— В таком случае у меня нет иного выбора. — Она вздернула голову, не глядя на него. Не хватало еще большего унижения.

Он взял ее за руку:

— Лучше пойдемте-ка в дом. У вас не только нет иного, у вас вообще нет выбора, Мелисанда.

Его пляшущая усмешка сводила с ума. Игра в кошки-мышки продолжалась! Необходимо прекратить все это, пока Адам Брокуэй не овладел ею таким образом, каким она и вообразить себе не могла!

В течение всего обеда мысли Клэр метались не столь назойливо, как на пляже, но не менее хаотично. Единственное понятное желание, которое можно было бы извлечь из этой путаницы, было, чтобы Адам ее снова поцеловал. Она не знала почему — все здесь смешалось: желания, чувства и тайные побуждения сердца. Она была в смятении и не могла дать этому подходящего названия. Одно лишь было ясно — он значил для нее многое. Она поглядывала на его словно выточенное из тика лицо, резко выделявшееся на фоне белоснежной рубашки. Он болтал с Надей про общих знакомых, и она заново поражалась излучаемой им динамической энергии. Даже Надя с ее глубоко запрятанной и неистребимой враждебностью расслабилась в его обществе.

Клэр зевнула, прикрывшись рукой, и огляделась, стараясь отвлечься. Она вгляделась в свое отражение в бронзовом трюмо, пробуя взглянуть на себя со стороны. Она выглядела прекрасно, точно в той манере, которую одобрила бы ее мать. На нее нахлынуло чувство гордости и благодарности к своим родителям. Во всяком случае, некое физическое совершенство своему избраннику она предоставит. Буде такой избранник объявится, подумала она тут же с горечью. Она отвела взгляд и наткнулась на саркастическую усмешку Адама. Она не могла его попрекнуть. Что-то есть смешное, когда уставишься в зеркало. Клэр покраснела и отвернулась; небось он думает, это жалкое, пустое создание целыми днями торчит у зеркала. Впрочем, его настоящие мысли так часто скрыты за двусмысленностями и насмешками. Она подумала с отчаянием, что через день-два он уедет, и останется она одна-одинешенька с Дэвидом… и Надей.

Внезапно ее обуяло чувство своей малости и потерянности в этом красивом доме, на прекрасном острове, одиночества среди всех, включая Адама. Может, ей надо уехать, прежде чем возникнет какая-то реальная опасность?

Опасность! Всего час назад она застала Надю, торопливо возвращающуюся из мастерской. Она улыбалась, и какой улыбкой! Доброй, удивительно человечной, можно было представить, до чего хороша она была в юности, пока обстоятельства жизни и железный самоконтроль не наложили свой отпечаток. Надя подошла прямо к ней и взяла ее за руку.

— Моя дорогая, я это видела! — Она смотрела прямо в глаза Клэр, ее низкий голос подрагивал.

— Портрет? — догадалась Клэр. — Но ведь Дэвид нас пока не пускает.

— Ну, на мать правила не распространяются! — Надя напряженно улыбалась, что подтвердило ее эмоциональную взвинченность. С тех пор как Дэвид начал работу, ее снедало чрезвычайное любопытство. — Не могу высказать, что я чувствую, — это какая-то мистика. Не знаю, поймете ли вы. Это будет великая вещь!

Клэр и не понимала, и не желала понимать. Адам был прав! Для Нади она вовсе не личность, а только средство для реализации таланта Дэвида. Она не могла избавиться от противного ощущения, что, как только талант Дэвида будет, так сказать, обслужен, ее мягко попросят со сцены.

Дэвид посмотрел на нее вопросительно:

— Вы что-то очень уж призадумались, Клэр.

— Может, ей надо что-то, что разгонит печаль? — учтиво предложил Адам.

До чего жизнь причудлива! Как мало она понимает ее суть, как мало вообще понимает. Она загадочно улыбнулась, как бы уступая Адаму право думать так или иначе.

— Этот оттенок очень вам идет, моя дорогая, — вмешалась Надя почти игриво, — что это за цвет?

— Веронская зелень, — пробормотал Дэвид почти машинально, задумавшись на миг о технической проблеме света и тени. Свет, падая на зеленое платье Клэр, отбрасывал зеленовато-рыжеватые тени на ее лицо. Дэвид жадно пожирал ее глазами. Заметив это, его мать вздохнула с удовлетворением. Как долго она ждала этой творческой ненасытности!

— Удивительно хорошо, что вы оказались здесь, Клэр, не правда ли? — спросила Надя, не ожидая, впрочем, и не требуя ответа. — В конце концов, это я вас сюда привезла. — Она посмотрела, как будто ожидая реплики от Адама, но не дождалась. Клэр как-то потерялась. Она едва смогла выдавить улыбку. Адам перегнулся и наполнил ее бокал, прежде чем она смогла прикрыть его рукой.

— Ну, не упрямьтесь! — услышала она его голос, слегка насмешливый. — Очень вы мрачны, уж не знаю отчего!

Она ощутила редкий прилив отваги, подняла бокал и отсалютовала ему с вызовом в глазах.

— Уж вы-то должны бы знать! — шепнула она, пока Сэмми вкатывал кофейный столик. Неловкость, ею испытываемая, порождала меланхолию. Надо было хоть о чем-то говорить. Она стала говорить о новых учебниках Тины, которые той очень нравились, и потеряла при этом две трети своих собеседников. Адам продолжал наблюдать за ней и иронически улыбаться. Они допили кофе, и Надя велела Сэмми убирать со стола. В этот самый момент погас свет.

— Черт, генератор! — проворчал Адам и решительно поднялся. Клэр, повинуясь долгу идти к Тине, вскочила и чуть не столкнулась с ним. Он удержал ее с коротким смешком: — Куда бы вы ни направлялись, во тьме далеко не уйдете!

В темноте заговорил Сэмми:

— Мне пойти туда, мистер Брок? Запасной аккумулятор заряжался весь день.

Он уже достал лампы, зажег их и развесил по местам. Надя и Дэвид все еще сидели за столом, словно от них никто ничего не ожидал.

Но Адам отверг предложение Сэмми:

— Нет, я пойду сам. Надо взглянуть, пока я еще здесь. Только бы это был не коллектор.

— Я бы пошел с тобой, Брок, но я ничего не смыслю в этих чертовых штуках, — как-то вяло пожаловался Дэвид. Что за эгоизм, подумала Клэр, удивившись сама себе.

— А то я не знаю! — коротко отозвался Адам.

Воцарилось молчание.

Клэр посмотрела на него:

— Мне нужно идти к Тине.

— Надеюсь, она крепко спит?

— Надеюсь. Я ей оставила ночник. Она может проснуться и не увидеть его.

— Не слишком хорошо, — причмокнула Надя.

— Я послежу за ней, — предложил Сэмми своим певучим голосом. — Я поставлю маленький фонарь, пока вы не придете.

— Спасибо, Сэмми, — поблагодарила Клэр. — Могу я чем-то помочь? — Она взглянула на Адама.

Он хохотнул:

— Дитя мое, по опыту знаю, женщины, особенно привлекательные, ничего не понимают в механике.

Клэр не знала, смеяться ей или плакать под неумолимым взором Надиных темных глаз. Она прикрыла рукой пылающее лицо. Может, она заболевает, что-то с ней творится странное!

— Не говорите ерунды, я имела в виду подержать фонарь или что-нибудь в таком роде.