– Извини, у меня сел телефон. Так чего пришла?

– Сказать, что больше я не хочу оставаться в этом доме вдвоем с Люсей. Мне страшно.

– Боишься, что она грохнет тебя за отрубленный палец?

– Он приживется. И вообще… конечно же, не из-за этого. Я боюсь, что нас здесь эти бандюки найдут.

– Не найдут, но я и не собираюсь больше оставлять тебя одну. Завтра утром поедем с тобой к дочке Вити. Я представлюсь ментом, а ты моей практиканткой-помощницей. Женщинам обычно больше доверяют.

– Хорошо.

Вот к гадалке не ходи, что-то ведь еще хочет от меня. И это точно не секс. Стоит и мнется, как школьница.

– Ну давай, Элизабет, что ты еще мне хочешь сказать?

– Люся больше не сбежит. Она не глупая, поняла, что там ее того самого.

– Я рад. А сказать-то ты что хотела?

– А ты смотрел вчерашнее видео, когда я к ней приходила?

– Нет. А что?

– Это пошло. Вот так снимать на скрытую камеру. А вдруг Люся в это время… делала что-нибудь неприличное.

– Например?

– Ну, например… чесала.

– Что?

– Все.

– Ну, если она при тебе чесала все, то почему мне не посмотреть?

– Ты… ты… ты плохой.

Резко разворачивается и быстро идет к двери. Я же не могу сдержать смеха. И мысли не было посмотреть их вчерашнюю встречу. Рыжая мне ни черта не выдала, уж Лизе-то и подавно. Теперь желание посмотреть видео и узнать, чего же там «чесала» Банько, зашкаливает.

Вот только ничего интересного нет, правда до тех пор, пока не слышу:

– Я не смогу лезть Федору в пах. Да и кто знает, на что я там нажму?

– А ты жми на все. Он на тебя запал. Не получится с пахом, так просто трахнись с ним, а потом шибани по башке.

– Да не хочу я с ним спать! Я по любви хочу, а не вот это все.

– Ты тупая, что ли? Так и помрешь целкой или по кругу пустят.

Переслушал дважды, чтобы убедиться – не показалось. Тут два варианта: либо Лиза и рыжей лапшу на уши втирает со своей сказочностью и «по любви хочу», либо и вправду… целка. Да быть такого не может. Хотя…

***

Ровно в десять утра я спускаюсь в гостиную. Рыжая что-то активно втирает молчаливой Лизе. «Убиенная», на удивление, выглядит бодро и свежо. Но вот кобыла кобылой. И при этом в ней и лишнего веса даже нет. Но с таким ростом и грудью конкретная кобыла. Нормального мужика она, разве что напугает. То ли дело Лиза. Маленькая. Хрупкая. Такую и на руках приятно носить. Сегодня по-особенному хороша в цветастом коротком платье. Но снова без лифчика, зараза такая. Правда, это платье хотя бы без пуговиц, которые только так оголят грудь.

– Ты смотри аккуратнее там, Лизок. Товарищ поганый мент уже все слюни на тебя спустил, – язык бы тебе подрезать, кобыла. – Так что не забывай о предохранении. Залететь, пусть и от бывшего ментяры, – не лучшая перспектива.

– Ты бы лучше свой рот закрыла, а то можешь остаться без языка. Сиди тихо и слушайся во всем Васю. И да, не пытайся его трахнуть, а то еще раздавишь. Рот закрыла, – прерываю попытку рыжей вякнуть. – Пойдем, – перевожу взгляд на Лизу, которая почему-то сегодня молчалива.

Она встает с дивана и надевает на голову… красное нечто, похожее на горшок.

– Молодец, Лизок, такая шляпка не только защита от солнца, но и лучшее противозачаточное.

Кажется, я впервые согласен с рыжей. Мы молча доходим до машины. Лиза садится на переднее сиденье и как только мы трогаемся с места, я не выдерживаю.

– Сними это недоразумение.

Кажется, сегодня я не удостоюсь ни одной фразы. Лиза молча демонстрирует мне фигу.

Глава 15

Глава 15

Хоть я и не любитель поддерживать разговор и сам закрывал неоднократно Лизе рот, но сейчас мне как никогда хочется поговорить и узнать, что такого случилось, что она не только молчит, но еще и фигу мне демонстрирует. Вот тебе и добрая интеллигентная красная шапочка.

– Ты где так научилась орудовать топором? – спустя пятнадцать минут давящей тишины я, наконец, не выдерживаю. Лиза же продолжает неотрывно молчать, не отводя взгляда от окна. – С такой красной шапочкой и волков не стоит бояться, – ноль на массу. Ну давай еще за волосы ее дерни, чтобы обратила на тебя царское внимание. Ну или жвачку к волосам прицепи. – Лизок, сними гондон с головы, – тяну руку к ее голове, на что получаю хлесткий и весьма болезненный удар ладони по своей. Вот тебе и нежный цветочек. Откуда только при таком весе столько силы? – Не боишься получить в ответ? – вот сейчас я реально готов на какую-нибудь пакость. Что это еще за демонстративное детское поведение? – Ты долго еще будешь молчать?

– А зачем мне что-то говорить? – наконец, переводит на меня взгляд. Еще ни разу я не видел, чтобы у этой девчонки был такой воинственный взгляд. – Чтобы дать лишний повод надо мной посмеяться и указать насколько я «ебанцой засаженная»? Нет уж, спасибо. Я за двадцать один год даже от полудурков однокурсников не слышала насколько я Е. Банько, а от взрослого мужика за три дня знакомства уже хватило на всю жизнь вперед. Пора трогаться с места, дядя Федя, зеленый свет. Или вы дальтоник?

Во дурында. И смех, и грех. Останавливаюсь на ближайшей автобусной остановке и перевожу на Лизу взгляд.

– Дурочка ты. Я не с тебя смеялся. Точнее с тебя, но… да я бы с любого смеялся, увидь это зрелище с топором. И с себя бы ржал, окажись на твоем месте. Да это шедеврально, ей-Богу.

– Вот только ты бы не оказался на моем месте.

– Лиз, я не с издевкой. Я не хотел тебя обижать.

– Конечно, не с издевкой. А вы, дядя Федя, всем девушкам повторяете, что они с ебанцой?

– Ты такая одна пока. Эксклюзивная. Как бы странно это ни звучало, но этим мне и нравишься.

И ведь ни капли не вру. Хоть и понимаю, что сейчас не время для каких-то привязанностей, но вопреки здравому смыслу, хочется совершенно банальных вещей. Например, поцеловать ее,