— …в общем, в результате они мне краску смазали, котов перепугали насмерть, чердак вверх дном перевернули — и еще я, пока их собаку ловила, видишь, локоть разбила! — закончила она, показывая пострадавший локоть — и вдруг вспомнила, как Рейлан тогда, на чердаке, прижался к нему губами, слизывая кровь…

Про лавровый лист Грейс вспомнила уже почти у самого дома, но назад поворачивать не стала. Оставила рассаду в гараже — ничего с ней до завтра не сделается — и побежала к крыльцу; почему-то вдруг стало страшно, что сейчас она зайдет в чулан — и там никого нет…

Рейлан лежал на кушетке и явно обрадовался, когда она вошла.

— Ну, как ты тут? — спросила Грейс, стараясь говорить деловито и не улыбаться до ушей, и тут же сама поняла, что вопрос дурацкий: ну что с ним могло случиться за пару часов, что ее не было?!

— Нормально. Видишь — переоделся. В сундуке взял, ты сказала, что можно.

Это она уже заметила. Старые дедушкины джинсы сидели на нем так, словно были куплены в модном магазине (разве что чуть коротковаты) и обтягивали бедра просто до неприличия. Неизвестно где откопанная черная футболка без рукавов тоже смотрелась неплохо.

Знает, небось, что ему черный цвет идет! Вот не будет она говорить ему никаких комплиментов — назло не будет!

— Вижу, — кивнула она. — Сегодня на обед цыпленок. Пойду жарить.

Переодеваясь в спальне, Грейс заметила, что подушка на постели слегка примята. Удивилась: неужели кто-то из котов, пока ее не было, пробрался сюда и улегся с комфортом поспать? Нет, дверь вроде закрыта была…

Услужливое воображение тут же подкинуло ей другую картинку: Рейлан, все в той же черной футболке и джинсах, лежит на ее постели… Да нет, нечего ему здесь делать, это наверняка кто-то из котов!

Воображаемый Рейлан скептически усмехнулся, и она почувствовала, что краснеет. И рассердилась: да что же это такое, мало того, что из-за него одни хлопоты и с утра он ей на нервы действует — так еще и тут покоя от него нет!

Пообещав самой себе, что до самого ужина в чулан больше не зайдет — незачем! — она пошла на кухню, но не прошло и трех минут, как Рейлан (на этот раз настоящий) бесшумно материализовался в дверях и заявил:

— Только я капусту не люблю. Можно, чтобы ее не было?

Грейс заметила, что он появился, но из принципа сделала вид, что испугалась — вздрогнула и напомнила сердито:

— Ты же обещал, что больше не будешь подкрадываться!

Он отступил на пару шагов назад, старательно потопал, пошаркал ногой по газете — и вернулся. Спросил миролюбиво:

— Ну вот, я потопал и пошуршал — теперь можно?!

— Какую капусту? — спросила Грейс, с трудом сдерживая смех.

— Брокколи. Мама обычно делала к цыпленку — а я брокколи терпеть не могу, она как мочалка на вкус.

— А ты что, ел мочалку? — ехидно поинтересовалась она.

— Нет. Но представляю.

— Ладно, будет тебе горошек и пюре. Устраивает?

— Устраивает. Ну как — рассаду привезла?

Он прислонился к косяку, похоже, расположенный к длительной светской беседе.

— Привезла. Завтра сажать буду.

Грейс старалась не глядеть в его сторону, чтобы не смущаться и не нервничать. Кроме того, за котами нужен был глаз да глаз: они толпились у стола и то и дело вставали на задние лапы в надежде ухватить кусочек цыпленка.

— Пока тебя не было, телефон звонил. Дважды.

— Спасибо.

Она обваляла куски цыпленка в тесте и кинула их в кипящее масло. Все, теперь котам до них больше не добраться, и у нее есть как минимум десять минут, пока сварится картошка.

— Пусти! — Грейс направилась к двери, решив пока что прослушать автоответчик: скорее всего, звонил Кип, но все равно нужно проверить.

Но не тут-то было! Вместо того, чтобы посторониться, Рейлан лишь слегка сдвинулся — так что ей пришлось протискиваться мимо него. И в тот момент, когда она оказалась рядом, обхватил, облапил ее и прижал к себе, уткнувшись сверху лицом ей в волосы.

— Пусти, — от неожиданности она забилась, пытаясь вырваться. — Ты чего?!

— Ничего, — сказал он глухо, прямо ей в висок, и она почувствовала кожей его теплое дыхание. — Ничего.

— Не надо… — попросила Грейс скорее по инерции — сопротивляться и отбиваться уже не хотелось. Но тут он отпустил ее и отступил на шаг, давая возможность пройти.

Грейс быстро взглянула ему в лицо — он усмехался, почти как тот, воображаемый, из спальни. Только глаза были другие — не такие нахальные.

— Я сам знаю, что не надо. Все знаю. Но очень хочется, просто до сумасшествия, — Рейлан зажмурился и покрутил головой — и непонятно было, в шутку он говорит или всерьез. — Так что если ты действительно… против, то лучше запрись от меня на ночь как следует.

Несколько минут Грейс раздумывала, надеть или нет рубашку — новую, кружевную. Надела, потом сняла и решила, что не надо: все равно в темноте не видно. Повозила за ушами пробочкой от французских духов, чтобы пахло совсем слегка — и испугалась, а вдруг ему этот запах не понравится?!

По спине бегали мурашки, и в голове крутилась одна и та же мысль — какой дурой она себя будет чувствовать, если он не придет. Возможно, это он пошутил так… неудачно.

Весь вечер, что бы Грейс ни делала: ела, не чувствуя вкуса еды; смотрела телевизор, не в силах сосредоточиться и понять, что происходит на экране; стирала, кормила котов, принимала душ — думала она только об одном: о двери. О двери, которую нужно запереть… а можно и не запирать…

Или он всего лишь пошутил?

Она погасила свет, легла и прислушалась — в доме было тихо. За окном шумели деревья и где-то далеко вдруг просигналила машина.

Он пошутил?..

Шагов Грейс не услышала. Просто открылась дверь, и Рейлан появился на пороге — едва различимый силуэт на фоне темного проема. Не позвал, не Сказал ни слова — подошел и сел рядом на кровать; взял ее руку, лежавшую поверх одеяла, и слегка сжал — ладонь в ладони, словно спросил о чем-то.

Грейс тоже ничего не сказала, только сжала его руку в ответ.

Рейлан приложил ее ладонь к щеке, быстро поцеловал и встал. Зашуршала сбрасываемая одежда, еще мгновение — и он нырнул к ней под одеяло. Грейс чуть не вскрикнула, таким горячим он ей показался.

Горячим, большим… и нежным. Он умеет быть нежным — это она поняла сразу, как только его руки легли ей на плечи и он, совсем легонько, провел губами по ее лицу. Сказал еле слышно:

— Грейси…

Почему шепотом, ведь можно говорить вслух, в доме никого нет!

— Да… — ответила она, тоже шепотом.