Обдумывая мысли о мщении, Кин натянул поводья и направился обратно к хижине. Он вспоминал теперь предупреждения старого Клинта и жалел, что вовремя не внял им. Он мог бы сейчас по-прежнему легко шагать по жизни, и образ Алексы не следовал бы за ним по пятам, покусывая за пятки. Темноволосая тварь с таинственными серыми глазами и улыбкой, которая могла растопить и льдину, а уж мужчину – растопить и слить в его же собственные мокасины. Она одержала над ним верх. Она делала вид, что страстно добивается его, и одновременно точила кинжал, чтобы всадить ему в спину. Да, то, что она увела Кентавра, было низким, подлым ударом, но она не удовлетворилась. К этой ране добавила еще и оскорбление: свернула лагерь и вынудила Кина броситься за ней вдогонку, размахивая морковкой у него перед носом.

Эта мысль металась в его мозгу, раздувая пламя гнева. Какая жалость, что он не сорвал маску притворства с лица змеи и не увидел, каково же это лицо на самом деле.

Настроение Кина падало с каждой проходящей минутой. К тому времени, как он добрался до своего жилища, из ноздрей уже вырывалось пламя, и он топал ногами, как разъяренный бык. Клинт приоткрыл один глаз и обозрел суровое, хмурое лицо молодого приятеля.

– Судя по твоей кислой физиономии, я бы сказал, что не все пошло так просто, как хотелось, – задумчиво сказал он. – Я так и знал. Я предупреждал, чтобы ты держался подальше от этой девчонки. Еще до того, как ты с ней связался. Но разве ты когда послушаешь? – Клинт насмешливо фыркнул. – Нет, черт, ты поперся тупо вперед, наплевав на мой совет.

– Хватит! – Кин повернулся к Клинту, буквально пришпилив его к стене яростным взглядом. – Мне хватает неприятностей и без твоего брюзжания.

Клинт прищурился и какое-то время молча наблюдал, как Кин взад-вперед мечется по комнате.

– Ну? И что же случилось?

– Ничего не случилось. Они свернули лагерь и уехали, – проворчал Кин и на минуту перестал расхаживать, чтобы плеснуть в кружку рому.

– А с Кентавром-то что? – продолжал допытываться Клинт.

– Пропал, черт возьми. – Кин хватил кулаком по столу и сморщился от боли. Ему стоит приберечь свою ярость для Алексы и того подонка, которого она называет своим отцом, горько подумал он.

Клинт вздохнул и осторожно заворочался на койке, стараясь не давить на больное плечо и отбитые ребра.

– Может, это и к лучшему. Если б ты снова ее увидел, это только внесло бы еще больше сумятицы и неразберихи. А Кентавр в любом случае был слишком своевольным, чтоб на него можно было полагаться. Всегда можешь приручить другую лошадь, – ободряюще сказал он.

Кин молча смотрел в окно, и перед его внутренним взором вставал образ Алексы верхом на белоснежном жеребце, несущейся навстречу ветру. Что за великолепное зрелище они являли вдвоем, неохотно вынужден был признать он. Они предназначены друг для друга.

– Да, думаю, ты прав.

Кин старательно отбросил прочь все мысли об Алексе и повернулся к другу.

– Довольно о Карверах. Займемся тобой. Итак, что ты будешь есть?

Представив себе Кина в роли стряпухи, Клинт поморщился. Кин, конечно, стал умелым охотником, но его кулинарные способности еще требуют шлифовки. Если Клинт и поправится после засады, то только благодаря себе, а уж никак не из-за изысканных кушаний, которыми Кин будет потчевать его.

– Я прошу только, чтобы это было съедобным, – тяжело вздохнул Клинт, прекрасно зная, что просит невозможного. – Разбуди меня, когда приготовишь. Уверен, мне потребуется много сил, чтобы пропихнуть то варево, что ты состряпаешь.

– Я подумываю об отравленном жарком, – посмеивался Кин, синие глаза его поблескивали дьявольским лукавством. Эту черту он приобрел после первой же встречи с Алексой Карвер.

– Не сомневаюсь. Ты давненько подумываешь отделаться от старика и теперь уж постараешься воспользоваться случаем.

Клинт закатил глаза, слушая раскаты хохота молодого приятеля, и грустно размышлял, сможет ли переварить то, что Кин неизбежно поставит перед ним.

Пока Кин суетился с ленчем, его мысли все время возвращались к Алексе. Он продолжал спрашивать себя: как он мог так ошибиться? Всегда ему хорошо удавалось читать людские лица, и вот впервые в жизни он так глубоко ошибся. Как слепой дурак, он пошел у нее на поводу, не понимая, что его обманывают. Но какой упоительный обман, думал он, смягчаясь при воспоминании об исключительно стройном теле, о вкусе ее нежных поцелуев, о женственном аромате, исходившем от нее.

Кин взглянул вниз и вздрогнул – оказывается, он поглаживает ложкой жаркое, а не мешает. Дернувшись, он задел ногой аккуратную поленницу, сложенную у плиты, и дрова с грохотом рассыпались по полу.

Клинт подскочил на кровати, дико озираясь и ожидая, что в любую секунду подвергнется нападению.

– Какого черта?

Смущенно ухмыляясь, Кин присел на корточки и заново сложил дрова.

– Извини, мне очень жаль…

– А-рххх. – Клинт с шумом выпустил воздух. – Клянусь, ты неуклюж, как слон в посудной лавке. Как я могу спать, если ты устраиваешь такой грохот?

– Я же сказал, что сожалею! – негодующе вскипел Кин. Клинт принюхался и поник на своей койке.

– Но не так, как буду сожалеть я, когда отведаю твоей стряпни, – пробубнил он себе под нос.

– Что? – Кин прислушался, пытаясь разобрать бормотание товарища.

Кин тихо продолжил заниматься своим делом. «Забудь ее», – сказал он себе. Алекса уехала, и слава Богу. Ему еще повезло, что удалось спасти свою гордость. Маловато, но по крайней мере хоть это. Разве Клинт не предупреждал его избегать мисс Карвер? Да, может, он временами и болтает всякую чушь, как последний пустомеля, но он стар и мудр. И он сразу раскусил Алексу, сразу понял, что она – целая охапка неприятностей.

Алекса опустилась на землю и устало вздохнула. Казалось, они путешествовали со скоростью улитки. Теперь она была совершенно уверена, что Сайлас Грегор не в состоянии следовать даже существующей тропой по открытой прерии, не то что прокладывать новую. Это был пустой, безмозглый пропойца, который пил свой завтрак, потом останавливался, чтобы проглотить спиртного в качестве полуденного перекуса, и продолжал в том же духе до самого вечера. Временами она думала, уж не придется ли привязывать Сайласа к его кривому мулу, чтобы он не свалился на землю, как мешок. Уже дважды хмельной дурак отправлялся не туда, и им приходилось возвращать его обратно.

– Как думаешь, где теперь этот пропойца? – спросил, нахмурившись, Расс, плюхаясь рядом с Алексой и выбивая пыль из шляпы.

Она пожала плечами:

– Может, свалился в реку мордой вниз. По крайней мере именно к реке он отправился, когда я видела его в последний раз. Это будет его первое купание за неделю, – с отвращением фыркнула Алекса.

– Может, он утонет, – насмешливо сказал Расс.