на нём жбан и две кружки.

Приоткрыл крышку «бочонка». Кажется, квас. Похоже, в банном деле Лейка соображает. Знает, что нужно усталому путнику после долгой дороги или после долгих трудов, что, в общем, одно и то же.

Скинул обувку, заглянул в соседнее помещение.

Ага! Моечная. Душевой бак, купель. Всё, как положено.

Дверь в парную открыта, а жара нет. Странно.

«Ох, ёлки! У них же тут всё на кристаллах…»

Хлопнул себя по лбу, вернулся в предбанник, пошарил глазами по стенам.

Вот она, заветная «кнопочка». Такой же прибор, как и для света, только красный, а под ним табличка с рисунком — бьющий струёй пар. Ошибиться практически невозможно. Пробуем? Пробуем. Зачем зря время терять?

Как Лейка и говорила, всё и вправду нагрелось довольно быстро. И бак с водой, и каменка, и воздух в парилке. Магия, что с неё взять. Однако удобно. Если бы в нашем мире появились такие «сауны», народ бы их оценил положительно.

Не торопясь разделся, сложил вещички на лавку, взял полотенце, шайку, подобрал веник «по вкусу»…

Всё. Пора. «Народ к разврату готов».

Парная «дышала» жаром. Сухим жаром.

Взял в руки небольшой ковшик, плеснул воды на раскаленные камни. Печурка отозвалась яростным шипением и рванувшимся к потолку облачком пара.

Нормально. Как и положено в настоящей бане.

Забравшись на деревянный полок, я минут пять активно работал веником.

Потом выглянул на пару секунд в моечную, вдохнул прохладного воздуха и снова вернулся в парилку. Конечно, хлестать самого себя не очень удобно, но, раз нет под рукой приятелей, не кота же об этом просить.

Покончив с «самоистязанием», отложил веник, бросил полотенце на верхнюю полку и улёгся на него животом. Организм требовал полной расслабленности. Жара хоть и донимала, но не казалась совсем уж невыносимой. Минут десять-пятнадцать выдержать можно. Я едва ли не каждой клеточкой чувствовал, как из пор вместе с потом выходят наружу напряжение и усталость, а все заботы и горести растворяются в горячем мареве, дрожащем, насыщенном капельками тумана, обволакивающем сетью невидимых ниточек-паутинок, обжигающих кожу словно дыхание сказочного дракона.

Не знаю почему, но меня вдруг начало клонить в сон. Провел рукой по лицу, тряхнул головой, избавляясь от навязчивого желания утонуть в густой жаркой хмари.

Скрипнула дверь.

Я лениво скосил глаза и…

— Не дергайся, я ненадолго, — бросила вошедшая в парилку Лариса.

Ага! Не дергайся! Как же! Сонливость как ветром сдуло. Первой мыслью было вскочить и хоть как-то прикрыться. Однако первое — не значит правильное. Мгновенно сообразил, что поворачиваться к даме… ну, будем считать, что «лицом» — не есть комильфо. Мозг ещё не успел ничего осознать, а всё, что нужно, уже напряглось. Да так, что хрен скроешь. Гормонам на голову наплевать. Побоку хладнокровие, забудьте про выдержку, чихать на уравновешенность. Особенно, когда сам голышом, а рядом ТАКАЯ девушка и из одежды на ней только лёгкое платьице, больше напоминающее ночную сорочку.

Моё смятение Лейка, безусловно, почувствовала. Поэтому, прежде чем приступить к каким-либо действиям, приподняла руку и тихо скомандовала:

— Закрой глаза, отвернись и постарайся расслабиться.

Первое и второе я выполнил, с третьим возникли проблемы. Расслабиться не получалось, как ни старался.

— Ладно. Не можешь, не надо, — смилостивилась Лариса секунд через пять, подойдя, судя по голосу, вплотную к полку. А спустя ещё пару ударов сердца она оказалась совсем рядом, в считанных сантиметрах, я это ощутил по тонкому не слишком привычному для парной цветочному аромату. Жара неожиданно отступила. До такой степени, что меня буквально ознобом пробило. Сразу захотелось во что-нибудь завернуться… например, в полотенце, на котором лежу.

— Не шевелись, — Лейка заметила моё судорожное движение. — Сейчас снова будет тепло.

Действительно. Дрожь быстро прошла, но обещанное тепло, увы, так и не наступило. Вместо него я почувствовал неприятное жжение под левой лопаткой. Потом оно переместилось правее, сдвинулось вдоль позвоночника, притормозило у поясницы, на десяток, если не больше секунд, задержалось в районе задницы. Ни с того ни с сего подумалось, что мне сейчас клизму поставят. Мысль дурацкая, но благодаря ей удалось на какое-то время избавиться от напряжения. Мало того, я неожиданно понял, что и с закрытыми глазами вижу, что происходит вокруг. Гляжу как бы со стороны. На себя, замершего на верхней ступеньке полка, Ларису, водящую надо мной руками… Ночнушка на девушке намокла от пара. Тонкая ткань прилипла к телу, повторяя все его соблазнительные изгибы… Нет, этого выдержать невозможно. Я сейчас точно сдурею.

Жжение прекратилось. Босые ноги прошлёпали на влажному полу.

— Можешь открыть глаза.

Хлопнула дверь.

Я разлепил зенки, сфокусировал взгляд и кое-как огляделся. Кроме меня в парилке никого не было.

Блин! Мне что? Всё это привиделось?

Да нет. Не может такого быть. Вот же следы на полу. Лариса и вправду сюда заходила. Зачем? Ясно, что не для интима. И мою анатомию изучать, думаю, ей тоже не требовалось… А что требовалось?

«Элементарно, Ватсон!»

Она же сама говорила: ей надо понять, какая магия сокрыта в пришельце из параллельного мира. А чтобы выяснить наверняка, гость должен раскрыться. Или, на худой конец, просто не оказывать сопротивления, даже на подсознательном уровне. Поэтому нужно создать бедолаге такие условия, чтобы он сам сделал всё, что нужно. Баня оказалась идеальным «лабораторным столом». Тут Лейка не промахнулась. Я действительно открылся по полной. Был сразу и возбужден, и расслаблен, раздосадован и смущен, не чувствовал страха, но и на что-то серьезное решиться тоже не мог. Словом, Лариса взяла меня тёпленьким как в прямом, так и в переносном смысле. Исследовала объект в среде его естественного обитания.

Что я об этом думаю?

Что-что… Восхищаюсь.

«Какая же она всё-таки… ведьма…»

В бане я пробыл без малого ещё час. Снимал напряжение после Лейкиного визита, отмокал в купели с холодной водой, заново грелся в парилке, опять отмокал, затем долго стоял под душем и восстанавливал водный баланс квасом из жбана — выхлебал всё до донышка, литра примерно три, и лишь тогда почувствовал, что напился. Закончив с помывкой, прибрал в помещениях, оделся и вышел на свежий воздух.

На улице вечерело. Солнце скрылось за лесом. Там ещё полыхал закат, но на другом краю небосвода уже зажглись первые звёзды. Стрекотали цикады, где-то поблизости пищал комар. Шелестели листвой яблони. От лёгких порывов ветра их ветки едва заметно покачивались. В смородине кто-то шуршал. Наверное, Глашка. В огороде ей, по всей видимости, безобразничать надоело, поэтому она решила заняться кустарником.

В доме горел свет, но, чем занималась Лейка, я угадать не мог — окна