О’Нелли радостно заблеяла:

– Вот это настрой! Очень хорошо, Уинстон! Твоя задача в этом номере очень проста: ты должен просто все время оставаться у меня на спине, что бы я ни делала. Со старым добрым Бартоломео у нас всегда отлично выходит!

Ну хорошо. Где справляется старик Бартоломео, там и я легко справлюсь. О’Нелли потрусила вперед, а Балотелли хвастливо объявил:

– Дамы и господа, леди и джентльмены, мадам и месье, синьоре э синьори! Добро пожаловать на мое грандиозный шоу, который мы тут показывать в честь дорогие невеста и жених, Анна и Вернер. А начинать мы с гвоздь программы: коза О’Нелли и ее друг, знаменитый кот Уинстон, балансируют на канате и исполняют сальто-мортале.

Сальто-мортале, ну надо же! Что он, интересно, имеет в виду? Наверное, как всегда, безбожно преувеличивает. Видел я этот номер О’Нелли в луна-парке. Канат был натянут примерно в полуметре от пола, а «сальто» назывался небольшой взбрык в конце. Пустячок, но в качестве увеселительного номера на свадьбе будет смотреться очень мило.

– Почтенная публика, если вы желать смотреть номер, прошу весь внимание сюда! – Балотелли прошел чуть дальше в глубь сада, и тут зажглись два прожектора. Гости свадьбы громко заохали и заахали. Поначалу я удивился, что же там могло так изумить людей, но потом мой взгляд упал на освещенные деревья. На очень высокие освещенные деревья, между еще более высокими кронами которых был натянут канат.

Да тут же минимум пять метров над землей! Если мы оттуда свалимся, наверняка все кости себе переломаем! Неужели Балотелли это всерьез?!

– Достопочтенная публика! По-итальянски мы говорим «сальто-мортале», когда хотим говорить «смертельный прыжок», потому что это мольто периколозо, очень опасно! Итак, О’Нелли и Уинстон сейчас будут показать очень опасный номер на канате и делать там наверху очень опасный прыжок.

По толпе прокатился рокот. Я весь обмяк. Не хочу я выполнять смертельный прыжок на спине у козы! С какой стати?! Я вот-вот стану отцом, на меня ляжет ответственность за жизнь шестерых котят! И такой ерундой я заниматься не намерен, исключено!

– О’Нелли, – прошипел я, – постой. Я слезу. Делайте свое шоу, а я пойду искать Одетту.

– Come on, ну же, Уинстон! Нельзя же вот так взять и пойти на попятную! Тебе ужасно понравится, really, правда, вот увидишь! Сальто на высоте – это ни с чем не сравнимое чувство! Я во время номера никогда не теряю my balance – равновесие, уверяю! Просто сиди верхом, и ничего с тобой не случится. И потом все, ты ведь станешь real hero – настоящим героем! Договорились?

– Не знаю. Вообще-то у меня сейчас совершенно нет времени на такие пустяки.

– Да брось ты! Разве ты не видел, как обрадовалась Анна? К тому же Балотелли поставил под деревьями переносной бассейн из собачьего номера. То есть, даже если что-то пойдет не так – чего наверняка не случится, – тебе гарантирована мягкая посадка.

Святые сардины в масле, настойчивости этой козе не занимать!

Наверное, все же поучаствую в номере и потом вернусь к поискам. Надеюсь, уже не один, а с друзьями.

О’Нелли побежала к одному из деревьев. Только сейчас я заметил, что там на веревке висела корзина вроде бельевой. Другой конец веревки крепился к лебёдке. Видимо, это был своего рода лифт, который поднимет нас наверх к канату. Певец принялся нещадно лупить по клавишам своего мини-пианино, производя таким образом подобие барабанной дроби. О’Нелли и правда залезла в корзину, а Балотелли стал поднимать нас, крутя ручку лебедки. Наверху О’Нелли спрыгнула на площадку, закрепленную между самыми высокими ветвями на манер домика на дереве. Потом коза ступила на канат. Пока она делала первые шаги, я изо всех сил старался не смотреть вниз. Музыкальное сопровождение становилось все драматичнее, и я зажмурился в надежде, что мы уже скоро доберемся до площадки на противоположной стороне.

– О’Нелли, еще долго? – прошептал я. – Мне тут наверху слегка не по себе.

– Не переживай. Мы уже почти на середине. Сейчас я сосчитаю до трех и прыгну. Просто вцепись в меня покрепче.

Сказано – сделано.

– One, two, three! – крикнула О’Нелли, и я крепко вцепился в нее когтями. Наверное, даже слишком крепко. Потому что О’Нелли вздрогнула, резко вскрикнула – и сделала такой огромный скачок, что я никак не смог удержаться, несмотря на все старания. Меня катапультировало в воздух. Падая, я успел заметить, что О’Нелли и правда восстановила равновесие и уверенно приземлилась на канат. К сожалению, меня это никак не спасло – я по-прежнему падал вниз. И наконец с грандиозным ПЛЮХОМ рухнул в бассейн между деревьями. Было холодно. И мокро. И все это было гораздо, гораздо ниже кошачьего достоинства.

На долю секунды в саду воцарилась тишина. Затем публика разразилась смехом и, как ни удивительно, аплодисментами.

– Уинстон, летающий кот! – прыснула Беата. – А я-то всегда думала, что кошки боятся воды. Ну да ладно, главное – на этот раз я хотя бы не промокла!

Да уж, вот спасибо! Я выкарабкался из бассейна. Вода стекала с меня струйками. Оглядевшись вокруг, я заметил стоящую рядом с Вернером и Анной Киру. Она, похоже, смеялась вместе со всеми. Вместо того, чтобы броситься ко мне, узнать, все ли со мной в порядке, она даже не шелохнулась! А ведь она-то знает, как сильно я ненавижу воду! Я подкрался к ней под ноги – и как следует отряхнулся, до ушей окатив ее мелкими брызгами.

– Иииииии, Уинстон! – взвизгнула она. – Смотри, что ты наделал! Моя красивая юбка! Я ведь нарядилась специально для свадьбы. Что все это значит? Ты что, нарочно хочешь испортить мне вечер? Злой кот!

Злой кот?! Я?! Нет. Грустный кот – это да. Одинокий кот – это тоже правда. А прежде всего я разочарованный, горько разочарованный кот! Все, дальше давайте без меня. Веселитесь сколько влезет. И, не удостоив ни Киру, ни остальных гостей взглядом, я потрусил из сада обратно в дом.

Еще секунда – и я просто лопну от возмущения. С оглушительным треском, как воздушный шарик!

Тем, что госпожа Хагедорн, Беата с семейством и Кирина бабушка не слишком обеспокоятся пропажей Одетты, я не удивлен. Даже Вернеру с Анной я согласен простить невнимательность, ведь из-за всей этой свадебной суеты – то улыбайся в камеру, то режь трехэтажный торт – им и правда не до того. Но Кира… Нет, я никак не могу смириться с тем, что она, кажется, и думать забыла об Одетте и наших малышах, и хуже того: ей все, что угодно, важнее этого.

Глубоко разочарованный и все еще крайне встревоженный, я принял решение: кот должен делать то, что велит долг, причем в одиночку!