– Рада, что ты пришла, Эйслин.

Она смотрит на Джека.

– Держу пари, я знаю, кто ты.

Покраснев от смущения, я подтверждаю ее догадку.

Она демонстративно кривит губы.

– Шейн будет разочарован.

Джек выглядит озадаченным, но по-прежнему улыбается.

– Шейн?

Я недовольно вздыхаю.

– Нелепый парень, который пришел на нашу семейную встречу.

Хлоя ухмыляется и возражает:

– А сегодня привел с собой свою собственную съемочную группу.

Метрах в двадцати от нас Шейн, смеясь, разговаривает с двумя девушками, одетыми в топы, совсем не скрывающие немаленькие татуировки у них на спинах. Парень с камерой на плече и девушка с микрофоном на штативе следуют за каждым их движением.

Хлоя окликает Шейна несколько раз, пока наконец не привлекает его внимание. Он машет ей рукой и лениво идет к нам.

Он говорит мне:

– Моя самая новая кандидатка!

Джек и Хлоя одновременно восклицают:

– Кандидатка?

О да, я сделала это, не так ли? Время приступить к моему маленькому плану. Я бросаю приглашающие взгляды на камеру, пока ее не переводят на нас, а потом говорю Шейну:

– Так я прошла отбор?

Он бросает взгляд на Джека.

– Если ты этому своему красавчику подходишь, то и мне подойдешь.

Джек выглядит смущенным, несмотря на то, что я ободряюще целую его в щеку. Я пристально смотрю в объектив.

– На самом деле, все это совершенно не круто. Любая девушка, которая считает, что должна состязаться за право проводить время с парнем, который заигрывает одновременно с десятком других девушек, должна дважды обдумать свое решение.

Я поворачиваюсь к Хлое.

– Стала бы ты связываться с парнем, который тебе изменяет?

Она смеется.

– Черта с два, даже ради такого симпатяги, как Шейн.

Шейн прижимает руку к груди, изображая испуг. Татуированные девушки лебезят перед ним, презрительно посматривая на меня. Та, которая ниже ростом, говорит:

– Ты не знаешь, что теряешь.

Все трое начинают кружиться в такт бою барабанов. Оператор тоже виляет бедрами. Ну, я попыталась.

Мы с Джеком занимаем места рядом с ревущим костром. Он смеется, когда я объясняю всю затею с Шейном. Уф. Наши лица сближаются, и он говорит:

– Но больше никаких заявок, ладно?

Я дарю ему долгий поцелуй.

– Я полностью, совершенно занята.

В воздухе плывут крошечные янтарные искры, и мы наслаждаемся разговором, едой и музыкой. Роза и Джонатан снова присоединяются к нам. Кто бы мог подумать, что я буду проводить время с ребятами из подростковой группы «Nova Genetics», и как минимум двое из нас окажутся намного общительнее, чем обычно? И намного счастливее.

Спасибо, «харизма».

Хотя Шейн остается главной мишенью камеры, я замечаю, что она поворачивается ко мне, Хлое и Розе чаще, чем к кому-либо еще. Либо Шейн подсказал это оператору, либо мы действительно выглядим ярче других.

В какой-то момент Хлоя убеждает меня и Розу станцевать вместе с ней гавайский танец хула, который, как она утверждает, имеет возбуждающий эффект. Джек не против, и я на время оставляю его. Мы с Хлоей и Розой истерически смеемся и кривляемся на камеру.

До нас доносится аромат марихуаны и еще чего-то цветочного, будто мы на тропическом острове. Я закрываю глаза и вкушаю радостный шум вокруг. Потом я чувствую теплые губы Джека на моих и вдыхаю его.

Мы раскачиваемся и плывем рядом друг с другом, а солнце скрывается за горизонтом. Я купаюсь в тепле, свете и любви. Держу пари, в другой жизни я могла бы стать хиппи. Эта ночь принадлежит нам, и я не хочу никуда уходить. Я даже не хочу открывать глаза.

Но чей-то крик вырывает меня из этого сладкого тумана.

Все головы поворачиваются к груде светло-розовых кружев, лежащей на земле. Роза.

Пятьдесят рук тут же выхватывают телефоны, то ли чтобы вызвать скорую, то ли чтобы запечатлеть все на видео – понятия не имею.

Джонатан опускается на колени рядом с ней, крича:

– Роза, очнись!

Внезапно Хлоя хватает меня за руку и хрипло шепчет мне на ухо:

– Она скоро очнётся. Я отключилась только на несколько минут. Это нормально.

– Нормально для чего?

– Сама знаешь для чего. И мы не должны никому рассказывать.

– Даже если мы можем помочь.

– Как? – ее голос становится еще более резким. – Все, что мы можем – вызвать совершенно необязательную панику, которая не поможет никому.

К счастью, среди пришедших на пляж оказывается медсестра, которая склоняется над Розой. И еще до того, как мы слышим звук сирены «скорой», Роза уже шевелится. Я вынуждена признать, что Хлоя права. Ничего, выходящего за пределы «обычных» симптомов «харизмы».

Обычных или нет, но врачи настаивают, что Розу нужно отвести в больницу, хотя она умоляет их этого не делать. Прежде чем они сажают ее в «скорую», она кричит, обращаясь к толпе:

– Я безумно разозлюсь, если вы остановите вечеринку!

Мы машем ей вслед, желая выздоровления, и перешептываемся, стараясь ободрить друг друга. Снова раздается гипнотический ритм барабанов.

Я смотрю на часы и говорю Джеку:

– Нам пора идти.

По дороге в Такому мы устало молчим. Тишину нарушает только писк моего телефона – входящее сообщение от доктора Стернфилд.

ПОТЕРЯ СОЗНАНИЯ СВЯЗАНА С ТЕМ, ЧТО ТВОЕ ТЕЛО РАБОТАЕТ НА СВЕРХСКОРОСТЯХ. У ТЕБЯ ТАК МНОГО ПОВОДОВ ДЛЯ ВОСТОРГА! БОЛЬШЕ ЕШЬ, БОЛЬШЕ ПЕЙ, БОЛЬШЕ СПИ. И ТВОИ МЕЧТЫ БУДУТ ВОПЛОЩАТЬСЯ В РЕАЛЬНОСТЬ, ЕСЛИ ТЫ СОХРАНИШЬ СПОКОЙСТВИЕ И НАШУ ТАЙНУ.

Я испускаю долгий вздох.

– Думаю, с Розой все будет порядке. Просто слишком много всего происходило вокруг.

– Звучит знакомо.

Он отбивает пальцами на руле тот же ритм, что играли барабанщики на пляже.

– Странно, как все так быстро изменилось для нас с тобой.

– С большим опозданием.

Он проводит пальцами по моей руке.

– И не говори.

Жаркая атмосфера приправлена предвкушением. Добравшись до дома, мы с упоением желаем друг другу спокойной ночи и обещаем друг другу встретиться завтра. Мое тело покрывается мурашками от макушки до пяток, когда я плавно иду к дому.

А там мама сидит на диване и смотрит на меня пронзительным взглядом.