будет в следующее мгновение, полностью довериться. Волшебная игра!

По свежей траве мы прошли куда-то, и Артём шепнул:

— Сейчас.

Кажется, избавился от сумок и рюкзака. Коснулся предплечий. Горячие губы выдохнули, почти касаясь мочки уха:

— Ещё полшага вперёд.

Я послушала. Он обхватил сзади мои кисти и положил ладонями на что-то шершавое, слоистое, жёсткое. Монолит передо мной был живым, гораздо теплее камней...

— Дерево! — негромко воскликнула я.

— Очень большое, великан до неба. Давай прикоснёмся лбом? Только аккуратно.

— Давай.

Я так и сделала. И обнимая широкий ствол наощупь, вдруг встретилась с руками Артёма.

— Прости, — сказала я и убрала ладони ниже.

А он нашёл их и накрыл своими ладонями. И мы замерли в молчании, разделённые кряжистым гигантом. Он что-то рассказывал нам не только шелестящей кроной, но ощущениями, соками, движениями еле уловимых живых волн, которым нет объяснения в ботанике. И в желании понять загадочного собеседника, впустившего нас в собственную ауру, мы потеряли время. Тишина, безмыслие и спокойствие, как облако, отгородили нас от реальности...

— Глянь, дурачки какие-то, — послышался издалека прокуренный женский голос. — С деревом обнимаются!

— Да это секта! — гыкнул подгулявший и явно не очень трезвый мужчина. — Сегодня нашествие сектантов в парк. Я уже кучу видел. Щас сфотаю, Петьке пошлю, чтоб поржал!

Артём дёрнулся, я остановила его.

— Пусть.

— Но...

— Просто уйдём.

— Да, ты права.

Его рука в моей руке, и мы пошли неторопливо прочь по шелковистой траве от шепчущего великана и зевак.

Вдруг солнце обдало жаром кожу, и лишним теплом поделился асфальт под ступнями — мы явно вышли из тени. Остановились.

— Погоди, — сказал Артём и подхватил меня на руки: — Побережём твои ножки... Хватайся за шею!

Пожалуй, я бы застеснялась иначе, но в этой причудливой игре я будто растворилась в нём, по правилам зависимая от его рук, голоса и заботы. И потому я вновь наощупь обвила его шею. Голова немного закружилась от невероятного ощущения близости моего поводыря. Неловкость смешалась с электричеством по телу, спиралями в животе. Всё-таки Артём обладал невероятным магнетизмом! Я с трудом удержалась, чтобы не уткнуться носом в его плечо. Я не видела, но чувствовала — оно близко, в паре миллиметров.

Артём поставил меня, и под ногами ощутилось тепло дерева, разогретого лучами, а потом он предупредил:

— Не пугайся.

Но я вздрогнула от контраста: прохладное после жары море лизнуло мои пятки, поцеловало пальцы ног и щиколотки. Мелкая галька, зернистая, как песок, расползалась под моей тяжестью, наполняясь водой. Тело открылось навстречу бризу и пространству.

Я заулыбалась.

— О, здорово!

— Я знал, что тебе понравится!

— Очень! Какой долгий, но замечательный час! — воскликнула я.

— Упс, оказывается, не час, — ответил Артём.

И одновременно зазвонил его телефон.

Я стянула повязку. В глаза ударил свет, я зажмурилась. А потом потихоньку приоткрыла веки, обнаруживая маленькую бухту, огороженную громадными чёрными валунами, словно ванночку для детей, отделенную от «взрослого» моря. Я рассмотрела белые шезлонги, пляж, футболку и волевой подбородок Артёма, его губы, нос... Я подняла глаза, но они заслезились от слишком интенсивного света, пришлось прикрыть их ладонями.

— Мы не пропали. Просто увлеклись немного. Извини, — ответил кому-то Артём. Славе, наверное. — Да, не ждите. Мы сами доберёмся. Медитация? Ну ладно, я пропущу сегодня.

Он отвёл трубку от уха, как раз когда мои глаза, наконец, привыкли к свету. И так хорошо было первой встретить его улыбку. Чуть взлохмаченные волосы, и выше синее-синее небо в пене белоснежных облаков.

— А я тебя не поводила, — сказала я.

— Я увлёкся, — ответил Артём. — Спасибо!

— Это тебе спасибо, — ответила я, уже жалея, что сейчас перестану чувствовать его тепло, и моему поводырю больше не надо будет спасать меня от падений и направлять осторожными касаниями. В них было столько нежности!

И вдруг Артём взял меня за руку и просто сказал:

— Совсем немного не довёл тебя, куда хотел. Ты позволишь?

— Доведи, — улыбнулась я и обвела глазами вокруг себя.

После темноты мир был огромный, яркий, бесконечный. А Артём... очень красивый.

— Что? — спросил он.

— Привыкаю видеть. Кажется, это бесценно.

— Да. Но закроешь глаза ещё хотя бы на минуту?

— Ладно.

Мы сделали несколько шагов по воде, я чуть не поскользнулась на камешках. Тогда Артём поймал меня и вновь поднял на руки. Кажется, кто-то из нас сошел с ума. Или оба...

— Аккуратно. Держись! — предупредил он, опуская.

И затем мои щиколотки вновь оказались в воде.

— Теперь открывай глаза. Смотри вниз!

Я послушалась и ахнула. Казалось, что я стою в облаках. И Артём рядом, поддерживая меня за талию, чтобы не упала. Длинный плоский валун уходил от берега, по бокам поросший водорослями. На дне рядом сидел крабик и ел, как мини-экскаватор, зачерпывая что-то обеими клешнями. С другой стороны суетилась барабулька. А облака плыли по прозрачной воде, чесали пузо о гальку, невозмутимо пенились вокруг наших ступней. И было в этом совершенное волшебство!

— Погуляем в облаках? — спросил Артём с сияющими глазами.

— Только держи меня крепче, — согласилась я и мысленно добавила: «И не отпускай, пожалуйста. Совсем не отпускай»...

Глава 12

Эля

Казалось, это была просто игра, а всё изменилось. Задумавшись, Артём продолжал держать меня за руку, словно привык к этому, пока был поводырём. Мы почему-то молчали, прогуливаясь по облакам в воде.

Артём погладил мою кожу между указательным и большим пальцем. И от этого простого движения в моей душе загорелись солнечные зайчики, а в животе вспорхнули светлячки.

Нашу идиллию прервал телефонный звонок. Точнее два. Мы поднесли трубки к ушам одновременно.

— Так, ну и где ты? Долго мне ждать? — гаркнул мне в ухо гулкий незнакомый женский голос с незнакомого номера.

— А вы кто? — опешила я.

— Конь в дублёнке. По гостинице я, главная. Ключи где?!

— У меня...

— Так, максимум полчаса жду, если не появляешься, пеняй на себя!

— А почему вы собственно так со мной разговариваете? — возмутилась я.

— Как умею. Время пошло!

Неизвестная отбила звонок. Я сглотнула неприятное ощущение. Терпеть не могу подобную грубость.

— Что случилось? — спросил Артём.

Ну, нет худа без добра...