Тем временем Смерклый добрался до середины ствола, и тут, к удивлению всех, береза стала клониться под тяжестью его тела. Вместо того чтобы остановиться и вернуться назад, Фрол не прекратил попыток добраться до вещмешка и продолжил карабкаться к верхушке. С каждым его движением береза клонилась всё ниже, постепенно выгибаясь дугой, на верхней точке которой и вцепился в ствол крестьянин из-под Вологды.

Неизвестно, добрался бы Смерклый до вещмешка или тот, закрепленный на склонившейся макушке, коснулся бы сугробов первым, но у Фрола соскользнула ладонь. Он не удержался и перевернулся вниз головой. Солдаты ахнули — высота была приличной.

Пробираться к вещмешку вверх тормашками Фрол не мог. Верхолазные навыки вдруг испарились. Он повис под стволом, решая, как поступить дальше. Но пока раздумывал, пальцы ослабли, и Смерклый соскользнул с березы.

Вокруг опустилось молчание. Сорок пар глаз в наступившей гробовой тишине наблюдали, как крестьянин оторвался от белого в черных крапинах ствола, пролетел метров пять и воткнулся головой в сугроб. Но это был не конец истории. Сбросив Смерклого, береза распрямилась и, словно заправская катапульта, выстрелила далеко в темноту леса вещмешком вместе с сухим пайком немецкого танкиста, с консервами, сыром, леденцами и джемом.

Приходько первым бросился к неподвижно лежащему в снегу крестьянину.

— Господи! Фрол, прости меня! — бормотал Николай, пытаясь вытащить Смерклого из сугроба. — Честное слово, не хотел, чтобы этим закончилось!

Солдаты помогли украинцу выволочь Фрола к костру. Лицо крестьянина залепил снег, но глаза были открыты. Николай стал растирать ему щеки. Кто-то поднес к губам кружку горячего чая.

Фрол моргнул и повел глазами.

— Жив! — воскликнул Приходько. — Фролушка, прости! Скверная шутка вышла!

Смерклый оттолкнул Николая и сел. Посмотрел на пустующую верхушку распрямившейся березы.

— Зато у тебя остались сигары! — извиняющимся тоном сказал Приходько.

Безмолвно Смерклый запустил руку в карман и вытащил горсть мятых и раскрошившихся табачных листьев.

— Из этого можно самокруточку свернуть, — совсем тихо произнес украинец.

— Чаю хлебни, Фрол, — предложил кто-то из солдат, протягивая кружку прямо к губам.

Смерклый выбил кружку из рук так сильно, что она улетела далеко в сугроб. Чай выплеснулся на одежду. Красноармейцы виновато молчали. Шутка получилась неудачной. Они переборщили, перегнули палку.

— Фрол… — попытался сказать что-то еще Приходько.

— НЕ-Е-ЕТ!!! — завопил Смерклый. Он закричал так страшно, что солдаты отпрянули. Крестьянин поднялся и неуклюжей походкой двинулся во тьму.

Обида казалась такой горькой, что хотелось плакать и кричать. Смерклый шел, не понимая, куда; внутри кипело бешенство. Он был обижен на лейтенанта, который отказал в спирте; на Ермолаева, который не предотвратил издевательства. Но больше всех он был… Нет, «обижен» неподходящее слово для его отношения к рядовому Приходько. Ненависть! Ослепляющая и беспощадная. Вот что Фрол испытывал к украинцу.

«Жалкие людишки, — говорил он себе. — И лейтенант этот, и взводный Ермолаев…» Но Приходько — не человек. Нельзя назвать человеком того, кто издевался над ним, унижал и даже пытался убить.

Да-да, Фрол не сомневался, что, затевая шутку, Приходько желал смерти крестьянину. «Вот только обмишурился ты, выбирая жертву, — подумал Смерклый. — Не тому устроил западню».

Все разговоры украинца были обидны для Фрола. Все извинения лживые! Приходько ненавидел Смерклого, потому что Фрол хозяйственный, потому что Фрол из деревни, потому что Фрол другой. И все попытки обидеть крестьянина только от зависти. От такой зависти, что зубы сжимаются до хруста и нервно дергается веко. От такой — что аж в дрожь бросает!

Нельзя прощать такого сволочного человека. Он должен почувствовать свою подлость! Должен понять, что натворил! И Фрол поклялся сурово отомстить Приходько.

Он вдруг вскинул голову, словно охотничий пес, почуявший добычу.

— На две пачки немецких сигарет, — послышался голос со знакомым акцентом.

Приходько!

Смерклый нервно стер слюну с колючего щетинистого подбородка.

На ловца и зверь бежит.

Прячась за деревьями, Фрол двинулся следом за красноармейцем.

«Нехорошо получилось со Смерклым, — думал Приходько, пробираясь меж костров к оставленным где-то вещмешку и винтовке. — Очень нехорошо!»

Больше всего Приходько беспокоило, что Смерклый рассердился. Не из-за опаски, что крестьянин, затаив обиду, начнет мстить. Такие мысли даже не приходили ему в голову. Приходько сам ценил хорошую шутку и твердо верил, что тот, над кем подшутили, должен смеяться вместе со всеми. Он не должен обижаться или злиться. Иначе это уже не шутка. Вот почему Николай досадовал на обидчивого Смерклого.

— Катя! — услышал он.

Приходько повернулся к лесу, вглядываясь в темноту. И там, среди деревьев, различил силуэт человека.

— Эй, лейтенант! — крикнул он, узнав одинокую фигуру. Новоиспеченный командир роты, пробираясь через сугробы, удалялся от лагеря. — Сказочни-ик!!

Лейтенант даже не оглянулся, словно и не слышал окрика. Еще мгновение, и он растворится в лесном мраке.

— Калинин! — снова позвал Приходько, но ответа не было. И тогда Николай бросился вдогонку.

— Стой, Сказочник! — кричал Приходько, ощущая неведомую опасность, которая угрожала командиру. Через десяток секунд он догнал молодого лейтенанта.

— Стой! — Он схватил Алексея за плечо и повернул к себе лицом. — Товарищ лейтенант, куда это вы направились? Рота маленько в другой стороне.

В слабом свете лагерных костров Приходько с трудом различал лицо командира. Но всё-таки ему показалось, что взгляд Калинина был каким-то потерянным.

— Приходько, — шепотом спросил Калинин, — это ты?

— Нет — Матерь Божья!

Стоять в этом странном лесу по колено в сугробах было жутко и страшно. Николай захотел поскорее уйти отсюда.

— Пойдемте-ка на свет, товарищ лейтенант, — предложил Приходько, но согласия не услышал. Калинин словно оцепенел, в прострации глядя куда-то во мрак. Чтобы вывести его из этого состояния, Николай обнял худые плечи лейтенанта.

— Куда же вас в самую чащу-то понесло? Ведь пропал уже один сегодня!

— Я увидел на стволе текст на древнеславянском. Я перевел многие слова, но никак не могу понять смысл.

Шаг за шагом они выбрались на дорогу. Здесь Приходько сразу почувствовал себя лучше. Страх прошел. Вид солдат, греющихся возле костров, вселял спокойствие и уверенность.

— А после этого, — продолжил Калинин, очнувшись от глубокой задумчивости, — меня позвала девочка.