руками, но получает удар ногой в пах, а после того, как сгибается пополам, Аннет обрушивает сталь на его череп.

Выдернув топор, возвращается к первому, который безуспешно пытается встать, опираясь рукой о землю. Дважды бьёт его ногой в лицо. Потом перебрасывает оружие в левую руку и достаёт нож. Наклоняется. Всаживает его в область паха. Ведёт в сторону, вспарывая ткань комбинезона и рассекая плоть.

Тощий завывает и пытается откатиться в сторону, едва не сбивая её с ног. Но девушка на момент выпрямляется и яростно пинает его в живот, заставив на время прекратить попытки ускользнуть. А потом снова наклоняется вниз, продолжая процедуру.

Закончив, вытирает лезвие об его же комбинезон и возвращает нож на место. Снова берётся за топор правой рукой. Отступает в сторону.

— Будь время, я бы тебя бревно какое-то в зад засунула и забила топором до самой глотки. Ещё лучше, литров десять слабой би-кислоты в ту же дырку и залить клеем. А как она всё спалит и газы наполнят брюхо, как воздушный шарик, бросить дротик и посмотреть, как твой живот лопнет, забрызгивая всё ошмётками внутренностей.

Сомневаюсь, что объект её слышит, но вот выговориться девушке явно нужно. К тому же фраза “надуть и взорвать” теперь приобретает совсем новый контекст. Пожалуй, надо будет спросить у неё, что это за воспоминания такие — её собственные из прошлой жизни или внедрённые.

Девушка порывается сказать ещё что-то, но я решаю, что пора прервать этот праздник насилия.

— Аннет, на позицию. Прикрывай тыл.

Обернувшись на меня, секунду смотрит, широко раздувая ноздри. Потом быстрым шагом направляется назад. Я же бросаю взгляд на пах тощего выродка. Слегка морщусь — отрезанный член и покромсанные в клочья яйца — это далеко не самое приятное зрелище.

Бьющая из артерии ярко-алая кровь намекает, что жить это уроду осталось совсем немного. В голове неожиданно возникает мысль, что если прижечь рану, то он протянет куда дольше. Сразу же всплывает воспоминание, в котором я занимаюсь чем-то подобным. Делаю надрезы на теле какого-то мужчины, сразу прикладывая к ним узкую полоску добела раскалённого металла.

Тряхнув головой, шагаю дальше. Подойдя к приёмнику, от которого уже убралась пятёрка трусов, открываю люк и забрасываю внутрь головы. Через пару мгновений после того, как захлопываю его, снова всплывает сообщение.

Количество объектов: 5 штук

Статус объектов: стёртые

Единиц взаиморасчёта, начислено: 9

Единиц взаиморасчёта, доступно: 10

Пожалуйста, выберите желаемый продукт из категорий ниже.

Продовольствие

Одежда

Оружие

Быт

Медикаменты

Смотря на текст, калькулирую в голове. Девять единиц. Скорее всего выдали по три за каждого “кузнечика”, плюс по одной за головы карликов. Негусто — за каждого Старшего мне досталось сразу по дюжине.

Снова пробегаю глазами раздел с оружием. Нахожу тут стрелы — по десятку единиц взаиморасчёта за каждый десяток. Такой же лук, как наши трофейные, вовсе стоит полсотни единиц. Топор — сорок. Ножи, в зависимости от формата — от пятнадцати до тридцати.

Следом заскакиваю в категорию одежды, потратив несколько секунд на пролистывание товаров. Ничего особенного — куртки, штаны, нижнее бельё, обувь. По несколько позиций каждого вида.

Наконец переключаюсь на продовольствие. Здесь всматриваюсь в описание куда более внимательно. Вода, галеты, упакованные сухари, консервы, два варианта крепкого алкоголя. Негусто, но прожить можно. Есть только одно “но” — ценник. Двухлитровая бутылка воды стоит половину единицы, пачка галет — единицу. В такую же сумму обойдётся банка рыбных консервов. Мясные вовсе вдвое дороже.

С одной стороны, на моём балансе целая десятка и этого хватит, чтобы сейчас обеспечить нас едой. Ну а с другой, завтра провиант тоже понадобится. Что заставляет задаться вопросом о целях тех, кто занимался ценообразованием. Если отталкиваться от мысли, что местное население будет питаться исключительно за счёт приёмников, то убийства должны быть поставлены на конвейер. Хочешь есть? Иди охотиться на стёртых и тащи сюда их головы. Или сдохни сам, чтобы они сдали твою голову и добыли себе обед.

Определившись, формирую список покупок. Четыре бутылки с водой, столько же упаковок галет и по банке рыбных консервов. Ровно десять единиц валюты, что полностью обнуляет мой баланс.

На этот раз в сторону отъезжает панель на верхней части конструкции, после чего оттуда поднимается металлическая плита с покупками.

Сгребаю их и складываю в ту самую, перепачканную кровью куртку, что служила упаковкой для отрубленной головы Брета. Ничего более подходящего под рукой не имеется.

Оставшиеся мужчины, которые стоят под деревьями, жадно пялятся на еду, но заговаривать с нами не рискуют. Быстрая расправа над парой насильников, видимо, напомнила им, насколько дёшево сейчас ценится человеческая жизнь.

Проходя мимо девушки, которую собирался оприходовать тощий, даю команду Аннет и француженка разрезает полоску кожи, которой связаны её запястья. Следом направляется к той, что трахали в глотку — она так и сидит, привалившись спиной к дереву и наблюдает за нами.

Когда брюнетка возвращается и мы снова шагаем вперёд, сбоку неожиданно слышится чуть дрожащий голос только что освобождённой пленницы.

— Ангел? Откуда ты здесь? Что происходит? Где мы все!? За что?!

Глава IX

Остановившись, поворачиваю голову к обнажённой девушке, которая подалась вперёд, пристально рассматривая Диану. Краем глаза вижу удивлённое лицо берсерка, который явно не понимает о чём идёт речь.

— Георг, Аннет, прикрыть периметр. Контроль пленного тоже на вас. Диана, наблюдай за подступами. Стреляй при малейшей угрозе.

Сразу же шагаю к той, что кричала про ангела, заодно наблюдая, насколько хорошо бойцы поймут команду. Стоит отдать им должное — реагируют вполне адекватно. Англичанин сразу же размещается с одной стороны дерева, таща за собой карлика. Аннет, после секундного колебания, становится с другой. А Диана выбирает позицию в нескольких метрах за моей спиной, держа в поле зрения подходы к небольшому холму и компанию выживших.

Я же подхожу к бывшей пленнице и прохожусь по ней взглядом. Выглядит, как обычная девушка лет двадцати пяти. Небольшая грудь, тонкие черты лица, стройная талия. На запястьях следы от пут, которые только что срезала Аннет.

Опустившись на одно колено, кладу копьё на землю и заглядываю ей в глаза.

— Что ты знаешь об ангелах?

Та болезненно морщится и переводит взгляд со спины Дианы на моё лицо.

— Это не я