всего ноздри улавливают нежное благоухание Лалы, напоминающее ароматы полевых цветов. Рун ощущал телом тепло её тела, пальцами шёлк её опущенных крыльев и волос. В общем-то, когда зажмуренный, и разницы особо никакой, в чём она. Должно быть никакой. Но разница почему-то была. И большая.

– И долго нам обниматься? – негромко поинтересовался он.

– Сколько потребуется, Рун, – заявила Лала категоричным тоном. – Не буду же я летать… без ничего. Ох, зря я не учила бытовую магию. Как же жалею теперь! Всё бы отдала, чтобы уметь. Вернусь домой, сразу начну практиковаться.

– Надеюсь, охотник никакой мимо не пройдёт. А то вот удивится, – подумал вслух Рун.

– Ну Рун же! – взмолилась Лала.

– Да я ведь не шучу, Лала. Тоже бы не хотел. Чтоб так было.

Вскоре магия объятий всё же сделала своё дело, и Лала стала умиротворённой и счастливой.

– Сегодня от тебя больше всего магии, Рун. Вон как разволновался. Ножки подкашиваются у меня. И крылышки не держат.

– Придётся нам теперь каждый день так делать, чтоб магии побольше было, – проронил Рун.

– Размечтался! Один раз подфартило, больше такого не случится.

– А что, ты теперь всегда в одном платье будешь ходить? – усмехнулся он.

– Просто впредь буду поосторожней. Самоуверенность подводит. Думала, вряд ли такое произойдёт. А тут ты поторопил, и… вот.

– Может ты это всё нарочно сделала? Чтоб поволновался, чтоб влюбился быстрее.

– Рун, феи не подлые. И нам тоже бывает стыдно. Мне очень стыдно сейчас. Просто ничего уж не поделаешь. Знаешь, некоторым парням понравилось бы, если б девушка такое сделала чтобы их охмурить. Для них это была бы не подлость, а приятное. Потешило бы самолюбие. Ты же пожалуй и обидеться бы мог. Ребёнок ты ещё, Рун. Феи не обижают людей. Феи добрые. Я бы не стала тебя обижать. Всё же говорю, как есть, что влюбить тебя хочу. Иначе никак нельзя с тобой.

Только в полдень они продолжили путь. Лала хоть и не смогла добиться от своего наряда чего хотела из-за недостатка магии, как всегда была прекрасна, о чём Рун не преминул ей вполне искренне и восхищённо сообщить. Она осталась довольна. Дорога их лежала теперь сквозь самую густую чащу. Один Рун прошёл бы тут без особого труда, но девушке с длинными волосами, в лёгком платье и с крыльями преодолевать заросли было тяжело, ветки и корни цепляли её за всё, что только можно, и ему приходилось постоянно помогать ей. Тем не менее, она стойко терпела, и выглядела как всегда жизнерадостно.

– Эх, Лала, – поведал Рун с сожаленьем, – твои крылья так здорово могли бы тебя выручить, но если я скажу как, ты снова будешь на меня сердиться.

– А ты меня сначала обними, потом скажи. Тогда поди не буду, Рун, – лукаво предложила Лала.

Он шагнул к ней и притянул к себе. Она тотчас засияла счастливо.

– Лала, ты б могла подняться над деревьями, и просто пролететь всю чащу, и подождать меня за ней, – сразу перешёл он к делу. – Не мучилась бы так. Но ты опять сочтёшь, мне хочется заглядывать под юбку. Поверишь ли ты мне, если дам слово, что несколько минут не отрываясь буду смотреть себе под ноги. Пока не досчитаю… пусть до ста. Небыстро. Правда.

– Конечно, глупый, – ответила она с доброй улыбкой. – Рун, ну что ты. Ты же видишь, я верю тебе во всём. Я не наивна, но и не слепа. Тебе я верю. Далеко ль лететь?

– Да не очень. Поднимешься, там впереди река. Лети туда, где поворот её дугой. На берегу будет участок каменистый, не из песка, а из гранитных валунов. На нём и жди. Ладно?

– Ладно, – пообещала Лала благодушно.

– Это приметное место. Не ошибёшься. А коли вдруг всё же потеряемся, я разведу костёр подымнее. Так и найдёшь меня. Прилетишь на дым. Но вроде негде там теряться. У меня дед охотник был. Мы с ним не раз тут хаживали. Я по целому лету бродил с охотниками по этим лесам. Правда немало лет с тех пор прошло. Давно уж сюда не забирался. Но помню хорошо.

– Рун, я же фея. Мне птички укажут, где ты. Или отведут тебя ко мне. Не потеряемся мы никак.

– Ох, верно! Ну, тогда лети. А там пообнимаемся при встрече.

Лала нехотя отстранилась.

– Знаешь, Рун, это ведь наше первое расставанье, – она посмотрела на него тепло.

– Ну да. Пожалуй, – кивнул он.

– Привыкла я к тебе уже, Рун. Даже как-то странно, что тебя не будет рядом.

– Всего часа на два. Не заскучаешь?

– Уже скучаю, – молвила она. – Обняться надо на прощанье, Рун. Так полагается.

– Ты из меня верёвки вьёшь, – посетовал Рун полушутливо, и снова обхватил её руками.

– Я знаю.

– Слушай, Лала. Не обижайся, я просто понять хочу. Можно спросить? – тихо произнёс он доверительным тоном.

– Я не обижусь. Пока я счастлива, – заверила Лала.

– Что, у вас люди считаются все прям отребьем. Или все феи как принцессы? Почему твоя жертва столь велика? А если б принц я был, всё равно такая огромная?

– Рун, ты осознаёшь вообще, что за поцелуй тебе обещан? – со значением поинтересовалась Лала. – Это же не в щёчку и не в лоб. Это… по-настоящему. Дело не в том, что ты человек. Дело в том, что феи не влюбляются в людей. А без любви, и тем кто не помолвлен, так целовать… себя порочить. Ты парень, мужчина, тебе труднее понимать такие вещи. Это немножечко бесчестье. Для девушки. Могло бы им быть, если бы ты не твои подвиги. Ты мой герой, спас меня – тем, что отпустил. Это большой поступок. А ещё пошёл на жертву великую, отказавшись от моих чудес. Всё ради меня. Героя поцеловать можно, я считаю. Того, кто сделал для тебя подобное, можно. Чтоб выразить свою благодарность. Но это всё равно очень стыдно. Это трудно. Потому и жертва. Большая. Правда. И не будь это для меня такой жертвой, мне не было бы смысла и предлагать её тебе. Я тебе дарю что-то ценное для себя. Что-то очень важное. Равнозначное твоей жертве. Феи не считают людей отребьем, Рун. Злых может быть, остальных нет. Наоборот, относятся с симпатией.

– Понятно. А почему феи не влюбляются в людей? Ведь мы с вами так похожи. Это колдовство? Заклятье?

– Когда я магии училась, мне что-то про это говорили, но я была мала. И разве всё упомнишь, Рун. Мне кажется, законы просто таковы природы. Устроен мир наш так, а не иначе. А почему, кто знает. Так