Юля решила, наконец, попытаться встать с кровати и добрести до ванной. Во рту повесился десяток кошек, а потом они там гнили и разлагались, предварительно высосав всю влагу. Язык распух и с трудом ворочался во рту, Юля подвигала им и обречённо выдохнула. Ужасно. Поставив ноги на пол, она поморщилась – спать в джинсах оказалось ужасной идеей. Конечно, Никиту стоило поблагодарить за то, что не раздел, но может, подобную мелочь стоило предусмотреть.

– Проснулась? – голос заставил подпрыгнуть от неожиданности и тут же схватиться за голову – он прозвучал тихо и за дверью, но был подобен удару колокола.

– Д-да, – хрипло ответила Юля, стараясь не шевелиться особо. Она до сих пор не могла понять, что происходит и почему она оказалась в спальне, вместо гостиной, но решать этот вопрос сейчас явно была не готова. Осторожно поднявшись, Юля вздохнула снова и медленно побрела к двери.

Никита уже сидел на кухне, умопомрачительный, бодрящий аромат кофе разносился по квартире, а сама квартира сияла чистотой. Как и её хозяин, словно и не пивший накануне. В домашних штанах и серой футболке, Никита безмятежно размешивал сливки в чашке и исподлобья осматривал на Юлю.

– Доброе утро, – прохрипела она.

– Кто-то, смотрю, вчера переоценил свои способности, – улыбнулся Никита, провожая её взглядом.

– Ой, отстань, а, – вяло огрызнулась Юля, пробираясь в ванну. Стянув с себя одежду, она блаженно потянулась и почесала следы от джинсов и резинок белья. Невыносимо. И как же приятно смыть с себя вчерашний день, усталость и вчерашнюю расслабленность. Только выйдя из душа, Юля поняла свою ошибку: она забыла взять с собой сменную одежду. Влезать в джинсы на мокрое тело было заведомо проигрышным вариантом. Отыскав самое большое полотенце, Юля обернулась им и посмотрела в зеркало: ткань заканчивалась на пару сантиметров ниже ягодиц. Можно было сдвинуть вниз, но тогда слишком сильно открывалась грудь. Юля крутилась и так, и эдак, но ничего не менялось: либо верх, либо низ оставался чересчур открытым.

Никита тихо посмеивался про себя, вспоминая Юлин растрёпанный вид и то, как она щурилась на свет, выходя из спальни. Хотелось пошутить, но в то же время посочувствовать, ведь муки похмелья были знакомы не понаслышке. Он даже сварил ей кофе и даже не пытался обдумать этот жест доброй воли! Сотня фраз скопилась на языке, но так и прилипла к нему, стоило Юле появиться на пороге ванной. Никита примёрз к стулу, разглядывая стройные ноги, на первый взгляд показавшиеся бесконечными. Аккуратные пальчики, ногти, окрашенные в бледно-розовый цвет, так и манили к ним прикоснуться. Но то, что таилось под полотенцем, будоражило сознание гораздо больше. Никита сглотнул – в горле моментально пересохло – и зачем-то кивнул.

– Я тут… забыла… одежда здесь, а я… там… – Юля неловко переступила с ноги на ногу и кивнула на диван, точнее, за диван, где стояли пакеты.

– Конечно, – засуетился вдруг Никита, поднимаясь и роняя стул. – Я помогу. Точнее… Я могу чем-то помочь?

– Спасибо. Думаю, я справлюсь сама.

– Конечно. – Никита непринуждённо улыбнулся, стараясь так откровенно не разглядывать и смотреть куда угодно, кроме влажно поблескивавших плеч и этих чёртовых пальчиков на ногах, с усилием заставив себя смотреть в чашку. Тихий щелчок двери оповестил о том, что можно выдохнуть, что Никита и сделал с огромным облегчением, игнорируя тепло, разлившееся внизу живота.

Юля растерянно смотрела на вещи, разложенные на кровати. Невольно отметив её размеры, она упёрла руки в бока и нахмурилась: сколько бы ни пыталась отстоять свои любимые растянутые штаны, влезать в них сейчас отчего-то не хотелось. Оставались лишь леггинсы и пара футболок, едва прикрывавших то, что не следовало выставлять напоказ. Но выбирать было не из чего, и Юля заранее приготовилась к очередному шквалу насмешек, связанных с выбором одежды. Но Никита, к её удивлению, промолчал, только качнул головой на пустой стул напротив и двумя пальцами придвинул чашку с уже остывшим кофе.

– Ты вчера разрешил привезти Ленни, – смущённо напомнила Юля, заправив прядь волос за ухо. – Не передумал?

– Нет.

Никита смотрел на неё так внимательно, что под этим взглядом она испытывала стойкое желание прикрыться. Юля кивнула и сделала глоток, стараясь не морщиться – кофе никогда не был её любимым напитком, но отказаться значило обидеть человека, который искренне хотел сделать приятное. Или Юле просто так показалось, в любом случае, обижать Никиту не хотелось. Особенно, когда он сам решил пойти ей навстречу. Поэтому, улыбнувшись и пробормотав благодарность за кофе, Юля подхватила телефон и пошла на балкон.

Вчерашняя буря прошла. Деревья, двор и машины покрывали белые шапки снега, который уже начинал таять под тёплым апрельским солнцем. Юля поджала пальцы на ногах – пол оказался ледяным – и набрала Марину.

– Да ладно! – ахнула та, когда Юля рассказала, как собрать Ленни и все его пожитки. – Твой олигарх растаял? Я же говорила, что техника сработает! Колись, как далеко у вас уже того? Зашло?

– Никуда не зашло, – фыркнула Юля. – Просто он разрешил привезти Ленни. И всё.

– Ну да. Просто разрешил, – скептично хмыкнула Марина. – А до этого просто хамил и посылал. Всё у вас так просто…

– Да ну тебя. – Юля хотела было рассказать о вчерашнем вечере, но отчего-то не смогла произнести ни слова – слишком личными оказалось то, что она узнала. – Мы просто нашли общий язык.

– Хм-м, – протянула Марина, – и как тебе его язык?

– Марин, – укоризненно оборвала Юля. – Просто привези Ленни, хорошо?

– Не хочешь делиться – не надо. – Марина обиженно помолчала несколько секунд, а потом, не выдержав, выпалила: – Учти, я всё равно от тебя не отстану! Буду ждать подробностей! – И добавила тише: – Ну, когда будет, что рассказывать.

– Марин, ничего не будет, – улыбнулась Юля. – Но обещаю, если вдруг на Землю упадёт метеорит, и настанет апокалипсис, и он останется последним мужчиной на нашей планете… Я расскажу, что и как. Обещаю.

– Ловлю на слове!

Переминаясь с ноги на ногу, Юля поглядывала в сторону двери и уговаривала себя вернуться в квартиру. На улице было холодно, но неловкость, поселившаяся с той стороны двери, казалась гораздо хуже перспективы замёрзнуть насмерть. Никита язвительный и высокомерный был понятен и уже знаком, а от Никиты, который готовит кофе и укладывает спать в свою кровать, неизвестно, чего вообще можно было ожидать.

Никита же, глядя на её силуэт, видневшийся в молочном мареве штор, повторял себе, что мысли более чем фривольного характера, кружившиеся в голове, надо душить на корню, не давая развиться в нечто большее, то, что заставит совершить ошибку, о которой оба потом будут жалеть. Сейчас ему казалось, что, предложи он Юле всё же перевести отношения в горизонтальную плоскость, она может согласиться. Что, несомненно, скрасит