И тут до него дошло: он дома у Майи. И наверняка эта странная отключка его сознания произошла не потому, что на него слишком сильно подействовало вино. Скорее всего, она ему что-то подсыпала. Но для чего? Почему они совершенно неглиже лежат в ее постели?.. Почему?.. Господи, какой же дурак он был! Сто из ста можно ставить на то, что, пока он находился в беспамятстве, кто-то их заснял на фото или видео, чтобы потом иметь возможность шантажировать. Недаром ведь она с таким чуть ли не ликованием согласилась на эти посиделки в кафе. Как же он сразу ничего не заподозрил?! И где была его хваленая интуиция? Ведь можно было предварительно выпить хоть какого-нибудь простейшего карболена. А он? Расслабился, разлимонился, поддался на женское обаяние и не заметил расставленной ловушки.

«Мать твою так! – Борис едва не заскрежетал зубами от нахлынувшей досады. – Вот это подстава! Когда же я так лопухнулся? Стоп! Она подсыпала мне какую-то хрень, когда я повернулся к тому пьяному охломону. А не специально ли он подошел? Точно! Это все было подстроено, чтобы отвлечь мое внимание. Что же теперь делать? Одеваться и сваливать! Больше ничего не остается… Как быть с ней? А никак. За это, конечно, убить мало. Но ведь не убьешь же! А упрекать – и глупо, и смешно…»

Чувствуя, что его руки и ноги слушаются уже в полной мере, лишь в голове ощущаются шум и боль, как после затяжной пьянки, он без особых церемоний сел на постели, уронив голову Майи на подушку. Девушка, которая то ли и в самом деле спала, то ли притворялась спящей, тоже поднялась и, не стыдясь своей наготы, неожиданно приникла к его плечу, обхватив его шею руками.

– Боря, какой же ты молодец! – с негой в голосе прошептала она, обдав щеку жарким дыханием. – Как же мне с тобой было хорошо… Ты даже не представляешь!

– Майя, ты зачем все это устроила? – не двигаясь и глядя в темноту, очень сухо спросил Петрухин. – Ты зачем меня подставила? Это был заказ тех, кто убрал Хухминского? Или ты сама напрямую к этому причастна? Ведь нас с тобой, я так понимаю, кто-то снимал.

– Боренька, о чем ты?! – В голосе Майи звучал совершенно искренний упрек. – Кто и чем нас снимал? Что я устроила? Боже, какие глупости!.. Ты помнишь того типа, который собирался пригласить меня танцевать? Ну вот, ты его прогнал, а потом стал какой-то странный… Дальше хоть что-нибудь припоминаешь? Слушай, а может быть, в вино было что-то подмешано?

– Интересно, почему я, мужик, стал от вина какой-то странный, а ты – нет?

– Видишь ли, Боря, наученная горьким опытом, я теперь всегда перед такими мероприятиями принимаю специальные противоалкогольные таблетки. Я могла бы пить даже чистый спирт, и у меня бы, как выражаетесь вы, мужики, не было бы ни в одном глазу. Знаешь… Мне та официантка как-то сразу не понравилась. Вот, правда! Взгляд такой ехидный, вся такая неадекватная… Возможно, кто-то был недоволен тем, что у нас с тобой состоялся разговор, и поэтому они устроили этот фокус с вином. Я не представляю, где бы мы сейчас были оба, если бы я тоже оказалась не способна передвигаться.

– Допустим, ты это не сочиняешь, хотя, надо отдать должное, играешь бесподобно. Я отключился, и что же было дальше?

– Ну, не совсем ты и отключился… – все так же прижимаясь к нему, торопливо рассказывала Майя. – Шел ты сам, я только поддерживала тебя под плечо. Ты не помнишь, как тот же самый недоумок зачем-то загородил нам дорогу? Ты ему дал затрещину, и он сразу куда-то убежал… Не помнишь?

Напрягая память, Борис попытался хоть что-то вспомнить, но в хаосе каких-то обрывков и обломков смутных картин лишь на миг мелькнуло нечто похожее и тут же исчезло.

– Дальше что?

– Я взяла такси, а куда везти тебя – вообще не представляю. Ну не на улице же тебя бросать? Приехали ко мне домой. Ты как будто немного пришел в себя. Когда зашли ко мне, ты сказал, что любишь меня и очень меня хочешь.

– Я?! – Петрухин мог поверить многому, но чтобы он сказал едва знакомой женщине, что любит ее и тем более хочет?..

– Ты, Боренька, ты… – Майя тронула губами его плечо. – Ну вот, а я подумала – часто ли судьба сводит меня с такими действительно настоящими мужчинами, и поэтому согласилась без колебаний.

– И ты хочешь сказать, что я в таком состоянии был на что-то способен?

– На «что-то»?! – Майя тихо рассмеялась. – Это было не «что-то», а ураган страсти. О-о-о! Давно уже я не была так счастлива. Я сгорала как спичка в огромном костре. А потом… Ну вы же как? Свое дело сделал – и спать. А теперь и этого не помнишь. Эх, мужчины, мужчины!..

– Майя, – Борис освободился от ее рук и, встав с постели, при слабом свете ночника едва разглядел свою одежду, лежащую на подлокотнике кресла, которое стояло невдалеке. – Внутреннее чутье подсказывает, что многое из услышанного мною сейчас – выдумка чистейшей воды. В тебе погибает великая актриса. Очень жаль, что ты согласилась принять участие в таком скверном спектакле. Я более чем уверен, что заказчиками этого спектакля я был заснят с тобой в постели. Но хочу сказать тебе вот что. Будь осторожна. Тот, кто тебя использовал сегодня, завтра может убрать в любой момент. Как ту женщину, убитую позавчера в пансионате.

– Какую женщину? Что с ней случилось? – встревоженно спросила Майя.

– Спроси у Алины, – закончив одеваться, Петрухин направился к двери. – Она в это время находилась там и об этом хорошо должна бы знать. Прощай. Я был о тебе лучшего мнения.

Он вышел из дома на улицу и посмотрел на часы. Было начало второго ночи. «Эх, ё-моё! – неожиданно мысленно воскликнул он. – Что ж я ее не спросил, кто оплатил сервировку стола? Прямо хоть возвращайся назад. Я был в отключке. Выходит, или она, или… Или заказчик? Завтра же – вернее, теперь уже сегодня – надо будет зайти в кафе и узнать, кто оплатил наш стол. Да и вообще малость их потрясти на предмет дачи информации было бы нелишним…»

…Борис едва ли мог догадаться, что происходило в квартире Майи после того, как он ушел. Накинув на себя халат, девушка подошла к двери большого стенного шкафа и отперла его дверь. Оттуда, отряхивая брюки и рубашку, вышел молодой мужчина, в котором можно было узнать Вадима Ежонова. Он в руке держал небольшую видеокамеру и, судя по выражению лица, остался очень доволен результатами того, что им было отснято.

– Молодец, Майечка, ты действительно настоящая артистка. Так сыграла влюбленную в него дурочку, что я чуть не заревновал. Это то, что нам надо. Теперь этот мент у нас на крючке. Если он сейчас доберется до дома живой, то у нас будет чем его при случае поприжать. А если нет, то мир его праху.

– Что ты имеешь в виду насчет «если нет»? С ним что-то должно случиться? – В голосе Майи зазвучала нешуточная тревога.

– Ого! Да ты, я смотрю, и в самом деле запала на этого мента. Надо же, как она из-за него переживает! – саркастически рассмеялся Вадим.

– Не из-за него, а из-за себя! – сердито парировала девушка. – То, что мы с ним были в кафе, видела сотня человек. То, что я его привезла к себе домой, знает таксист. А теперь, представь себе, его находят убитым. И кого будут таскать в ментовку?