– Бабушка! – Марьяна просто обомлела от изумления и замерла на пороге. Она хотела сказать «Ты же умерла!», но почему-то не смогла вымолвить этих слов.

– Здравствуй, Надюша! – Бабушка с улыбкой чуть наклонила голову набок, разглядывая ее с головы до ног. – Вот какая ты стала, оказывается… А я вот в гости к тебе решила зайти, пироги затеяла. Ты-то, я смотрю, не готовишь совсем… Муж твой скоро придет, чем его кормить станешь? Вот то-то же.

– Нет у меня никакого мужа! – возмутилась Марьяна. – Ты, бабуля, что-то путаешь.

– Нет, говоришь? – Бабушка лукаво прищурилась. – Это тебе, милая, только кажется. Ничего-то ты не знаешь пока… Ну ладно, проходи скорее, а то у меня там духовка перегреется.

Марьяна хотела было обнять ее, прижаться, как в детстве, но бабушка легко отстранилась, вытянув вперед руки, испачканные в муке. Только сейчас Марьяна заметила, что выглядит она немного странно: лицо ее все время менялось, словно отражение в воде. На миг ей стало страшно. Она почувствовала себя Красной Шапочкой из детской сказки. «Бабушка, бабушка, почему у тебя такие большие зубы…»

А бабушка все хлопотала вокруг, накладывая на тарелку румяные пирожки.

– Ты садись, садись. Я ненадолго. Ты вот что…

Бабушка села напротив, сложив на коленях морщинистые руки. Марьяна смотрела на нее со смешанным чувством – с одной стороны, радостно было увидеть родного человека после долгой разлуки, но с другой… Она ведь умерла Кто знает, что там, за чертой, отделяющей мир живых от небытия? С чем она пришла к ней?

Будто угадав ее мысли, бабушка сказала:

– Ты, милая, не бойся. Я помочь тебе хочу.

Ну вот, еще одна помощница! Марьяна вспомнила, как несколько месяцев назад на этом же месте сидела Надя. Она тоже говорила, что хочет помочь, предупредить… А получилось только хуже. Что они, в конце концов, сговорились, что ли?

– Ты бы, Наденька, вспомнила, кто ты есть на самом деле! Не будешь ведь весь век от самой себя прятаться… А то муж твой и тот тебя не узнает.

Вот заладила! Муж, муж… С памятью у нее, что ли, плохо? Марьяна хотела было снова объяснить бабушке, что мужа у нее нет и не было никогда, но вместо этого тихо спросила:

– А он что, правда придет? Скоро?

Варвара Алексеевна улыбнулась и радостно закивала:

– Придет, непременно придет! Суженого на коне не объедешь. Если только… – Тут на ее лицо словно набежала какая-то тень. Видно было, что дальше она говорить не хочет.

– Если – что?

Бабушка помолчала немного, скорбно поджав губы, потом бросила на нее быстрый взгляд и закончила:

– Если только жив будет.

Марьяна проснулась, когда за окнами уже начало темнеть. Теперь она чувствовала себя гораздо лучше, все «гриппозные» симптомы исчезли без следа. Ни тебе насморка, ни ломоты в теле, ни противной слабости… На всякий случай Марьяна измерила температуру. Так и есть – нормальная!

Она встала, откинув плед, потрепала Найду по голове и весело сказала:

– Хватит хандрить, девочка моя! Знаешь, что мы с тобой теперь будем делать? Будем Новый год отмечать!

Найда удивленно уставилась на хозяйку. А Марьяна уже ни секунды не могла усидеть на месте. Хотелось немедленно сделать что-то особенное, чтобы действительно был праздник. Она вспомнила бабушкины пироги. Вот уж что никогда не сравнится с магазинными деликатесами! Конечно, это смерть фигуре, но, в конце концов, карьеру модели она делать не собирается, так почему бы не побаловать себя хотя бы раз в году?

Что там надо было? Яйца, масло, сахар, корица… Без особой надежды она заглянула в холодильник. Ну да, конечно! Была бы мышь – повесилась бы. Хорошо еще, что супермаркеты даже в Новый год работают допоздна!

Марьяна подхватила куртку с вешалки, натянула сапоги. Найда уселась было у двери, предвкушая прогулку, но она строго погрозила ей пальцем:

– Я скоро приду! А ты веди себя хорошо.

Через час она вернулась веселая, раскрасневшаяся с мороза, нагруженная тяжелыми пакетами. Из сумки торчало серебристое горлышко ритуальной новогодней бутылки шампанского.

Марьяна даже елочку купила – маленькую живую тую в горшочке. Пусть растет дома, как будто всегда Новый год!

Она быстро разгрузила пакеты и принялась хлопотать на кухне.

Павел очнулся оттого, что кто-то осторожно, но настойчиво тряс его за плечо. Он поднял голову, не понимая, который час, где он находится и почему так затекла шея и левая рука.

Перед его мутным взглядом предстало просторное помещение вроде длинного коридора с белыми стенами и огромными, почти от пола, окнами. Кругом стояли какие-то кадки с фикусами и пальмами, где-то рядом журчал фонтанчик, а тесное и коротковатое для него ложе оказалось диваном, обитым скользкой искусственной кожей.

Павел не сразу понял, почему он не дома и как очутился здесь. Ах да, конечно, пансионат! После тренинга все разошлись по номерам, чтобы привести себя в порядок и немного отдохнуть, потом был торжественный ужин, и Алексею Бодрову из пиар-отдела, как победителю игры, торжественно вручали сертификат на тысячу долларов. Что было дальше – непонятно. Просто провал, черная дыра!

– Эй, товарищ дорогой! Не полагается здесь спать, неудобно. Шли бы вы лучше в номер да там и отдыхали себе на здоровье.

Прямо перед собой он увидел лицо сторожа, который днем так старательно чистил дорожки перед зданием.

После некоторого напряжения мысли Павел вспомнил, что за ужином изрядно перебрал «Хеннесси». Видно, до своего номера он так и не добрался… Наверное, бродил по корпусу да так и заснул прямо в холле, на диванчике, уткнувшись в жесткий и неудобный валик.

Павел потряс головой, посмотрел на часы – ничего себе, половина двенадцатого! Чуть Новый год не проспал. Он с усилием приподнялся, сжимая ладонями виски. Голова ж ты моя, голова! Просто раскалывается.

– А остальные где? Разъехались? – спросил он непослушным, заплетающимся языком.

– Да какое там! – Сторож только рукой махнул. – Ваши все празднуют… В сауне.

В кривой усмешке, на миг промелькнувшей на его худом желтом лице с уныло висящими усами, Павлу почудилось что-то нехорошее.

– Что-то вы опаздываете сегодня везде!

«Вот еще не хватало, чтоб сторож мораль читал! Тоже мне тренер по тайм-менеджменту», – подумал Павел, но вслух сказал только:

– Да вот, опаздываю… – И зачем-то объяснил: – Машина заглохла.

Он вспомнил пустынную дорогу, берег озера и каменную глыбу, возле которой проторчал столько времени. Куда только смотрят дорожные службы? Он сел, пытаясь собраться с мыслями, и спросил:

– Что у вас каменюка эта торчит чуть ли не на дороге? Прямо на подъезде к пансионату?