— Кими настучал, падла?

— Кими погиб.

— Гонишь, я только вчера его видел.

— Твой приятель погиб сегодня, рано утром. Машина, которую вы угнали, загорелась. Он сгорел вместе с ней. Я могу тебя отвезти посмотреть на него, хотя сгоревший человек — не самое приятное зрелище.

Парень на минуту задумался.

— Твою мать!

— Может, еще что-нибудь скажешь? — ласково спросила Стенман.

— Я просто в машине сидел. С полчаса, не больше.

— Где вы нашли машину?

— За городом недалеко. Она была брошена на лесной дороге, ключи висели в замке, и все двери открыты.

— Что вы там делали?

Несмотря на юные годы у Силталы были повадки матерого бандита. Он оценивающе посмотрел на нас, опять немного подумал, прежде чем что-то сказать.

— Кими где-то по-черному купил пистолет двадцать второго калибра, и мы пошли в лес опробовать его, пострелять по пивным банкам.

Он прервал рассказ на середине. Я попросил его продолжать.

— Мы были в лесу, когда заметили машину. Кими заглянул в окно и увидел, что в замок вставлены ключи. Он дернул дверь, и, чудо конечно, она оказалась открыта. Кими сразу запрыгнул на водительское место, а я сел рядом. Мы тут же и позабыли, что стрелять собирались.

— И что дальше?

— Машина там стояла до нас недолго, Кими сказал, что двигатель еще теплый. Я подивился, что какой-то идиот оставил ключи в автомобиле, да еще и двери открытые. На всякий случай мы подождали немного, но никто не пришел.

— В машине еще что-нибудь было?

— Типа чего?

— Ну какие-то личные вещи, что-то не относящееся к автомобилю. Машина была арендованная.

— Во всяком случае, не запомнилось ничего.

— Сколько топлива оставалось?

— Почти полбака.

— Что вы дальше сделали?

— Покатались немного около Керавы, потом мой выходной стал кончаться, я отправился домой, и отец подкинул меня сюда. Кими уехал на машине. Он сказал, что, если уж у него раз в жизни под задницей оказалась нормальная тачка, он съездит за своей телкой и они смотаются куда-нибудь потрахаться. Это она, сучка, меня сдала? Сядэ?

— Когда ехали по лесной дороге, вы видели кого-нибудь или что-нибудь, например машины?

На этот раз парень ответил не задумываясь:

— На шоссе сразу на перекрестке есть автобусная остановка. Там стояла машина, и в нее как раз садился какой-то тип.

— Какая машина?

— «Форд фокус», цвета нижней юбки у старой бабки, бледно-зеленого. Обычный, четырехдверный. На заднем стекле логотип — «Стокманн Ауто».[20]

— А номер машины не запомнил?

Парень наморщил лоб.

— Номер был финский? — поднажал я.

— Наверное, да, я бы точно запомнил, если иностранный.

— Попробуй еще что-то вспомнить.

— Номер был короткий, иностранные обычно длинные. Не больше четырех знаков, а может, даже три.

— Типа ЕО-1?..

— Да.

— А что за тип?

— Довольно старый, не меньше сорока.

— Точно, старый, — ухмыльнулся Тойвола.

— Как он выглядел?

— Ну, волосы слегка поседевшие, и в очках был. Одежда обычная, потому что не запомнилась.

— А он не был похож на иностранца?

— Может, и был, я не уверен. До него было не меньше пятнадцати метров, и Кими сразу газанул.

— И что дальше?

— Кими забздел, что тот тип на нас уставился. Сначала мы испугались, что, может, это его машина и он поедет за нами, но он не поехал.

— А водитель в машине, вы его видели? — спросила Стенман.

— Видели только, что женщина.

— Темноволосая, светловолосая, молодая, старая?

— Скорее, молодая и, кажется, темная, окно отблескивало, я толком не разглядел.

— И чем вы потом занимались?

— Покружили немного по окраинам, и спиз… Кими украл с одной машины номера на замену. Съездили в карьер, чтобы их прикрутить. А потом мне уже надо было возвращаться сюда.

— Ты хорошо знал Кими?

— Ну, когда он жил в Кераве. Мы с ним летом вместе работали.

— А как он относился к иностранцам, к арабам например?

— Да никак. Иногда по пьянке говорил, что они должны знать свое место, чтобы не забирали себе все квартиры и все рабочие места. Единственный араб, которого мы знаем, это Хасид, у него пиццерия на площади, но Кими его считал классным чуваком.

Мы поговорили с парнем еще, пока не стало понятно, что он больше ничего не знает. Я позвал охранника. Попросил Силталу позвонить, если еще что-то вспомнит.

— Ты обещал, что эта тема с машиной дальше не пойдет…

— Не пойдет.

— А ты не можешь организовать мне маленький бонус?

— То есть?

— Ну маленький отпуск… Скажешь, что мне надо на важное опознание. Они подробностей не спросят.

— Я не Дед Мороз.

Парень многого и не ждал, сразу сдался и с рассеянным видом встал.

— А как машина загорелась?

— Мы как раз это расследуем.

— Повезло мне. Я ведь тоже мог там сгореть.

— Это правда. Может, тебя это чему-то научит и ты поменяешь привычки, а то вдруг в следующий раз не повезет, — посоветовал Тойвола.

Парень ушел, размышляя о своем везении.

— Эх, чувствую, пропал хороший совет, — сказал Тойвола, глядя ему вслед.

Прежде чем отправиться по домам, мы договорились, что Тойвола с Силталой съездит на то место, где парни нашли машину, и организует прочесывание прилегающей территории.

На обратном пути в Хельсинки я в полной мере ощутил, что на руководителе расследования Отдела по борьбе с преступлениями против личности лежит гораздо большая ответственность, чем на других полицейских. Если кража, взлом или налоговое преступление останутся нераскрытыми, это не вызовет особых страстей. Если же нераскрытым окажется преступление против личности, это ляжет кровавой отметиной на лбу руководителя следственной бригады. Помимо всего прочего, оставшийся на свободе и ничем не связанный в своих действиях убийца представляет подлинную опасность. Настоящий кошмар для каждого полицейского, расследующего дела, связанные с насилием, заключается в том, что нераскрытое преступление может повлечь за собой новое.