– Где искать повивальную бабку?

– Я послал за ней. – Гил повернулся, собираясь уходить. – Как только ваши комнаты будут готовы, управляющий проводит вас туда.

Как она ни устала после бесконечной скачки, ей очень хотелось удалиться в предложенную им постель, но ей дали мужа, а вместе с ним – его жизнь. Она не позволит ему снова убежать от нее!

– Подождите! – велела она так громко, чтобы он не мог притвориться, будто не слышал ее. Она должна сказать сейчас. – Если мы поженимся, здесь будет мой дом.

– Я уже вам говорил. Здесь мы жить не будем.

– Даже если мы будем жить при дворе. Даже если мы отправимся… – Она ахнула, осознав свою ошибку. Пока слова не слетели с ее губ, она сама не понимала, как сильно ей хочется остаться. Помолчав, она поспешила исправиться: – Даже когда мы отправимся в Кастилию! – Она надеялась, что он не накричит на нее за ее сомнения, и поспешила его умилостивить: – А мы непременно туда отправимся. Я знаю.

Его охватила какая-то давняя боль; она ощущалась в уголках его глаз. Ее страхи утихли. Видимо, ни его сердце, ни его дом давно не знали утешения.

Она заговорила мягче:

– Здесь ваша земля, земля, которая будет принадлежать… – Сможет ли она рискнуть и произнести эти слова? – Нашему сыну. Я об этом позабочусь.

Он довольно долго молчал. Она пыталась понять, о чем он думает. Что у него на лице? Удивление? Гнев? Скаргилл всегда набрасывался на нее немедленно. А ее будущий муж, похоже, всегда сначала думает.

Гил вздохнул. Пожал плечами.

– Управляющий вас проводит. – Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, видимо, считал, что разговор окончен.

Ей казалось, что сэр Волфорд ничего не боится. Но здесь ему не по себе. Что же таится в стенах замка, в его родной земле?

– Не управляющий! Вы! – Голос ее звучал не так уверенно, как ей бы хотелось. – Хочу, чтобы именно вы проводили меня туда.

Она протянула к нему руку.

Пальцы у нее дрожали, и она старалась держать руку ровно, когда посмотрела ему в глаза. Его голубые глаза, которые, казалось, могли одновременно жечь и замораживать ее, заставили ее замолчать.

«Если он коснется моей руки, если я почувствую прикосновение его кожи…»

Но он не подал ей руки.

Она уронила дрожащую руку и посмотрела в пол, чувствуя, как краска стыда заливает ей лицо. Он не хочет на ней жениться.

Она ему не нужна.

– Что ж, хорошо. Пойдемте.

Ей пришлось семенить, чтобы поспевать следом за ним.

Идя по коридору, Валери гадала, не ошиблась ли она. Может, если бы ее проводил управляющий, она больше узнала бы о замке и его прежних обитателях. Гил же лишь сухо называл: «Здесь главный зал. Там конюшня». Никаких детских воспоминаний. Ни слова о своих родственниках.

Кто жил раньше в этих пустых комнатах? Какой была здешняя жизнь, когда Гилу было пять или шесть лет? В его голосе слышалось больше теплоты, когда он говорил о Кастилии.

«Когда вы увидите Замок плачущих ветров, вы, надеюсь, лучше поймете, что за „конь“ ваш будущий муж», – обещал он. Однако пустые стены никак не помогали разгадать тайну.

– Тут, – тихо начала она, – очень давно никто не жил.

– Да.

Возможно, управляющий как-то умел разбираться с арендаторами, но хозяйство вел из рук вон плохо. И если даже свои личные комнаты он содержал в чистоте, по пути Валери замечала во всех углах пыль, паутину и даже птичьи гнезда. Сохранившаяся мебель была грубой. Она не увидела ни одного декоративного подсвечника, ни одного даже вытертого гобелена, который украшал бы залы. Хотя, конечно, ни один нормальный управляющий не станет напрасно тратить время и деньги, постоянно готовя к приезду хозяина замок, который тот не жаловал.

– Здесь было так же, когда вы были ребенком?

– Почти. – Его губы сложились в суровую складку. – Когда я впервые попал в замок Лосфорд, я понятия не имел о вежливом обращении.

– И у вас нет ни братьев, ни сестер?

– Мой брат ушел в монастырь. Мы с ним не виделись много лет.

Она понимала. Так оно было всегда.

Наконец они дошли до главной спальни. Слуги постарались, как смогли: вытерли пыль, принесли постельное белье и одеяла. Правда, кровать была простой, как в богадельне.

И все же это была кровать. Возможно, когда-нибудь они ее разделят.

Валери отвернулась. Брачное ложе никогда не было для нее приятным местом.

Гил подошел к окну, выглянул наружу и, не поворачиваясь к ней, заговорил.

– Вы сказали, что я должен знать, что я получаю, – сказал он. – Что никто не покупает лошадь, не осмотрев вначале зубы и бабки…

Наконец он повернулся к ней лицом. Она попыталась понять, о чем он думает. Опечалила или разозлила она его своими вопросами?

– Вы тоже имеете право знать про меня. – Жестом он велел ей сесть.

Рядом с кроватью стоял маленький табурет. Валери машинально провела рукой по сиденью, проверяя, вытерли ли пыль, села и сложила руки на коленях.

Он заговорил не сразу. Какое-то время стоял, глядя в окно, потом окинул рассеянным взглядом комнату. Какие воспоминания здесь таились? Наконец он посмотрел на нее в упор и вздохнул.

– Моя мать – урожденная Бруэн.

Бруэн… Само звучание фамилии казалось зловещим. Она слышала такие страшные истории, что в них невозможно было поверить. Истории о том, что случилось еще до ее рождения: представители этой семьи занимались вымогательством, похищали и насиловали женщин… Кто-то говорил о священниках, которые исчезали бесследно…

– Но ведь это было много лет назад, – сказала она, как будто время способно стереть зло.

– Все началось еще до того, как на престол взошел нынешний король, до того, как мы начали воевать с Францией. Сорок с лишним лет назад.

Однако мужчины по-прежнему крестились, слыша зловещую фамилию. И теперь этот человек, в чьих жилах течет проклятая кровь, будет ее мужем и разделит с ней ложе. Она сложила руки, словно для молитвы.

– Расскажите!

Какое-то время он молча смотрел на нее.

– У моего дедушки Бруэна было семеро сыновей и одна дочь. Дочерью была моя мать.

Гил терпеть не мог рассказывать; он не любил оживлять прошлое, о котором больше всего хотелось забыть. Но раз никто не открыл ей правды, он должен во все ее посвятить.

«Семеро сыновей Бруэна. Больше, чем способна вынести земля».

Он с детства знал, что его родственники греховны. Его мать, самая младшая представительница рода, вышла замуж за Волфорда, но все равно не могла избавиться от пятна. Его отец умер, когда он был совсем мал, и Гил с матерью жили в замке Бруэнов.