– Ну хватит уже! – не выдержала я. Кое-как поднялась и попыталась вклиниться между ними. – Пока вы тут решаете, кто из вас должен меня защищать – я кровью истеку!

Надаэр мгновенно умолк на полуслове и перевёл взгляд на меня.

– Чёрт… – от всей души выговорил он. Снова отвернулся, оглядываясь по сторонам. – Где второй конь?

– Нет второго коня! Убежал! – Я чувствовала, что начинаю паниковать.

– Езжайте на моём, – Доран свистнул, подзывая собственного скакуна, и тут только я поняла, что Надаэр, похоже, добрался до нас вообще пешком.

Расспросить себя он, впрочем, не дал. Взобрался в седло и при помощи Дорана взгромоздил меня перед собой.

Я к тому времени уже совсем ничего не соображала. Перед глазами плыло, боль становилась всё сильней.

– Потерпи… – услышала я шёпот у самого уха.

– Не маленькая, – выдохнула я в ответ, – потерплю…

Кажется, эта была последняя моя связная мысль.

Из всей оставшейся поездки я запомнила только боль и стук копыт, каждый удар которых отзывался новым взрывом в плече. Расплывчатые огни проносились с обеих сторон.

Потом Надаэр спрыгнул с коня, взял меня на руки и понёс по дорожке, ведущей в какой-то дом.

Снова надо мной говорили люди, снова горел свет. Наконец, мы прорвались сквозь освещённые залы и Надаэр опустил меня на кровать.

– Потерпи… – прошептал он. – Лекарь сейчас придёт.

Наверное, я уже бредила, но мне показалось, что напоследок он коснулся поцелуем моего лба. А затем ушёл.

– Ну что?

Надаэр замер, встретившись с выжидающим взглядом Асмодея.

Злость, бушевавшая в сердце и порождённая предательством Дорана, мгновенно стихла.

Асмодей был на добрую голову ниже него. Его исхудавшие полупрозрачные руки терзали носовой платок с монограммой королевской семьи. Алый бархатный камзол сидел на нём как влитой, каштановые волосы были собраны на затылке в аккуратный хвост и закреплены заколкой с бриллиантами. Можно было бы сказать, что Асмодей красив, если бы не уродливый шрам, пересекавший его лицо.

Шрам, на который Надаэру смотреть было едва ли не больнее, чем самому хозяину лица.

– Она будет жить, – Надаэр неглубоко, но достаточно почтительно поклонился. – Стрела засела неглубоко.

– Как это… как это произошло?

Надаэр закрыл глаза и покачал головой. Ему абсолютно не хотелось рассказывать принцу о том, каким образом его же собственный побратим увёл княжну у него из-под носа. И главное – зачем.

Этой ночью он спал так же плохо, как и Элирена. Мысли о том, что предстояло сделать, и о том, что он уже сделал, не давали ему покоя.

Тщетно Надаэр напоминал себе, что привёз сюда Элирену с одной единственной целью – передать в руки сыну Гелоры. Помочь заключению брака, который позволит наконец воцариться миру в землях Аркенора.

Попеременно ему мерещились в темноте то Торван, то Гелора.

«Я ни в чём тебя не виню», – говорила одна.

«Это твой выбор и ты должен сделать его сам», – вторил ей другой.

Надаэр не видел выбора. Он не любил подчиняться правилам, лишённым смысла, но Асмодей был для него не просто правилом и не только долгом. Надаэр знал, что не сможет отнять у него надежду на мирное царствие, надежду на безопасность и покой.

Теперь, когда он видел изуродованное шрамами лицо Асмодея перед собой, Надаэр ещё отчётливей понимал, что должен довести дело до конца.

Тогда, ночью, он так ни к чему и не пришёл.

Заснул под утро с мыслью о том, что у него впереди ещё целый день. Что он сделает то, что должен – но прежде сам отвезёт Элирену во дворец. Сам представит её Асмодею. Если понадобится – сам проследит за тем, чтобы Асмодей или кто-то иной не причинил ей вреда.

Надаэр поднялся за час до рассвета – смутная тревога, ощущение подступавшего со всех сторон одиночества разрушили его сон.

Он поднялся, оделся и, накинув плащ, спустился во двор.

Надаэр собирался взять коня и отправиться в Реневу – он по опыту знал, что несколько часов скачки успокоят его и вышибут дурь из головы.

С этими мыслями он добрался до конюшни, прошёл к стойлу, где держал своего коня… И остановился, краем сознания ощущая, что что-то не так.

Вначале Надаэр приписал было это предчувствие остаткам несбывшихся ночных снов. Предощущению грядущей разлуки с той, кого он не хотел отпускать.

Однако, когда тряхнув головой, он открыл стойло своего скакуна, мгновенно понял, что в конюшне не хватает ещё двух лошадей.

Той, которую он снаряжал для Элирены.

И той, которая принадлежала Дорану.

Надаэр выругался.

Он мгновенно понял, что произошло, не знал только: когда и как далеко эти двое могли уйти.

Первой его мыслью было оседлать коня и отправиться следом за ними, но уже через мгновение Надаэр понял, что вряд ли сумеет их нагнать.

Надаэр закрыл глаза. Он помнил, что случилось, когда он открывал неподготовленный туннель в прошлый раз. Аррака он по-прежнему не нашёл и потому уже здесь, в крепости, взял у магистра другой.

Однако толку от амулета не было, если пространственный разлом не привязать к нему заранее.

Надаэр достал аррак и просмотрел заклятья, которые уже были привязаны к нему.

Одно из них открывало проход в Пандемониум. Надаэр не был удивлён – это был один из самых частых маршрутов для тех, кто обитал здесь.

Оставалось надеяться, что он не разминется с Элиреной.

Однако, настолько удачным утро быть не могло.

Надаэр открыл аррак, активировал туннель, шагнул в него…

И вышел наружу в задней комнате местного борделя.

Полуголые девушки вопя бросились врассыпную.

Надаэр стараясь не сталкиваться с ними, на бегу бросился к выходу, а затем дальше, по улицам, освещённым газовыми фонарями, к воротам, выходящим на восток. Туда, где находился замок Совы.

Доран почти успел довезти Элирену до цели. Но теперь Надаэр видел княжну, лежащую на земле. Доран стоял над ней, силясь отбиться от двух противников.

Сердце Волхонского стиснула застарелая боль. Вид беззащитной фигуры той, кого он любил, парализовало его на несколько долгих секунд.

А затем Элирена закричала. Нападавший нанёс удар. Надаэр сам не заметил, как ринулся вперёд.

Асмодей стоял, пристально разглядывая взволнованное лицо своего перста. Князь был импульсивен – принц этот знал. Но настолько испуганным Асмодей не видел его уже давно.