Именно старикан и открыл дверь Рогову, с ходу ошарашив последнего своей несовременной вокабулой:

— Чем могу быть вам полезен, уважаемы.

Рогов даже несколько растерялся, но потом привычно извлек из нагрудного кармана удостоверение, которое привело деда в некоторое возбуждение.

— Вы ко мне? — удивился он.

— Да нет, я скорее к вашему соседу, — разочаровал его сыщик.

Последовал красноречивый комментарий:

— Этого следовало ожидать, причем уже давно.

Рогов не смог удержаться от встречного вопроса:

— Почему это? Старикан развел руками:

— Ну… когда человек ведет подобный образ жизни…

— Так он дома?

— Дома, дома… Он уже два месяца не работает, а с пятницы и вовсе пьет беспрестанно. Да вы проходите, проходите, раз он вам так нужен, только вряд ли вы сейчас от него многого добьетесь. Человек в невменяемом состоянии, понимаете ли. — Старичок отступил в глубь прихожей.

Рогов вошел, огляделся — обстановка была безликая и почти спартанская — и уточнил:

— С пятницы, говорите, пьет? Дедуся тяжко вздохнул:

— С пятницы, с пятницы… Весь день где-то околачивался, а потом заявился за полночь весь расхристанный и с тех пор только пару раз выходил, и то только в магазин, чтобы, так сказать, пополнить запасы… А что, собственно, случилось? Он что, в чем-нибудь замешан? — Старик понизил голос.

— Все может быть, — туманно ответствовал Рогов. Мысли его были заняты перевариванием информации, поступившей от Котькиного соседа. Выходило, что Котька в пятницу шлялся неизвестно где, явился, по выражению деда, расхристанный и с тех пор беспробудно пьет. Совпадение? Может быть. Но очень подозрительное.

— И где его найти? — осведомился сыщик.

— Да вон та дверь, дальняя, — старик махнул рукой и забормотал-запричитывал себе под нос:

— Вот уж повезло с соседством, поменялся на свою голову…

Рогов постучал в дверь, указанную соседом, но услышал в ответ только раскатистый богатырский храп, счел его за гостеприимное приглашение и вошел. В нос ему ударил дух убогого холостяцкого жилья, изрядно сдобренный запахом спиртного. В зашторенной комнате было сумрачно и неуютно. Сам Котька ничком лежал на кровати в пестрых семейных трусах и сопел в подушку. Небольшое пространство от двери до лежбища было усыпано его одеждой.

— Гражданин Кучеров! — Рогов попытался привлечь к себе внимание хозяина этой берлоги.

Сопение немедленно усилилось и логически перешло в храп.

Оставалось уповать на меры физического воздействия. Рогов вздохнул и начал прокладывать себе дорогу к кровати, осторожно носком ботинка отшвыривая с пути барахло. Первой в сторону полетела грязная куртка, усеянная коричневатыми пятнами, из кармана которой что-то вывалилось. Сыщик наклонился и поднял фотографию Лики Столетовой, ту самую, где она была с глубоким декольте и с сильно беспокоящим Рогова колье на шее. Пользуясь случаем, сыщик не преминул заодно получше рассмотреть и саму куртку: коричневатые пятна, насколько Рогов в этом понимал, сильно смахивали на запекшуюся кровь…

Он решительно подошел к лежащему на кровати Кучерову и тряхнул его за плечо. Котька оторвал от подушки бессмысленное, обрюзгшее лицо, напоминающее цветом сырую общепитовскую котлету, сильно приправленную хлебом. Кто, интересно, так над ним потрудился? Кучеров посмотрел на сыщика пустыми белесыми глазами и спросил:

— Ты кто?

Рогов сунул ему под нос удостоверение, хотя и сильно сомневался, что на Котьку это подействует отрезвляюще.

Так оно и оказалось. Котька вроде бы предпринял попытку сосредоточиться, но она не увенчалась успехом, а потому он снова рухнул котлетным лицом в подушку.

Рогов тряхнул его в другой раз и уже сильнее. Это наконец возымело действие: Кучеров, покачиваясь, уселся в постели и уставился на Рогова ошалелым взглядом. Казалось, он силился что-то вспомнить, но у него ничего не выходило.

— О-о! — вдруг сказал он. — Какая встреча!

— Вот именно! — поддержал его Рогов.

— Нужно отметить! — немедленно среагировал Котька.

— В другой раз, — пообещал Рогов, и Котька сразу сник. — А до сих пор ты по какому поводу пил?

Кучеров совсем повесил буйну голову и громко всхлипнул:

— У меня горе, у меня такое горе! Потом он сполз с постели и, пошатываясь, двинулся к своим разбросанным пожиткам. Поднял куртку, сунул руку в ее карман, и его физиономия приняла испуганное выражение-Рогов не стал его испытывать и показал фотографию:

— Это ищешь?

Помятое чело Котьки прояснилось.

— Что с нею произошло, знаешь? — спросил Рогов.

Котька вздрогнул и закрыл лицо руками. Котькины руки заметно дрожали.

— Ты знаешь, что с ней произошло? — повторил сыщик.

Котька убрал от котлетной физиономии руки и медленно произнес:

— Знаю, она умерла. Это я ее убил… После чего снова рухнул на подушку.

Удивительнейшее дело, Кирка, несмотря на самое что ни на есть рабочее время, был дома. Он выполз из спальни и сдержанно поприветствовал вернувшихся Муру и Викулю.

— Что случилось? — сразу встревожилась Вика.

— Да ничего особенного, голова что-то разболелась. Решил потихоньку смыться. Ничего, доллар без меня не упадет…

Викуля сразу же обеспокоенно раскудахталась, а Мура не стала принимать близко к сердцу его жалобы на самочувствие. Ишь ты, о долларе беспокоится, патриот, лучше бы о родимом рубле переживал.

— А аспирин «Упса» не пробовал? Говорят, помогает…

Кирка недовольно зыркнул на Муру и сказал сердито:

— Мне уже ничто не поможет!

Ага, догадалась Мура, это надо понимать следующим образом: мне ничто не поможет до тех пор, пока ты здесь. Такой прозрачный намек. Ладно, мысленно пообещала ему Мура, сейчас тебе полегчает. Кирку следовало поощрить, как дрессировщики поощряют собачек сахаром, перед тем как заставить прыгать в горящее кольцо, по двум причинам как минимум. Во-первых, он все-таки честно вытерпел ее присутствие в собственной квартире в течение двух календарных суток, а во-вторых, нужно было ненавязчиво настроить его на лирический лад, дабы разузнать то, что ее интересовало. Как это сделать? Ну, разумеется, сообщить ему что-нибудь приятное. Что именно? Да всего лишь обронить как бы между прочим, что она. Мура, намерена в самое ближайшее время покинуть его гостеприимное жилище.

Мура так и сделала и сразу же поразилась переменам, произошедшим с Киркой в буквальном смысле на ее глазах. Супружник Викули перестал мужественно морщиться от боли и заметно повеселел. Однако уточнил на всякий случай, видимо, не до конца уверенный в счастливой новости: