороны гарантировало мне полный провал. Вытянуть из нее информацию наверняка окажется не так-то просто – выдавать своего дружка она вряд ли станет, если только мне случайно повезет и Верка по каким-то причинам будет озлоблена на Ивана, причем озлоблена до такой степени…

Но почему случайно? Ведь вполне в моих силах такое озлобленное состояние спровоцировать! В конце концов, на то я и женщина! Балахтина наверняка у Верки не окажется: это место слишком засвечено, если адресок я смогла получить у первого попавшегося во дворе подростка. А уж Верку я сумею довести до такого приступа бешенства, что она мне все выложит на блюдечке! Только бы она была дома…

* * *

Дверь Веркиной квартиры оказалась почти что копией той, предыдущей двери, проникнуть за которую мне не удалось полчаса назад. Только эта дверь была без свисающих лохмотьев, а просто деревянной, цвет был вызывающе вишневым, а не серо-буро-малиновым, как в первом случае. И звонок работал, да еще как! Нажав на кнопку, я едва не зажала уши – так громко он затрезвонил. Что же творится с той стороны?

Однако наличие работающего звонка, как выяснилось, не означало наличия признаков жизни в квартире. Я еще пару раз позвонила, но дело с мертвой точки так и не сдвинулось. Что ж, надо было быть к этому готовой. В силу сложившихся обстоятельств тот факт, что Вера здесь больше не живет, вряд ли должен был вызвать у меня удивление.

Однако все оказалось не так уж и безнадежно, как я было предположила. После того как я позвонила четвертый раз, дверь открылась.

Правда, не та, что мне была нужна, а соседняя.

На меня взглянуло старушечье лицо, которое если и нельзя было назвать симпатичным, то по крайней мере выглядело оно доброжелательно.

– Ты к кому, доченька? – проскрипела бабуля.

– Я к Вере, только, кажется, она здесь больше не живет, – развела я руками.

– Почему же не живет, еще как живет, – заулыбалась старушка. – Она в магазин пошла, скоро вернется, а ты сама-то кто будешь?

Черт бы побрал это вечное старушечье любопытство! Хотя в данной ситуации оно скорее сослужило мне добрую службу: я снова почувствовала, как мое отчаяние сменилось чувством облегчения. Спасибо тебе, бабуля, теперь я знаю, что Верка никуда не подевалась, а проживает себе спокойно в этой квартире. А в данный момент пошла в магазин.

– Знакомая, – ответила я неопределенно, но старушке этого показалось мало. В общем, я этого и ожидала.

– Работаете вместе, да? Или просто подружка? Что-то я тебя раньше не видела? – И она прищурила свои и без того маленькие глазки.

В общем, наша беседа затянулась на добрые двадцать минут, по истечении которых бабушка наконец лишила меня своего драгоценного общества, а я осталась возле закрытой вишневой двери поджидать хозяйку в одиночестве.

Прислонившись к стене, я на время отвлеклась. Интересно, как там Станислав? Что за осложнения возникли у него после операции, насколько они серьезные?

Надо же было умудриться встретить этого человека! Жила себе спокойно, проводила мирные, полубытовые расследования, стреляла из пистолета раз в полгода, дралась… Сколько надо, столько и дралась. Конечно, тут я немного поскромничала, дела у меня были посложнее и поопаснее, но… Я вспомнила, как пару дней назад играла роль живой мишени.

Я нисколько не жалела о том, что согласилась на осуществление этого безумного замысла. Нервы я себе, конечно, пощекотала прилично, что и говорить. Но я сама этого хотела. Только кто мог подумать, что вслед за первым покушением последует второе – а теперь не исключено, что попытка может повториться. Да уж, не человек, а магнит для пуль этот Гордеев. Но все-таки он мне нравился.

И уже сейчас я поняла, что ничуть не обижаюсь на него за то, что в тот вечер, после того как в меня выстрелил наемный убийца, он не подошел ко мне, а сразу бросился к тому парню с единственной целью – пристрелить. Я его прекрасно понимала и догадывалась, какие эмоции он испытывал в тот момент. Напрасно я тогда пыталась сделать обиженный вид…

Мои размышления были прерваны появлением юной особы с большим полиэтиленовым пакетом в руках. Она возникла передо мной настолько внезапно, что я даже не успела сосредоточиться и настроиться на нужную волну.

– Вы к кому? – поинтересовалась она, осматривая меня придирчивым взглядом с головы до ног.

В руках она вертела связку ключей. Шестое чувство подсказало мне, что это Вера, хотя, честно говоря, мысленно я представляла ее себе дамой более солидного возраста. На самом деле ей оказалось, может быть, чуть больше двадцати. Оглядев ее в ответ не менее придирчиво, я решила, что Вера ничего – вполне яркая девушка, только немного, на мой взгляд, вульгарная. Длинные густые волосы – но цвет вызывающе вытравленный; большие, красивые глаза – но слишком сильно обведенные черным карандашом, а цветовая палитра щедро наложенных на веки теней чересчур разнообразна, от перламутрово-розовой до ядовито-зеленой. То же самое можно было сказать и о ее одежде – юбка слишком короткая, сапоги-ботфорты из гардероба бульварной женщины. Странно, а я-то думала, что подобная обувь уже давно не в моде. Куртка, надо отметить, тоже была слишком короткой, и ее желтый цвет вряд ли служил признаком элегантности ее обладательницы.