Но оказываюсь перед запертой дверью, и на звонок никто не отвечает.

Хар наверняка у Кьяны, но я ни разу не спрашивал, где ее квартира, а единственный способ это выяснить — пройтись по этажам и постучаться во все двери.

Едх! Это уже плохая традиция! К сожалению, у Хара нет младшей сестры, которая может впустить меня в квартиру.

Вот я стою перед дверью как… как Вартас! И решаю, что делать дальше. Вариантов немного: дождаться, пока друг пожелает спокойной ночи своей девушке и вернется домой, уйти, набрать его и перестать играть во внезапность. Пока раздумываю, вдруг слышу голос Кьяны, доносящийся со стороны лифтов.

— Можно порезать аргору на маленькие кусочки, тогда нашим гостям будет удобно ее есть. И льда нужно заморозить побольше, чтобы хватило для коктейлей.

Квартира Хара в тупике, за углом, поэтому друзья не сразу замечают меня, а когда замечают, то замирают, будто морского едха увидели, но точно не Лайтнера К’ярда. Лица у них делаются какие-то виноватые. С чего бы это?

— Гостям? — переспрашиваю я.

Только теперь замечаю, что Хар держит два больших пакета с логотипом продуктовых супермаркетов, а в руках Кьяны круглый и, судя по ярко-розовому цвету, спелый, крупный фрукт аргоры. Безумно дорогой и настолько же безумно вкусный. Его еще называют праздничным или фруктом особых случаев.

— Привет, Лайт, — кивает мне Хар. — Что ты здесь делаешь?

— Мне нужна серьезная причина, чтобы увидеться со своими друзьями?

Они с Кьяной переглядываются.

— Нет, конечно. Просто ты не предупредил, вот я и подумал: что-то случилось.

— Все в порядке. Я бы даже сказал, замечательно.

— Здорово.

Я протягиваю руку:

— Давай помогу с пакетами.

Друг передает один из них мне. Кьяна выразительно смотрит на Хара, проводит ладонью по электронной панели доступа в квартиру и распахивает дверь.

Мы проходим в квартиру. У друга нет кухни, есть только барная стойка, которая отделяет разделочный стол и плиту от гостиной. На стойку я и ставлю пакет.

— Ты по-прежнему на меня злишься? — интересуюсь я у девушки, которая осторожно запихивает аргору в холодильник.

— Нет, Лайтнер, — качает головой Кьяна. — Это в прошлом.

Пока Хар раскладывает другие продукты, она открывает кран и наливает себе стакан воды. Продуктов оказывается много, и в основном это различные закуски или то, из чего их можно быстро приготовить.

— Коктейли. Закуски. Аргора, — перечисляю я. — К тебе придут в гости родители Кьяны?

Девушка давится водой и начинает кашлять.

— Нет, это не для родителей, — говорит она, придя в себя, — а для вечеринки.

— Для вечеринки? И часто вы устраиваете вечеринки?

— Это первая, — добавляет Хар.

Даже если сто первая, какая разница? Меня все равно на нее не позвали!

Интересно, почему?

— Я так понимаю, вечеринка не через неделю. Аргора сгниет раньше. Но вашего приглашения я не получил. Может, в спам попало.

Мне кажется, что если они еще дольше будут переглядываться, я просто уйду, и пошло оно все к Вартасу!

— Потому что мы тебе не пригласили, Лайтнер, — объясняет Кьяна.

— Можно узнать, почему? Да, у меня сейчас не лучшие времена, я много работаю, но время для вас точно нашел бы.

Это еще не злость, но уже раздражение. Меня и так выкинуло из привычного мира: теперь я не такой беззаботный, как раньше. Я потерял связь с матерью и братом. Но с друзьями?! От Хара я такого не ожидал. Да и от Кьяны тоже.

— Мы не хотели приглашать тебя из-за Вирны, — говорит Хар.

Я хмурюсь:

— Что не так с Мэйс?

— Мы пригласили ее на вечеринку, и подумали, что тебе будет больно снова столкнуться с ней.

— Значит, Вирну вы пригласили, а меня нет? Из-за заботы о моих сердечных ранах? Ребят, я теперь вижу ее каждую ночь, потому что работаю в «Бабочке».

От вида их ошарашенных лиц становится смешно.

— А как же подготовка к съемке? — Кьяна приходит в себя первой.

— Подготовка днем, работа в клубе — ночью. Но вы неправы насчет меня и Мэйс. Что было, то прошло. Я с этим справился.

Они снова переглядываются, и у меня создается впечатление, что эта парочка общается друг с другом мысленно. Что все влюбленные парочки так общаются. Половинки, чтоб их! У нас с Мэйс так не было, наверное, поэтому ничего и не получилось.

— Ладно, — говорю. — Вижу, я здесь лишний.

Делаю шаг, чтобы уйти, но Хар меня останавливает:

— Лайт, завтра в восемь. Надеюсь, не придется уговаривать тебя прийти?

Другое дело!

— Не нужно.

Я хлопаю Хара по плечу, и друг делает то же самое. А вот Кьяна настроена не так оптимистично:

— Лайтнер, ты уверен? Вирна придет не одна, с парнем.

С трудом, но мне удается удержать лицо. Потому что у Мэйс придет с парнем.

У нее есть парень.

И кажется, я даже знаю, кто он.

— Как его зовут?

— Вартас.

Конечно! Тот самый богатый любовник, который оплачивает все ее счета. А что получает взамен? Явно не просто «спасибо»!

— Тогда я тоже приглашу девушку, — говорю я.

— У тебя есть девушка?

— Ее зовут Лира, мы вместе снимаемся в рекламе. Мы пока не встречаемся, но все к этому идет.

— Я рада, что ты движешься вперед.

— Мэйс, видимо, тоже. Так что, я могу взять Лиру с собой?

— Конечно, — кивает Хар. — Тогда до завтра.

— До завтра.

— Пока, — машет рукой Кьяна.

А я поспешно выхожу из квартиры, чтобы друзья ничего не заметили по моему взгляду. Потому что магма ярости кипит внутри, грозясь выплеснуться на поверхность. Уже в лифте ударяю кулаком по стене.

Не сильно, но даже так остается вмятина.

Едх!

В отражении замечаю, как горят мои глаза. Огнем силы въерха.

Надо успокоиться.

Тем более что меня пригласили на вечеринку, и мы с Мэйс теперь будем на равных. Она больше не причинит мне боли. И не отберет у меня друзей.

Ну что Вирна? Встретимся без камер «Бабочки»?

Узнаем, что ты скрываешь еще.

Это была самая идиотская в мире идея — идти к Кьяне и Хару с Вартасом, хотя если убрать Вартаса… в смысле, оставить просто «идти к Кьяне и Хару» — это и была моя самая идиотская в мире идея. Тем не менее она имеет право на жизнь, исключительно потому, что если я хочу эту самую жизнь, то есть новую жизнь, в которой больше никаких К’ярдов, а точнее, в которой его имя — это просто имя, сейчас самое время начать. Потом будет поздно. Я почему-то уверена, что потом будет поздно, пусть даже у этого «почему-то» есть вполне определенные черты. Сегодня ночью в клубе мы друг другу ни слова не сказали, почти не виделись, но мне хватило одного его взгляда, скользнувшего по мне равнодушием, чтобы понять, что новую жизнь надо начинать сейчас.