Я отправляю заявку, и у меня возникает легкое чувство вины из-за того, что я не нашла лучшего применения для своей обновленной личности, кроме как попытаться уязвить эго Шейна. Пока я забираюсь под одеяло, мне не приходит в голову никакой идеи насчет того, какой может быть настоящая благая цель, но все-таки я засыпаю с надеждой, что я, быть может, смогу что-то изменить в мире. Мой собственный мир уже изменился к лучшему. Чудесным образом. В этом я ни капли не сомневаюсь.

На следующее утро я просыпаюсь, проспав лишь шесть часов, и мне не терпится выйти из дома. В течение уже почти шестнадцати лет каждое утро всегда было окрашено страхом перед грядущим днем. Настало время покончить с этим.

Я хватаю телефон и обнаруживаю десятки сообщений о том, что Хлоя потеряла сознание в клубе прошлой ночью. Стены комнаты качаются вокруг меня. Хлоя настаивает, что это случилось просто из-за того, что вокруг была безумная суматоха. Но ведь у нее хватило времени и на то, чтобы пригласить всех знакомых на масштабную вечеринку по случаю солнцестояния – сегодня на пляже, и она обещает, что это будет невероятно.

Я проверяю, не болит ли мой собственный лоб. Все нормально. Но я пишу сообщение доктору Стернфилд, чтобы сообщить ей новости о Хлое. Просто на всякий случай. Мой телефон вибрирует. Я надеюсь, что это доктор Стернфилд прислала какой-то успокаивающий ответ, но это Эви: ТВОЕ ВИДЕО ПОПАЛО НА САЙТ «О ЧЕМ ГОВОРЯТ ПОДРОСТКИ».

Какое видео? Я захожу на сайт. Та дурацкая запись с вечеринки у Эрин набрала уже более двух тысяч просмотров и немало комментариев от людей, которые зашли и на сайт о донорстве органов. Что, правда? Я кружусь, сидя в кресле. Так вот каково это – когда твои слова становятся вирусными. В хорошем смысле слова.

Вернувшись на свою страницу, я просматриваю еще десятки поздравлений и множество запросов в друзья. Большинство сообщений доброжелательны, но то и дело я натыкаюсь на анонимные записи вроде:

И КАКОВО ЭТО, ПРЕВРАТИТЬСЯ ИЗ НЕУДАЧНИЦЫ В ДИВУ? или

А КОГДА ТЫ ПРОДЕЛАЕШЬ ОБРАТНЫЙ ПУТЬ?

Я набираю номер Эви. На секунду мое зрение затуманивается, и комната начинает медленно вращаться вокруг меня. Я закрываю глаза. Боже, лучше бы мои синапсы или что там еще трещит у меня в голове вели себя как следует.

Когда Эви отвечает, я говорю:

– Мне уже шлют оскорбления.

– Придурки.

– Но я все-таки хочу записать больше видео. Множество людей решили стать донорами органов. Это великолепно.

Она на мгновение замолкает.

– Это да. Но может ты получше спланируешь свое следующее видео? Я могла бы помочь тебе уложить волосы и подобрать платье, которое будет еще более впечатляющим.

Кажется, в ее голосе слышна обида. Я отвечаю:

– Конечно, ты могла бы мне помочь. Но это видео все равно отличное, правда? А сейчас тебе не придется силой затаскивать меня на вечеринки. Я стану подругой, о которой ты всегда мечтала.

Она вздыхает.

– Ты уже была подругой, о которой я всегда мечтала.

Если это так, то зачем было вытаскивать меня на вечеринки? Но моя интуиция говорит, что на такие темы лучше общаться лично. Забавно, три дня назад я бы предпочла вести сложный разговор, обмениваясь сообщениями. А сейчас я хочу быть с человеком лицом к лицу, чтобы не было места непониманию.

Эви нарушает тишину.

– Так какой следующий пункт в твоем плане завоевания мира?

– Каким бы он ни был, ты первой узнаешь.

– Так-то лучше.

Пожалуй, мы все-таки сможем понять друг друга.

Я вприпрыжку спускаюсь вниз, в полной уверенности, что и этот день пройдет точно как надо. Сэмми, повернувшись ко мне, трясет пачкой картофельных чипсов, мама разливает по стаканам апельсиновый сок. Я подхожу к ним с решимостью в каждом шаге, мечтая, чтобы каждый мог чувствовать себя также оптимистично, как я, и не обращаю внимания на странную легкость в голове.

Но когда я открываю рот, чтобы что-то сказать, мир вокруг меня внезапно гаснет.

Открыв глаза, я обнаруживаю, что лежу на кухонном полу.

– Что случилось?

Мама стоит на коленях рядом со мной, прижимая к уху телефон.

– Она только что очнулась.

Я пытаюсь подняться. Комната кружится.

Мама говорит:

– Расслабься. Не пытайся поднять голову.

Превосходная идея, учитывая вспышки света перед глазами.

– Надолго я отключилась?

– На минуту примерно.

Она дотрагивается до моего лба и говорит в трубку:

– Может быть, легкий жар.

Она поворачивается ко мне.

– Когда ты последний раз ела?

– Вчера ужинала.

Она слушает, что ей говорят по телефону, и ее лицо становится все более напряженным. Она прикрывает рот рукой.

– Эйслин, ты ела или вдыхала на вечеринке что-нибудь необычное?

Ела? Вдыхала? Ох.

– Если ты имеешь в виду героин или крэк, то нет.

Стоит ли мне упомянуть генную терапию? Еще нет, еще нет. Сначала мне нужно поговорить с доктором Стернфилд.

Задав еще пару вопросов, мама вешает трубку.

– Я отвезу тебя в пункт неотложной помощи.

Мне удается встать.

– Но все нормально.

Мама берет меня за локоть и направляет, чтобы заставить сесть на стул.

– Падать в обморок – не нормально. Даже на несколько секунд. Давай поешь немного и поедем.

Пока мама впихивает в меня яйцо и тост, я прошу Сэмми подняться наверх и принести мой телефон. Похоже, он рад, что для разнообразия теперь он помогает тому, кто болен.

Поклонившись, он протягивает мне телефон:

– Что еще я могу для вас сделать?