— Я по тебе с ума схожу.

Зарылся лицом ей в шею, впился губами. Его волосы щекотали ей лицо, и от них пахло мылом… ее собственным цветочным мылом — этот запах показался Грейс самым эротичным в мире.

Думать ни о чем не получалось — только о том, что он делает все так, как надо, лучше и не придумаешь, и что руки у него горячие, и они везде… Кажется, она застонала, и тут Рейлан поцеловал ее, в первый раз поцеловал по-настоящему — и тоже застонал.

Перевернулся, так что она оказалась под ним, и вдруг замер. Шепнул лихорадочно — губы в губы:

— Меня зовут Рик. Скажи!

— Рик!..

— Да! Да, да! — он ворвался в нее с такой неистовой силой, что на миг Грейс стало больно — только на миг. И вскрикнула она, выгибаясь ему навстречу, уже не от боли.

Рейлан двигался напористо и нетерпеливо; гладил и тискал ее всюду, где мог достать; целовал, бормотал что-то еле слышно — Грейс удалось разобрать лишь «Сладкая… Какая же ты сладкая…» Она отвечала ему, как могла, как умела, только сейчас понимая, как изголодалась по мужской ласке, по этому ни с чем не сравнимому ощущению наполненности и жара внутри.

Казалось, все ее тело пульсирует в такт толчкам Рейлана, словно таймер готовой взорваться бомбы. Внезапно, все так же оставаясь в ней, он каким-то непостижимым образом извернулся и добрался ртом до ее груди; поймал губами сосок, втянул в себя и прикусил.

Наслаждение, острое до боли, пронзило Грейс, охватило каждый нерв, каждую клетку ее тела. Не сознавая, что делает, она вцепилась зубами Рейлану в плечо, растворяясь в захлестнувшем ее оргазме — оглушительном, бесконечном, непохожем на все, что она испытывала когда-либо.

Перед глазами метались сполохи ослепительно яркого света, по телу вспышками пробегала дрожь — все реже… реже…

И тут, балансируя на границе сознания, она поняла, что Рейлана уже нет в ней и нет нигде, что он вдруг исчез, мгновенно и непонятно, оставив ощущение пустоты — словно куда-то делась часть ее самой.

Подумала: это что, все был сон?!! — и не успела даже испугаться этой нелепой мысли. Услышала его тяжелое дыхание, и через секунду он снова оказался рядом, уткнулся лицом ей под мышку и закинул на нее руку — горячую и тяжелую.

Постепенно приходя в себя, она с трудом шевельнулась и коснулась его спины. Спина оказалась мокрой — впрочем, Грейс и сама чувствовала себя так, словно только что проплыла милю.

Он приподнял голову, пробормотал что-то.

— Чего? — переспросила она и поцеловала его в макушку.

— Не бойся, — сказал Рейлан уже отчетливее: — Я успел… уйти.

Грейс не сразу поняла, о чем он, потом поняла и рассмеялась:

— Не стоило. Я… в общем, тоже приняла меры.

Притворяться, делать вид, что она не ждала его и теперь смущена, или что-то в этом роде — зачем?

— Ох я дура-ак, — с коротким смешком пожаловался он, поворачиваясь набок. — Зря не спросил… — Потребовал: — Поцелуй еще там, мне понравилось.

Она поцеловала снова, вдохнув теплый запах его волос.

Рейлан вполз повыше, устроился на спине и подтянул Грейс к себе. Напомнил:

— А ты меня укусила…

— Я не нарочно.

— Я знаю… Здорово у нас вышло.

Возразить тут было нечего.

Здорово…

Горячая, влажная, нежная, мягкая, женственная, упругая, восхитительно пахнущая и восхитительно стонущая под его руками — именно о такой женщине мужчина и мечтает после долгих месяцев воздержания. Именно о такой!

И кроме того — не требующая никаких чувствительных разговоров и признаний.

Хотя он уже и так сказал ей то, что не имел права говорить, и должен будет сказать еще больше.

Но это все можно потом… позже…

Грейс тихонько лежала рядом. Не спала — он чувствовал это по дыханию. Возможно, все-таки ждала каких-то слов.

В комнате пахло сексом. Смешиваясь с запахом ее тела, это создавало гремучую смесь, способную возбудить и мертвеца. А тем более человека, уже практически готового ко «второму раунду».

Рейлан поцеловал ее (это заменяет любые слова!), прихватил зубами ушко — на ощупь, мельком пожалев, что нельзя включить свет, чтобы еще и видеть. Она мурлыкнула и погладила его ножкой, тоже явно не возражая против продолжения; обвила его шею руками, зарылась пальцами в волосы.

Он поцеловал ее еще… и еще, обхватил ладонью грудь и слегка стиснул. Грейс слабо охнула и задрожала… не от холода, это уж точно.

На этот раз Рейлан не хотел торопиться. Умом не хотел — та часть тела, которой мужчины думают в такие минуты, взывала как раз об обратном: давай, чего ты тянешь?! — нужно согнуть колено, раздвинуть ей ноги… сейчас, немедленно!

— Рейлан, а Рик — это…

О черт! Она все-таки не удержалась, чтобы не спросить!

— Тс-с… — шепнул он, — потом, все потом, я… я еще хочу, — потянул ее руку вниз, чтобы Грейс почувствовала, чего именно он «еще хочет», и еле слышно застонал, когда ее пальцы погладили его напряженную плоть. И решил, что «не торопиться» можно и в следующий раз.

Она ненадолго заснула, а потом проснулась — потому что проснулся он. Было совсем темно, даже луна зашла. И в этой темноте они, не сговариваясь, снова потянулись друг к другу.

Это было как полет во сне, когда все нереально — и все можно. Их руки скользили по изгибам тел друг друга, прикосновения сменялись поцелуями. Губы Рейлана были нежными и неторопливыми, казалось, они заменяют ему глаза и этими легкими касаниями он изучает ее, раз нет возможности увидеть воочию.

Голова кружилась, из глубины тела поднимался жар — Грейс и сама не заметила, как отбросила одеяло. Она упивалась солоноватым вкусом кожи Рейлана, его запахом, поцелуями, биением пульса у него на шее, шелковистостью его волос — ей нравилось в нем все, даже то, как он дышал — неровно, словно смеясь.

Внезапно он развернул ее к себе спиной. Грейс попыталась возразить: ей хотелось еще гладить его, целовать, обнимать…

— Тс-с… — ладони Рейлана легли ей на грудь. — Тс-с… — он прижался губами к ее затылку и скользнул в нее — так же мягко и нежно, как ласкал до того.

Словно слившись в единое целое, они двигались в медленном сладострастном ритме; Рейлан покусывал ей шею, плечи…

Когда по телу пробежала первая сладкая судорога, Грейс даже не вскрикнула — лишь со свистом втянула в себя воздух. А потом наступил покой и умиротворение, и блаженная дрема.

Вырвало Грейс из забытья странное ощущение, что что-то не так — что-то изменилось в маленьком уютном мирке, окружавшем ее. Холодно… стало холодно и пусто! — она вздрогнула и открыла глаза.

Рейлан сидел на краю кровати, наклонившись вперед и опершись локтями о колени. Без рубашки, но в джинсах. И какой-то очень невеселый — это было видно даже в тусклом пробивающемся в окно предутреннем свете.