– Да.

– Что он сделал? – жадно допытывалась девушка. – Что сказал?

Александра с печальной улыбкой пожала плечами.

– Поблагодарил меня.

В камине весело плясал огонь, прогоняя прохладу весеннейночи и отбрасывая тени, причудливо изгибающиеся и мелькающие на стенах, словноэльфы на осеннем празднике. Александра, обложенная подушками, сидела нагигантской кровати и задумчиво наблюдала за игрой света. Назавтра назначеновенчание. Неужели время пролетело так быстро?

Девушка подтянула колени к подбородку и обняла их руками, несводя глаз с огня. Несмотря на ошеломляющее открытие, что она влюблена в своегобудущего мужа, Алекс была, однако, не настолько глупа, чтобы считать, будтопонимает его, и не столь наивна, чтобы верить, будто она одна знает, каксделать его счастливым.

Александра не сомневалась только в одном: она хочет дать емусчастье и когда-нибудь обязательно осуществит свою мечту. Она чувствовалатяжкий груз этой новой ответственности и горячо жалела, что почти не имеетпонятия, каково это – быть женой одного из самых знатных людей королевства. Ивообще ее знания о семейной жизни были крайне ограниченны. Отец казалсяочаровательным, элегантным, страстно ожидаемым незнакомцем, которого всегдавстречали с пылким обожанием жена и дочь и чьи редкие визиты считались огромнымсобытием.

Девушка с мимолетной горечью вспомнила, как они с матерьювсегда носились с ним, ловили каждое слово, словно оно исходило из уст Господа.Какими же унылыми, доверчивыми провинциалками казались они с матерью! Как он,должно быть, смеялся над их благоговейной любовью!

Александра, тряхнув головой, решительно прогнала неприятныемысли и попыталась думать о собственном будущем. Она была совершенно уверена,что герцогу не понравится слепое почитание, которое мать неизменно выказывалаотцу. Его светлость, кажется, предпочитает, чтобы она не скрывала своегомнения, каким бы возмутительным или вызывающим оно ни было. Иногда ей дажеудавалось рассмешить его. Но как прожить с ним до конца жизни?

До сих пор единственными семейными парами, которые ейдоводилось наблюдать, были деревенские жители, причем жена обычно стряпала,шила и стирала. Ей почему-то ужасно захотелось точно так же заботиться огерцоге, хотя Алекс понимала, насколько глупо-сентиментальными были этифантазии. В доме полно слуг, предугадывающих любое желание хозяев и со всех ногбросающихся исполнять их.

Громко вздохнув, Александра решила смириться с тем, чтогерцог Хоторн не нуждается в той заботе и внимании, какие деревенские женщиныуделяют своим мужьям. Но в непокорном воображении тут же всплыло видение: вотона сидит напротив мужа у очага, ловко зашивая рукав белоснежной сорочки.Девушка мечтательно представила выражение благодарности и удовольствия набезупречно красивом лице герцога, созерцавшего, как жена штопает рубашку. Онбудет так горд…

Но тут Алекс тихо захихикала. Ведь она совершенно не умеетуправляться с иглой! Если она не уколет палец и не зальет кровью белый батист,значит, наверняка наглухо зашьет рукав или сотворит что-нибудь столь жеужасное. Картина безмятежного супружеского счастья поблекла, и Александра свелаброви. Интуиция подсказывала ей, что герцог – человек крайне сложный, и онамгновенно возненавидела собственную юношескую неопытность. С другой стороны,Алекс нельзя назвать легкомысленной, несмотря на то что его светлость, кажется,предпочитает считать ее милым ребенком. Но при необходимости Александрастановилась воплощением здравого смысла и практичности. Разве не она счетырнадцати лет вела хозяйство?!

И вот теперь перед ней новое нелегкое испытание. Алексдолжна стать достойной женой герцога Хоторна. За эти несколько дней его бабушкауспела сделать сотню критических замечаний относительно манер и поведенияАлександры, и хотя девушку выводила из себя чрезмерная приверженностьвдовствующей герцогини к условностям и этикету, она все же твердо решилаучиться всему, что необходимо знать. Нужно постараться, чтобы у мужа никогда небыло причин стыдиться ее.

«Мой муж», – подумала она, зарываясь в одеяла. Этот красавецвеликан, элегантный аристократ будет ее мужем…

На следующее утро Энтони, развалившись во внушительноммягком кресле, изучал кузена со смесью восхищения и недоверия.

– Хок, – хмыкнул он, – клянусь, все, что говорят о тебе, –чистая правда: у тебя совершенно нет нервов! Сегодня день твоей свадьбы, а яволнуюсь куда больше твоего!

Уже одетый в белую сорочку с жабо, черные брюки и жилет изсеребряной парчи, Джордан спокойно приказывал что-то управляющему поместья ипри этом мерил шагами комнату, одновременно просматривая очередной отчет,присланный его поверенным. За ним упорно семенил верный камердинер, разглаживаякрошечные морщинки на сорочке хозяина и смахивая воображаемые пылинки соштанин.

– Да постой же ты смирно, Джордан, – попросил Энтони,сочувственно улыбаясь слуге. – Бедняга Мэтисон сейчас упадет от усталости.

– Хм-м-м? – Джордан, на миг остановившись, вопросительновзглянул на кузена, и доблестный лакей, немедленно воспользовавшись шансом,схватил безупречно сшитый черный фрак и поднес хозяину, так что Джордану неоставалось ничего иного, кроме как просунуть руки в рукава.

– Не можешь объяснить, почему ты так чертовски безразличенк, собственной женитьбе? Да ты хоть сознаешь, что через четверть часа станешьженатым человеком?

Кивком отпустив управляющего, Джордан отложил отчет, одернулфрак и наконец повернулся к зеркалу, проводя рукой по щеке, чтобы проверить,насколько гладко выбрит.

– Я думаю об этом не как о женитьбе, – сухо пояснил он, – акак об удочерении ребенка.

Энтони по достоинству оценил шутку, и Джордан уже серьезнеепродолжал:

– Александра не будет предъявлять никаких требований, и,думаю, свадьба не отразится на привычном течении моей жизни. После остановки вЛондоне и объяснения с Элизой мы отправимся в Портсмут и поплывем вдольпобережья – я хочу проверить, как ведет себя на воде новое пассажирское судно.Ну а когда доберемся до Девона, я просто оставлю там Александру. Ей понравитсяДевон. Дом так велик, что, несомненно, ошеломит ее. Я буду время от временинаезжать к ней.

– Естественно, – сухо согласился Энтони.

Джордан, не позаботившись ответить, поднял отчет и продолжилего просматривать.

– Твоей обворожительной балерине вряд ли понравится этановость, Хок, – предупредил Тони.

– Она достаточно рассудительна, – рассеянно возразилДжордан.

– Итак, – процедила герцогиня, вплывая в комнату в нарядномтуалете из коричневого атласа, отделанном кремовым кружевом, – ты в самом деленамерен участвовать в этом фарсе, именуемом женитьбой? И попытаешься ввести этусельскую девчонку в общество, выдав за молодую леди безупречного происхожденияи воспитания?