Так было и в этом случае. Все произошло с потрясающей быстротой: несколько секунд дракон планирует в воздухе; рев; грохот копыт убегающих газелей – и вот стадо исчезло, оставив позади погибшего брата или сестру.

На вид степные змеи – далеко не самые впечатляющие из драконов. По сравнению с выштранскими горными змеями, с которыми я познакомилась ранее, они кажутся до смешного мелкими: крупнейший экземпляр, зафиксированный на сегодняшний день, весит всего девяносто восемь килограммов. Их тусклая чешуя приобретает зеленый оттенок в сезон дождей, а в сухой сезон становится серовато-коричневой; продолговатое тело вкупе с контрастом между широкой грудью и тонкой талией делает их похожими на змею, только что заглотившую нечто очень крупное. Узкие маневренные крылья степных змеев просто великолепны: на фоне яркого солнца их полупрозрачные мембраны отливают золотом. (Чаще всего такими их видят жертвы, не слишком-то склонные оценить красоту этого зрелища. Но и я однажды имела удовольствие полюбоваться степным змеем, расправившим крылья после падения в воду.)

– Ах, красавица!

На губах заиграла улыбка, и слова одобрения сорвались с языка прежде, чем я осознала, что это замечание исходит от мсье Велюа. В какой-то момент – я и не заметила, когда – он успел взобраться на пригорок и присоединиться ко мне. При нем был полевой бинокль, и он поднес его к глазам, чтобы получше рассмотреть пирующего дракона. При этом выражение его лица было отнюдь не восторженным – скорее, расчетливым, и я легко могла догадаться, что за уравнения у него на уме.

С другой стороны, я отправилась с ним, чтобы воспользоваться плодами его охоты, и вряд ли имела право винить его в том, что он делает свое дело. Мне просто не нравилось, что он восхваляет красоту степного змея, намереваясь его убить.

– Они охотятся в одиночку, не так ли? – спросила я, решив извлечь пользу из его познаний.

– Самки – да, как вон та, внизу. Вот самцы иногда охотятся вместе – вдвоем, втроем, а то и вчетвером. Особенно если они – братья. Охотясь на самцов, всегда нужно точно знать, сколько их, не то последний рухнет с неба прямо на голову, пока стреляешь в остальных.

(Сознаюсь, в этот момент моя фантазия нарисовала в голове прекомичную картину: мсье Велюа, визжа, бежит прочь с драконом, вцепившимся в его скальп. Реальность, конечно, была бы кровавой и вовсе не смешной, однако картина меня позабавила.)

Я сдвинула шляпку на лоб, чтобы получше защитить глаза от солнца.

– Как вы охотитесь на них? Я понимаю, что стреляя из винтовки, но пускаетесь ли вы за ними в погоню или ждете в засаде?

– Счастливой погони, – фыркнул мсье Велюа. – Они оставят позади ахиатского рысака и даже глазом не моргнут. Вот засада – другое дело, если местность позволяет. К несчастью, этот холмик слишком далеко, чтобы на что-то сгодиться, если только змей не погонит жертву прямо мимо нас, – он опустил бинокль и хищно улыбнулся мне. – Я покажу вам, как это делается.

Демонстрация заняла не один день. Даже у столь опытных охотников, как мсье Велюа, не каждая вылазка завершается успехом – по крайней мере, если речь о драконах, хотя какую-нибудь дичь он приносил каждый день. В тот первый вечер мы ужинали жареным водяным козлом, а на следующий день он подстрелил двух зебр, к полосатым шкурам которых приставили слуг, чтобы уберечь их от привлеченных запахом падальщиков. Оквеме с товарищами в сумерках ходили охотиться на львов, но безуспешно.

Тактика, выбранная мсье Велюа для охоты на дракона, была такова: он наблюдал с пригорка, пока вдали не покажется туча пыли, означающая приближение группы средней величины травоядных (антилоп или иных им подобных копытных, но никак не слонов). Тогда он с остальными садился в седло и мчался к ним, чтобы перехватить их невдалеке от водопоя, в пределах досягаемости степного змея. Появление всадников неизбежно пугало травоядных, что, в свою очередь, могло спровоцировать атаку со стороны дракона, случись он поблизости. В этом случае мсье Велюа пускал коня в галоп и мчался рядом со стадом, пытаясь подстрелить дракона на лету.

Предприятие это, конечно, было весьма опасным. Подобно всем разновидностям так называемых «драконов настоящих», степной змей обладает способностью к экстраординарному дуновению, в данном случае представляющему собой струю мельчайших капель едкой жидкости. При первой же удачной попытке выманить дракона из засады выстрел мсье Велюа прошел мимо цели, и пущенная драконом в отместку струя угодила в одного из охотников, обдав едкими брызгами его руку, плечо и часть лица. Кожа несчастного тут же покрылась болезненными волдырями, которые вскорости лопнули, а в тропиках, подобных Байембе, открытые раны такого вида крайне опасны: они привлекают мошку и мух, и, несмотря на всю нашу заботу, уберечь пострадавшего от инфекции не удалось. В конце концов он остался жив, но значительно ослабел и на всю жизнь остался изуродован шрамами.

Однако подобные опасности не отвратили охотников от цели. После того как невезучий охотник был ранен, в следующую вылазку отправился не только мсье Велюа, и два дня спустя ему наконец удалось добиться успеха. Согласно нашей договоренности, он без промедления прекратил охоту и потащил тушу туда, где мы стояли лагерем.

Почти без промедления. Я тут же увидела: времени на то, чтобы обеспечить себя трофеями, лишив жертву когтей и клыков, он не пожалел.

– Мне бы хотелось, мсье Велюа, – сказала я, смерив его гневным взглядом, – чтобы вы повременили с этим. Мы ведь собираемся не только снять слепки костей: очень многое можно узнать, изучив экземпляр в целом. Как мне понять, что позволяет дракону развивать такую скорость бега, когда вы удалили когти?

Он принял пристыженный вид и, кажется, хотел воспользоваться им, чтобы умиротворить мой гнев. Но я отказалась сменить гнев на милость, велела ему не мешать, и мы взялись за работу.

Рутинная процедура прекрасно известна тем, кто прочел первый том моих мемуаров. Сказанное мною мсье Велюа было истинной правдой: я намеревалась извлечь из туши убитого дракона всю возможную информацию. Поэтому я начала рисовать, а мистер Уикер с Натали приступили к измерениям, при помощи коих мне предстояло уточнить анатомические зарисовки на стадии завершения.

Поначалу вокруг собралось множество зрителей – некоторые были даже готовы помочь, а не просто путаться под ногами. Мсье Велюа, следует отдать ему должное, тоже был среди тех, кто предложил помощь. Но наша работа – не такое уж захватывающее зрелище, и потому вскоре большая часть зевак разошлась. Опустившись возле туши на колени, я начала сгибать и разгибать заднюю лапу змея, чтобы понять, как он движется на бегу, и тут обнаружила, что один из зрителей все еще здесь и наблюдает за мной весьма пристально. И это был Оквеме, сын оба.

– Чем могу помочь? – спросила я, слишком поглощенная работой, чтобы обратиться к нему с надлежащей учтивостью.

Вместо ответа он выдернул один из моих набросков из-под камня, прижимавшего стопку бумаги к земле, и внимательно пригляделся к нему.

– Ты и в самом деле художница.