— Это была твоя спальня? — с изумлением спросил он.

— Да. Не совсем похоже на детскую, да? Но я любила здесь бывать. Представляла себя принцессой.

— А разве Пеллегрини не имеют королевских корней?

Девушка пожала плечами:

— Уже много поколений подряд не используют свои титулы — это просто смешно. Как можно называть себя принцем или графом, если сейчас все это утратило свое значение?

Просторная комната когда-то была выполнена в ярко-зеленых и золотистых тонах, но, как и фасад, обои на стенах выцвели. Потолок был сделан из панелей темного дерева, и на них виднелись золотые узоры в виде листьев. Кровать с пологом из того же дерева и вся мебель тоже. Бархатные красные занавески на высоких окнах — и в тон им покрывало.

— Если когда-либо у меня будет дом, я подумаю насчет такой спальни.

— Лучше уж купи замок, ты же можешь себе позволить.

— Но здесь так холодно.

Лучи осеннего солнца, что так сияло за окном, не проникали сквозь толстые каменные стены. Страшно и подумать, каково тут зимой. Плюхнувшись на кровать, Франческа устроилась на животе, положив голову на руки.

— Может, позвать прислугу и попросить зажечь камин?

— У меня есть предложение получше.

Глаза девушки сверкнули.

— Да? Я ужасно замерзла.

Филиппа не пришлось упрашивать дважды.

Время пролетело куда быстрее, чем хотелось. Шеф-повар, в восторге от того, что наконец-то можно не сидеть без дела, готовил умопомрачительные блюда. В перерывах между едой и занятиями любовью Франческа и Филипп исследовали замок. Помимо часовни, из старинных построек тут был виноградник и винный погребок. Филипп попутно готовился к возвращению на Кабальерос — связывался с персоналом, одобрял планы… Франческа не хотела знать подробностей. Пусть это решают профессионалы. Она может не беспокоиться — как же это чудесно. Вот только…

— Все это так странно, — произнесла она, когда они с Филиппом плыли в лодке по озеру в пятницу днем.

Вода была уже слишком холодной для купания — ах, если бы они могли приехать сюда летом! Наступает осень — и листья на деревьях опадают. Скоро совсем не останется зелени — настанет царство красных, коричневых и желтых красок. И она тоже меняется вместе с природой. Постоянно приходилось напоминать себе, что у них с Филиппом не может быть будущего. Эти несколько дней — все, что есть. Нужно сконцентрироваться на том будущем, которое она так отчаянно желала создать для себя и работала не покладая рук ради этой цели. Но покоя не давала одна мысль: почему непременно нужно думать, что отношения навредят карьере или независимости? А как же то обещание, данное себе: радоваться всему, что дарит жизнь? А если, выстроив карьеру и пожелав наконец обрести семью, она не встретит мужчину, к которому будет испытывать хоть десятую часть того, что она чувствует сейчас к Филиппу? Могла ли она представить раньше, что существует такая близость — простирающаяся куда дальше физического желания!

— Что странно? — спросил Филипп, отвлекая ее от раздумий.

Франческа встряхнулась — не важно, что она чувствует к нему и как изменилась за эти дни: между ними ничего не будет. Да, Филипп был с ней очень нежен, но и словом не обмолвился о том, что его чувства изменились. Для него их совместное времяпрепровождение в Пизе так и останется райским отпуском, позволяющим отвлечься от реальной жизни. И она должна это понимать — и помнить.

— Ничего. Я должна бы сейчас изучать дела или работать над скучным черновиком протокола судебного заседания, который дал мне Роберто. Не могу вспомнить, когда я в последний раз вот так куда-то уезжала и не училась.

— Роберто?

— Старший юрист, в ученики к которому меня определил Пиета.

— А почему черновик скучный?

Франческа состроила рожицу.

— Это корпоративное право.

Филипп тихо сказал:

— Ты не обязана оставаться в компании Пиеты. Франческа изумленно посмотрела на него.

— Тебе там, очевидно, не нравится, — продолжал он.

— Это не имеет значения. Я ответственный человек.

— Ты пошла в компанию Пиеты потому, что хотела с ним сблизиться.

— И что, теперь, когда он мертв, я должна забыть о своих обещаниях?

— А он ожидал, что ты останешься после сдачи экзаменов?

— Нет. Но знал, что моя долгосрочная перспектива — права человека.

— Пытался ли он отговорить тебя проходить стажировку у него и найти компанию, специализирующуюся по правам человека?

— Нет. Не имеет значения, где я пройду стажировку.

— Так он знал, что ты пришла в компанию ради него?

— Мы об этом никогда не говорили, но, полагаю, да, знал.

— Так почему ты полагаешь, что он мог бы подумать о тебе что-то плохое, уйди ты сейчас из его компании — ведь сейчас его там нет?

— Пока я не могу так думать, это кажется предательством.

— Я просто предлагаю тебе прикинуть. Уверен, что Пиета бы тебя понял. Он не хотел бы, чтобы ты тратила впустую два года, работая в месте, которое не нравится.

— Не говори мне, что мой брат мог бы подумать, — резко бросила она. — Если я, его сестра, не могла угадать его мысли, то, черт возьми, как ты можешь?

— Не огрызайся. Я не пытаюсь сделать безоговорочные выводы, — сказал Филипп, обнимая девушку.

Вздохнув, девушка положила голову ему на локоть — внезапная вспышка ярости утихла от одного его прикосновения.

— Прости, я знаю, что мне надо будет об этом подумать, — и я это сделаю. Мне о многом нужно будет поразмыслить. Возможно, мне придется отправиться в Рим на практику — так что от моего решения сейчас многое зависит.

— Ты не любишь Рим?

— Обожаю, но туда ехать четыре часа на машине. Я не ты, я могу уехать на неделю или две, но всегда предпочитаю возвращаться домой. Я никогда не жила вдалеке от родных. Наверное, мне понадобится года два, чтобы привыкнуть к этой мысли.

— Пусть Даниель купит тебе самолет.

Франческа рассмеялась:

— Можно об этом подумать — и попросить очень вежливо. Вообще, проблем много: найти компанию, которая бы меня взяла, квартиру и всякие мелочи.

Но я это сделаю — сейчас или позже, когда сдам экзамены. Я же не просто так работала не покладая рук всю жизнь.

Приподняв подбородок Франчески, Филипп поцеловал ее.

— Пойдем-ка в замок, и я помогу тебе разобраться с мыслями.

— И как же ты собираешься это сделать?

Филипп украдкой хлопнул ее по попке.

— Думаю, я придумаю пару способов.

Сидя в кресле, Филипп наблюдал, как Франческа собирается на их последний ужин вдвоем. Никогда прежде не смотрел он, как его знакомые женщины одеваются, а девушка, похоже, решила устроить настоящее шоу. Они вместе приняли душ, а потом Филипп надел костюм, а Франческа уселась у туалетного столика, чтобы высушить феном волосы. Она также нанесла на лицо крем, сделала макияж, который подчеркнул ее естественную красоту. Затем настал черед украшений: золотое ожерелье с черными сапфирами и подходящие сережки. Потом подошло время одежды — сначала нижнее белье, черное и практичное, вовсе не сексуальное, но то, как она надела трусики… Черт возьми, его пульс тут же зачастил. Франческа посмотрела на него с вызовом — ясно, она его соблазняет.