– Это тебе больше ни к чему, – сказала Апари, с трудом опустившись на колени и вытащив изо рта старика кляп.

Старик немедля разразился мольбами:

– К чему тебе это, к чему? Золота хочешь? Золота я тебе дам! Прошу тебя, Парри, прошу… я же знаю тебя! Это же я, Безиме! И ты… ты тоже должна меня помнить! Зачем все это, зачем? Я дам тебе все, чего только захочешь! Моя дочь вскоре вступает в брак, пощади же мою жизнь, позволь мне увидеть это!

– Ах, – с жестокой насмешкой откликнулась Апари, – так ты, значит, с дочерью расстаешься? Что ж, я буду к тебе милосердна. Оставь свое золото и посулы себе, жертва, только на вопли, гляди, не скупись!

С этим Апари подняла ритуальный кинжал и вонзила клинок в грудь старика, в самое сердце. Из раны брызнула кровь. Топливо. Колдовство не дается даром.

– Нав’рай… прости… меня…

Негромкий голос старика стих, глаза закатились под лоб, и топливо, необходимое для вызова бури, потекло, заструилось по высеченным в камне канавкам.

Боль разом забылась: нечто вроде разряда молнии заставило упруго вскочить на ноги. Созданные для танцев руки сами собой поднялись к луне, взволнованные вопли соратников пьянили не хуже магии крови.

– Сей струящейся, пенистой кровью призываем моря взбурлить! – прогремела Апари.

Тайо высоко вскинула над головой факел.

– Кровь, – загудел общий хор, едва пламя достигло зенита. – Кровь… Кровь… Кровь…

Достигшая вычерченного на камне знака, кровь с треском вспыхнула, земля вокруг Апари негромко загудела, замерцала во тьме.

– Ветром, веющим из сих мертвых легких призываем тучи вскипеть!

– Ветер… Ветер… Ветер…

– Кровь стань огнем, огонь ярко гори, мощь свою нам яви, небеса озари! – нараспев протянула Апари, крепко сжав кулаки.

Окружившие ее языки белого пламени помчались по углублениям в камне, добежали до белого символа и вернулись назад, к телу жертвы, распростертой посреди алтаря. Загоревшиеся одежды Апари съежились, ссохлись. Тайо вновь высоко подняла факел, голоса зазвучали вразброд, соратники повскакали с мест, залились хохотом, закружили друг дружку в пляске, а пламя разом угасло. Ветер унялся. Все вокруг стихло, но ненадолго – лишь до тех пор, пока пламя не вспыхнуло вновь – в сложенных горстью ладонях Апари.

Рокот, донесшийся издалека, с востока, возвестил об успехе. Вскоре небеса над берегом Зандалара затянут черные тучи, а внизу, в море, забушуют волны выше корабельных мачт.

Стоило сомкнуть ладони, магическая энергия зашипела, потускнела, угасла, и в эту минуту, пока ее мощь еще бурлила в жилах, а вокруг ликовали соратники, Апари, пусть ненадолго, вспомнила, что такое счастье.

Обугленное тело, недвижно лежавшее перед ней, сделалось всего-навсего поживой для стервятников.

Подошедшая Тайо озарила Апари светом факела и улыбкой, положила руку ей на плечо. Ее ликование оказалось много более сдержанным.

– Язма была бы горда.

Апари кивнула, провожая взглядом питомца, безучастно прогуливавшегося взад-вперед рядом с еще дымящимся трупом.

– Знаю.

Вздохнув, она щелкнула языком. Клещ, жужжа, взвился в воздух, описал дугу, приземлился на плечо хозяйки и слегка ущипнул ее за ухо.

– Терпение, малыш, – сказала Апари. – Не печалься. Когда изменники лягут мертвыми к нашим ногам, устроишь себе настоящий пир.

– Аллерия! Туралион… Вы что-нибудь выяснили?

Со свистом кружившийся в воздухе вихрь портала схлопнулся, сомкнулся, и на песок, навстречу соленым брызгам, шагнула Джайна Праудмур. Явилась она в страшной спешке, присланная королем Штормграда, обеспокоенным затянувшимся отсутствием Аллерии с Туралионом. Шли дни, а от этой пары все не было никаких вестей – ни намека на то, что след, ведущий к нагорью, принес хоть какие-нибудь плоды. Как Джайна ни уговаривала короля набраться терпения, никакие заверения, никакие доводы тревог его унять не смогли.

Распростертого на земле человека била неудержимая дрожь. Голову его окутало темное, мрачное облачко, а золотые оковы не позволяли сдвинуться с места.

Первым к Джайне повернулся Туралион. Стоило паладину отвлечься, блестящие цепи, притягивавшие человека к песку, исчезли с яркой вспышкой.

Свет и Тьма, действующие заодно, в полном согласии…

Да, некоторым на памяти Джайны Праудмур такое вполне удавалось, но применения подобных методов для принуждения она не видела еще никогда. «Ужасно, – подумалось ей. – Что же на них нашло?»

Возможно, отправив ее к ним, Андуин поступил весьма дальновидно.

– Этот человек с семьей дали приют одной из темных следопытов Королевы Банши, а после помогли ей тайком уйти в море, – пояснил Туралион.

Аллерия, очевидно, целиком поглощенная причинением отчаянно вопящему контрабандисту новых и новых мук, появления Джайны словно бы не заметила и даже не думала останавливаться. У самого берега был выстроен небольшой аванпост. У входа, в дверном проеме, столпилась горстка солдат Альянса. Чуть дальше, у кромки воды, под строгим присмотром нескольких эльфов Бездны, ежась от страха, стояли на коленях родные контрабандиста.

– А откуда тебе это известно? – продолжила Джайна, остановившись рядом с Аллерией и Туралионом на мокром сыпучем песке у волн прибоя. – Он оказал сопротивление?

– На вопросы отец семейства отвечать отказался, но у него нашелся крайне занятный кинжал, – ответил Туралион, показав Джайне великолепной работы клинок. Украшенную блестящими пурпуром самоцветами рукоять венчал литой серебряный череп. – На поясе Отрекшегося такой выглядел бы куда уместнее, не находишь?

Приняв найденную им улику, Джайна внимательно оглядела ее со всех сторон. Действительно, кинжал очень напоминал оружие Сильваны и ее отборных бойцов.

– Ну а сюда нас направила группа беженцев. Их аптекарь исцелил следопытку от ран, а после она двинулась к побережью. Некая Визринн… тебе она, кстати сказать, не знакома? – спросил Туралион.

Режущий ветер с юга хлестал по щекам, яростно рвал с плеч синий с золотом плащ. Студеный, он навевал озноб, но спина Джайны и без того покрылась гусиной кожей: Бездне она не доверяла, а то, что Аллерия творила с контрабандистом у нее на глазах, внушало неодолимое отвращение.

Вдобавок, видели все это многие, включая и подчиненных Туралиону солдат Альянса, и кое-кто даже, не скрываясь, ежился, вполне разделяя охватившую Джайну тревогу.

– Нет, такой я не знаю, – ответила Джайна, возвращая Туралиону кинжал.

– Ладно, неважно, – пожав плечами, сказал экзарх. – Так или иначе, мы ее скоро найдем.

Контрабандист умолк, обмяк, скорчился на песке. Пенные волны плескались у самых его сапог. Мертв?