Зато она ясно поняла другое: Гил должен возглавить вторжение в Кастилию. Наверное, туда они отправятся уже через месяц.

Она отвела глаза в сторону, притворившись, будто не слушает. Ла Рейна будет рада новости, Валери не сомневалась. Правда, в прошлый раз, когда она сообщила королеве о войне, Валери навлекла на себя гнев будущего мужа и герцога.

Но на сей раз Гил посмотрел на нее с гордостью, а затем переглянулся с монсеньором Испании.

– Ваша супруга королева, – заявил Гил, – должна узнать о наших планах.

Ланкастер махнул рукой в знак согласия.

– Я пошлю ей весточку.

– Леди Валери может передать ваши слова королеве, – сказал Гил. – А я с рассветом поскачу за повивальной бабкой.

– Нет! – воскликнула она, прежде чем успела прикусить себе язык. – Только со мной!

Оба мужчины молча посмотрели на нее. На лице Ланкастера отразилось недоверие.

Гил с трудом сдерживал гнев.

– Я поскачу быстро, – обратился он к герцогу. – Она меня задержит.

Валери расправила плечи. Она пока ему не жена. Кроме того, она дала слово…

– В Лондон меня не в паланкине доставили, милорд. Дайте мне быстроногого коня, и я готова отправиться в путь немедленно.

Но Гил все же пробовал возражать:

– Монсеньор, я не хочу, то есть…

Он не хотел, чтобы она увидела его дом. В последнем Валери не сомневалась. Но она дала Кэтрин слово, что сама привезет повивальную бабку. Пожалуй, только этим она может оказаться полезной Кэтрин и королеве. Она не имеет права их подвести.

Она снова выпрямилась и посмотрела герцогу в глаза.

– По пути я подробно расскажу Элиот о состоянии королевы, чтобы она без промедления приступила к действиям, как только мы доберемся до Хартфорда.

Лоб герцога разгладился, и он кивнул.

– Нужно сделать все, что можно, чтобы обеспечить безопасность моему сыну.

– И королеве, – тихо добавила Валери, сожалея, что, похоже, только им с Кэтрин небезразлично состояние королевы.

Но Ланкастер думал не о женщинах, а о далекой земле.

– Когда мы вернемся в Кастилию, мы должны показать тамошним жителям, что престолонаследие обеспечено. Все должно пройти хорошо.

Гил не стал возражать, но смерил ее суровым взглядом.

– Нам придется скакать по двадцать миль в день!

– Я не больна, милорд, – ответила Валери, хотя ноги у нее заныли при мысли о том, что придется еще неделю провести в седле. – Но мне понадобится свежий конь. – Она посмотрела на герцога. – Из Хартфорда в Лондон я добралась меньше чем за два дня. Лошадь заслуживает отдыха.

Теперь Гил нахмурился еще больше. От Хартфорда до Лондона почти тридцать миль – явное доказательство, что она не задержит его в пути.

– Все будет сделано.

Она низко поклонилась герцогу.

– Леди Валери, и еще…

Она подняла голову и увидела, что герцог смотрит на нее в упор.

– Да, милорд?

– Когда увидите леди Кэтрин, передайте ей мою самую глубокую благодарность.

– Она просила меня… – Валери вздохнула, – передать вам, что она сделает все, что сможет, для вашей королевы. И будет заботиться о ребенке, как если бы он был ее собственным.

И если она раньше сомневалась в правдивости слухов, теперь она все прочла по лицу монсеньора Испании. При этих словах он выглядел не как король, а как Джон, мужчина, который, возможно, станет отцом следующего ребенка Кэтрин.

Она посмотрела на Гила, ища поддержки, и, увидев ужас на его лице, поняла: все ее подозрения подтвердились.

– И приветы королеве, конечно, – поспешно добавил Гил.

– Да, да, – кивнул герцог, словно только сейчас вспомнил о ней. – И королеве тоже.

Конечно, герцог не должен был забывать о законной жене, но Гил говорил так, словно ожидал, что жена так же небезразлична Ланкастеру, как и любовница.

Конечно, когда Гил снова посмотрел на нее, в его взгляде не было никакой нежности.

– Мы выезжаем на рассвете, – резко бросил он.

Они скакали быстро, поэтому Гилу не пришлось тратить время на разговоры. Вдова Скаргилла все же замедлила их продвижение. Точнее, не совсем она, а слуги, которые их сопровождали. Кроме того, неожиданно захромала кобыла, и пришлось ее менять. Потом разлилась река, и пришлось искать брод.

Несмотря ни на какие задержки в пути, Гил понимал: скоро они окажутся в Лестершире. И тогда он, наконец, вынужден будет рассказать Валери некоторые подробности своей жизни.

Что она тогда о нем подумает?

– Должно быть, герцог очень вам доверяет, – заметила Валери, когда в полдень второго дня они устроили привал.

Она впервые как-то отозвалась о его назначении; несмотря ни на что, ее слова были ему приятны. Гил много лет ждал такой чести, и надежда постоянно жила в нем. О Кастилии постоянно напоминал камешек из дворцового сада с кусочком отколовшегося изразца.

– Монсеньор Испании знает, что больше меня никто в его свите так не хочет вернуть Кастилию. Как военачальник я сделаю все, чтобы мы добились своей цели.

– Я имела в виду вовсе не Кастилию.

– Что же? – ошеломленно спросил он.

– То, что он доверил вам привезти к королеве повивальную бабку.

Как это похоже на женщину – думать о мелочах! Неужели она не понимает, какая великая перед ним цель?

– Я бы предпочел готовиться к тому, чтобы вернуть трон.

– Но для него ничто не может быть драгоценнее, чем жизнь его жены и ребенка. Даже возможность взойти на престол.

Гил пожал плечами; ему стало не по себе. Да, наследник важен, но он не напрашивался на нынешнее задание. И еще меньше ему хотелось возвращаться в Замок плачущих ветров.

– Я должен искать другие пути в Кастилию, а не скакать в Йорк, чтобы привезти какую-то конкретную повивальную бабку, потому что его испанка боится делать то, ради чего она и появилась на свет.

Валери вздрогнула, как будто он ее ударил.

– Как вы грубо выразились! Да, деторождение – часть Божественного замысла, но никто не может с уверенностью утверждать, что ребенок или мать останутся живы.

Теперь ему стало стыдно.

– У меня пока нет своих детей. – Это не оправдание, любому дураку известно столько же. – Я не должен был так говорить. Жизнь королевы действительно в опасности?

– Так считает леди Кэтрин.

Странный ответ!

– А вы?

Она долго молчала и, прежде чем заглянуть ему в глаза, снова долго смотрела в сторону.