с изглоданными копытами и сделала ещё пару глотков из ведра с кровью. После этого – чуть выпрямила спину и хрипло заговорила, прислонившись к холодной стене одним из горбов:

– Задание выполнено, госпожа! Информация собрана, экспедиция уничтожена, свидетелей нет! Этот режиссер – не в счёт, просто мне был нужен попутчик.

– Молодчина! – поддержала её Йошка. – Что нового скажешь?

– Кажется, я могу подсказать новую точку по управлению временем. Да и материей, скорее всего, тоже… Эти Твари были ниспосланы нам не зря, я их генетический код от последнего универсального общего предка высчитала…

– Точка – ни на нашем ли омуте у реки?

– Вы уже знаете?! – удивилась Целка.

– Догадалась. Там живут мои дети.

– Поздравляю, госпожа… А я вот тысячи полторы своих детей в экспедиции похоронила.

– Какие твои годы! Нарожаешь ещё? – строго сказала Йошка и встала над Хвамом, дрожащим от бессилия. – Вот что с ним делать?!

– Да попросите у детей достать ему из прошлого здоровые яйца. – снисходительно подсказала Целка. – Им не трудно будет. И оставьте его здесь. Пусть позлобствует, подготовится, если чудище поганое к нему приплывёт. Голову дракону отрубит. Героем станет. В историю Согдианы войдёт каким-нибудь нью-Гильгамешем… А мы же дальше двинемся, я правильно понимаю?

– Правильно. И в том же составе. Я ещё сыроварню на Ишту с Маликом тут оставлю. Пусть делом займутся… Ладно, поправляйся. Я пойду, сыр у меня, дети…

Йошка уже собралась уйти, но Целка окликнула её у каменного выхода:

– Госпожа, там у вас крепенького ослика нет на примете до дома мне добраться?

– Конечно, есть. Прислать? – усмехнулась Йошка.

– Ну да. Я вот кровь допью и – домой сразу…

В углу пещеры Хвам закрыл глаза. Спектакль продолжался.

***

Трын и Трава принимали бессмертных гостей у себя в резиденции, внутри огромной прозрачной Твари, посреди красивого омута на реке, берега которой были оборудованы каменными скамьями для любопытных зрителей. Внутренности были ярко освещены. Столы и стойла завалены фантастической снедью. Невиданное спиртное само лилось из труб в стеклянные бокалы и вёдра по первому желанию. Остатки утекали в воронки и трубы пониже. Вокруг разноцветного фонтана в центре сооружения стучали каблуки и копыта, слышалась согдийская и ослюдная речь, какие-то гармоничные звуки, математически собранные то попарно, а то и по десятку одновременно, разной, но приятной высоты, звучали из отверстий наверху. Всё вокруг сияло чистотой. Пахло фиалкой и совсем немного потом, но тем потом, который мог рассказать знающему только о здоровом спорте и о неутомительном сексе.

Многочисленные зрители, включая людей, евнухов и ослов ЧОПа питомника, наблюдали за действием в прямой видимости.

Йошка восхищалась детьми. Она заглядывалась на их гармоничные пропорции. Трын и Трава наконец-то определились с гендерными предпочтениями, и Трын обратился прекрасным юношей, а Трава – очаровательной девушкой. Причем, в Трыне не узнать было его отца, вернее, не зная отца, трудно было определить на кого он был похож, но косил он под Хвама (не под старшеклассника же или Малика было ему это делать). А в Траве едва угадывалась Йошка, даже скорее не Йошка, а Циля в девичестве, ещё до общения с Котом, в то время как роскошные гнедые волосы бесспорно напоминали гриву Ишты.

Цилина Целка и Йошкин Кот стояли в соседних стойлах, оплетённых какими-то причудливыми несъедобными растениями. Их горбы торчали точно вертикально, чего нельзя было сказать о мордах, слегка перекошенных алкоголем. Они умилительно двигали в такт звукам ушами, и было видно, что музыка доставляет им удовольствие. Вёдра перед ними были полупусты. Подшивка «Комсомольской правды» виднелась в яслях между денниками и казалась порядком обглоданной со стороны Кота.

Прочие бессмертные сидели за общим столом. У них трапеза только начиналась.

Трын поднял бокал:

– Спасибо вам за подаренную бессмертную жизнь и спасённую часть человечества, чтоб нам не скучно было. Мы с Травой постараемся оправдать доверие и побыстрее слинять отсюда, где поинтересней. Мы только не поняли, почему перемещаемся не все. Мам, что случилось? Яйца дяде Хваму уже сделали. Ослюдов помирили. У Малика и Ишты прощение за говно попросили. Даже тёте Циле партнёра нашли.

– Вот это новость! – встрепенулась Йошка. – Кто же этот счастливчик?

– Это сюрприз! – подскочила со своего места Трава. – И у меня новость! Я тоже нашла себе партнера!

– Дети, не пугайте меня! – Йошка прижала руки к груди. – Вы расстаётесь?

– Думаю, да, – ответил за двоих Трын. – На неопределённый срок. Нам обоим хочется разнообразия. Для бессмертных это важно. Ты сама говорила. И тётя Циля не против. Правда, тёть?

Циля скромно опустила глаза.

Йошка в восхищении покачала головой и тут же перевела глаза на Траву.

– Показывай немедленно, кто из них?!

– Конечно, дядя Хвам. И он не против. Правда, дядь?

Хвам гордо поднял голову.

Йошка глубоко вздохнула и простонала:

– Бог с вами. Любитесь, с кем хотите. Но если мы ещё и Малика с Иштой заберём, чтобы в очередной раз спасти человечество, кто будет тут детям сыр варить?

– Согдианки! – в голос сказали Трын и Трава.

– Ах, так?! – вскипела Йошка. – Вместо того, чтобы ткать ковры, они перейдут на пармезан или грюйер? И оба продукта превратят в говно, чтобы не остаться без работы?.. Тогда отправляйте меня первую! И немедленно! Пока вы здесь разлюбитесь до конца, я там уже на месте устроюсь… Где это?!

– Это в России, мама, язык ты знаешь. В Подмоскалье, – и Трын что-то начал рисовать ей пальцем на столе. – Вот тут.

– Понятно. Севернее Антарктиды. Что брать с собой?

– Вот это, – Ток протянула ей карточку. – Запомни любые четыре цифры и не теряй. А там на месте быстро сообразишь, как с ней обращаться.

– И всё? Что она даёт?

– Деньги. В Подмоскалье больше и не надо ничего. Просто у тебя денег будет всегда больше, чем у других, с кем бы ты ни встретилась. И это важно.

– Для чего?

– Для бессмертной жизни…

Зрители на каменных скамьях слышали только музыку. Кто-то из согдийцев мог и пропустить, как Трын и Трава подвели мать к фонтану, как движение воды в нём остановилось и Йошка кинулась туда вниз головой…

Остальные бессмертные пили и развлекались всю ночь.

Йошкины дети выманили из небытия сначала чудище зубастое, которое, совершив несколько кругов по омуту вдоль сооружения, попробовало порвать тент зубами, но зубы обломало, и тогда вышедший наружу пьяный Хвам изрубил его топором на порционные куски и отдал их аплодирующим зрителям. Те запечатлели потом этот подвиг на скале рядом со школой, вместе с недописанным договором на строительство Арарата.

Следующим подвигом Хвама был подъём на Арарат и повреждение небесного