спине с Цзин Кэ и его рука скользит над светящимся инструментом. Волна за волной видимый звук пульсировал в их направлении, не давая Заку услышать что-либо еще.

(Цинь Шихуан): О НЕТ, ТОЛЬКО НЕ ГАО ЦЗЯНЬЛИ.

ГАО ЦЗЯНЬЛИ

Годы жизни:?—? до н. э.

Друг Цзин Кэ, музыкант, который провожал его на покушение на реке И под знаменитую траурную песню. После смерти Цзин Кэ пытался проникнуть во дворец Цинь и завершить его миссию. Его личность была раскрыта до того, как он смог предпринять хотя бы одну попытку. Однако, поскольку он прекрасно играл на лютне, Цинь Шихуан позволил ему остаться во дворце в качестве придворного музыканта при условии, что он будет ослеплен. Он все равно попытался убить Цинь Шихуана, наполнив свою лютню свинцом и замахнувшись ею Цинь Шихуану по голове, но промахнулся. Наверное, потому что был слеп.

Цзин Кэ поднял обе руки. Из его ладоней снова вырвались белые призрачные кинжалы, атакуя еще агрессивнее, чем до этого. Зак запетлял, уворачиваясь от них, но многие все равно попали в него, съев его ци. Он споткнулся и согнулся пополам от боли, рот раскрылся в безмолвном крике. Ворота безопасности не позволили ему забежать обратно в музей, оставив его беззащитным на открытом пространстве. Он побежал к впереди стоящей колонне, одной из двух, что поддерживали расположенный над входом навес из стекла и бетона. Цзин Кэ и Гао Цзяньли перебрались на другое место, чтобы достать до него. Стараясь уклониться от кинжалов, Зак бросился бежать вокруг колонны, испытывая жуткое чувство дежавю. Но Цзин Кэ определенно не совершит ту же ошибку, что и две тысячи лет назад, — он не станет подниматься по лестнице, чтобы заколоть его своей рукой.

Тан Тайцзун призвал свой призрачный лук и выпустил в Цзин Кэ и Гао Цзяньли стрелы, но они, как и прежде, отклонились от траектории. У Цзэтянь метнулась вниз по лестнице, в ее руке сиял духовный кнут, но чем ближе она подходила, тем сильнее звуковые волны мешали ей.

Оскалив стиснутые зубы, Тан Тайцзун рассеял лук и достал из рюкзака зажигалку и деревянный брусок. Он поджег деревяшку, на его лице заплясало оранжевое сияние пламени. В сочетании с блеском красных глаз это делало его похожим на демона. Тан Тайцзун швырнул брусок через ворота безопасности и раскинул руки, как фокусник. Пламя вспыхнуло ярче.

Из разбрызгивателей на потолке полилась вода, образуя на полу пенистые лужи. Зак понадеялся, что все витрины внутри водонепроницаемы — они ведь должны быть, верно?

Тан Тайцзун отчаянно жестикулировал, пытаясь что-то сказать Заку, и тот наконец понял, чего он хочет. Все еще чувствуя боль от попаданий духовных кинжалов, мальчик махнул рукой в сторону музея, желая, чтобы вода направилась к нему. У него получилось — вода выплеснулась через ворота. Его внутренности сжала чужеродная, истощающая его сила, холодная, как ледяная крошка, но азарт перекрыл это чувство. Делая вид, что он маг воды — а он, между прочим, и был магом воды! — Зак взмахнул руками, заставляя ее стекать вниз по ступеням. Этого было недостаточно, чтобы сбить убийц с ног или унести прочь, но все равно застало их врасплох. Интенсивность атак духовных кинжалов снизилась. Пение Гао Цзяньли перестало попадать в такт музыки, и звуковые волны ослабли. Зак и У Цзэтянь воспользовались этим, чтобы броситься к неприятелям. Размахивая рукой, Зак раз за разом направлял убийцам под ноги потоки воды, и это напоминало прилив, бьющий о два камня на берегу.

(Цинь Шихуан): ЗАКРОЙ ГЛАЗА.

Зак послушался. У Цзэтянь активировала свою ослепляющую вспышку.

Когда стало безопасно открывать глаза, убийцы показались ему даже более безумными, чем раньше. Духовные кинжалы летели еще беспорядочнее. Теперь Зак мог видеть, что Гао Цзяньли играет на зеленой духовной лютне, используя духовную пластинку.

(Цинь Шихуан): ЭТОТ ИНСТРУМЕНТ РАЗВЕЕТСЯ В ТОТ ЖЕ МИГ, КАК ОН ОТПУСТИТ ЕГО.

(Цинь Шихуан): ЗАСТАВЬ ЕГО РАЗЖАТЬ ПАЛЬЦЫ, АТАКОВАВ ВОДОЙ.

Зак взмахнул рукой и раскрыл ладонь, чтобы вода поднялась и сделала то же самое с хваткой Гао Цзяньли. Затем он заставил ее подняться выше и влиться в ноздри Гао Цзяньли.

Мелодия остановилась. Пение прервал крик боли. Уши Зака снова заполнили другие звуки: это мало чем отличалось от того, как он продувал свои барабанные перепонки после перелета. В музее визжала сигнализация. Полицейские сирены выли все ближе. Но поверх всего этого…

— Неси свой меч, мой правитель! — в один голос закричали У Цзэтянь и Тан Тайцзун.

Спину Зака снова пронзило то же самое холодное ощущение чего-то длинного. Но на этот раз, когда он потянулся к мечу, его рука сомкнулась на твердой рукояти.

В тот же момент ослепленный Цзин Кэ наконец заметил его. Зак выхватил меч из-за плеча как раз в ту секунду, когда на него понесся целый поток кинжалов.

Клинок отбросил их в сторону. Меч был холодным, как лед, черным, как ночь, и длинным, как вся его рука. Мальчик вздрогнул от исходящей от него силы.

— Это духовная форма меча Тайэ — меча, передающегося в династии Цинь из поколения в поколение, — пояснил Цинь Шихуан с благоговением, удивившим Зака. — Он прошел через руки каждого правителя Цинь. Каждого нашего предка.

Зак снова вздрогнул. Это звучало сюрреалистично и напоминало ему о том, что Цинь Шихуан был не только основателем его рода, но и его частью. А они оба были частью чего-то большего. Мальчик мог поклясться, что слышит сотни шепчущих голосов, исходящих от меча.

Затем Цинь Шихуан заставил их все умолкнуть, сказав ему повторить за ним определенную фразу по-китайски. Даже без субтитров Зак понял, что она переводится как «правитель Цинь оббегает колонну». Было странно кричать что-то подобное, учитывая, что он уже не бегал вокруг нее, но мальчик научился не задавать вопросов. Когда он начал повторять эту фразу, китайская речь потекла из него рекой. Как магия.

Его пронзила новая волна холода, ледяная как никогда. Шкала его ци сильно упала. Черные меридианы стали видимыми на его голых руках. Холод особенно чувствовался в глазах, и Зак подозревал, что они тоже целиком почернели. Теплый ночной воздух мерцал и искажался. Летящие в его сторону кинжалы теперь ползли по небу. Визг сигнализации и вой сирены стали такими же низкими, как звериные рыки.

Само время замедлилось.

Так же, как во время боя с Эйденом.

— Беги, Зак, беги! — подстегнул его Цинь Шихуан.

Уклонившись от медленно приближающихся духовных кинжалов, Зак помчался вниз по ступеням. В его голове пронеслось еще больше фантомных воспоминаний о преследовании вокруг бронзовой колонны: он вспомнил, как точно так же желал, чтобы