Помнится, ходили разные сплетни среди аспирантов. Только я не вникал. Оно мне надо!

А вот теперь из-за чужих шашней чуть сам не потерял семью… Кретин, блин!

— Может, выпить таблетку и полежать? — беспокоится Лера. Обожаю ее. Ну где я еще такую найду?

Нигде и никогда!

Это как счастливый билет у госпожи Фортуны вытащить. Один раз дается. Без вариантов.

— Полежать? — улыбаюсь я жене. — Согласен, но только с тобой.

— Домой ехать надо. Надежда там умаялась. Ждет нас.

— Сегодня суббота, — наливая чай по чашкам, роняю я деловито. — Я на работу не пойду. Давай Наде дадим отгул до понедельника. И останемся дома вдвоем.

— А Столетов? — роняет она напряженно.

— Отправлю его по срочному поручению… К Аркелиди. Он там надолго застрянет.

Лера печально кивает. Улыбается через силу. Ей нелегко пришлось. Я знаю. Оттого и стынет кровь в жилах. Что бы было с нами?

Даже думать не хочу!

— Иди ко мне, — пересаживаю я ее с табуретки к себе на колени. Ныряю носом в разрез атласной рубашки.

— Тима, нас дети ждут, — смеясь, отстраняется Лера. Ведет ладошкой по моей щеке. Наскоро целует в губы.

— Поедем, — делает она попытку подняться.

— Куда? — обхватываю я ее обеими руками и добавляю страдальческим шепотом: — Давай еще раз, Лерочка…

Домой мы выбираемся ближе к одиннадцати.

— Спать хочу, — заявляет Лера, пристегиваясь.

— Подремли, — улыбаюсь я, выезжая на запруженный машинами проспект. Выходной день, а пробка. И куда местные власти смотрят!

В кармане звякает сотовый. Перевожу на громкую связь в салоне. И тут же слышу взволнованный голос зама:

— Тимофей Сергеевич, мы тут все собрались. Ждем вас…

— А какие на сегодня вопросы? — интересуюсь я, перестраиваясь на крайнюю левую полосу.

— Срезка деревьев на проспекте Ильича, подготовка ко Дню России и нужно принять решение по аварийному дому на Лесной.

— Так, — морщусь я задумчиво. — Первый вопрос реши сам, Геннадий Викторович. По второму и третьему мне подготовь пояснительные записки. В понедельник порешаем…

— А как же… Вы не придете сегодня?

— Ген, я три месяца без выходных. Как трудовая нагрянет…

В трубке слышится недоумевающее покашливание. Трудовая инспекция точно не заявится в Администрацию города.

— Сегодня сами, — решительно подвожу я итог. Нажав на кнопку отбоя, подмигиваю проснувшейся Лере.

— Жена найдет, чем меня занять в выходные!

— Ага, — лениво тянет Лера и снова закрывает глаза.

Сжимая покрепче руль, вглядываюсь в полупустую трассу, покрытую полуденным маревом. Губы сами складываются в недобрую складку.

Чуть семью не потерял, балбес!

Теперь бы понять, как технично изолировать Столетова и как избавиться от родственников жены? И если с Богданом я порешаю, вопрос чисто технический, он мой друг и явно не хотел мне зла. А к Лере просто ревнует. Придурок.

То вот с гадскими сплетницами быстро разойтись не получится. Представляю эти крики на каждом углу и в прессе.

«Мэр Шанска выгнал сестру и мать!»

С вами технично надо? Аккуратно? Так я придумаю многоходовочку, бабоньки! Нашли с кем связаться, дурищи! У меня стопов, поворотов нет. Ждите. Прилетит ответка. Еще вспомните Отмороженного Фея. Если, конечно, догадаетесь…

Глава 24

Лера

— Погоди, — просит меня Тимофей, стоит машине въехать во двор. За нашей спиной еще закрываются ворота, а рука Морозова собственнически ложится мне на затылок.

— Мы семья, — выдыхает мне в ухо Тимофей, перегибаясь к пассажирскому сиденью. Не спрашивает, а утверждает.

— Семья, — соглашаюсь я порывисто. Даже размышлять не хочу. Мы с Тимофеем вместе. И точка.

— Главное, верить друг другу. Всегда и во всем, понимаешь? И любые проблемы решать вместе, — шепчет муж, проводя большим пальцем по моей щеке.

— Конечно! — охаю я, когда Тимофей исподволь задевает эрогенные точки. Умышленно или нет, но этот мужчина точно знает, как свести меня с ума. Стараюсь выровнять дыхание. Но губы Морозова уже сминают мои в настойчивом поцелуе. Муж словно печать ставит, подтверждая наш уговор.

— Если еще наплетут всякого, — морщится Тимофей отпуская, — лучше спроси меня. А я взыщу… чтоб никому неповадно было.

— Конечно, — повторяю я негромко. А в глубине души точит червячок сомнения. Лихо Морозов все разрулил. Навешал лапши на уши? Или искренне хочет сохранить семью.

Но мне так хочется верить мужу! И жить с ним.

— Надеюсь, больше сплетен не будет. — В порыве чувств кладу голову на плечо Тимофею. Его пальцы тут же зарываются ко мне в волосы. А губы касаются макушки.

— Все равно будут, — замечает он ощерившись. — У нас народ хороший. Но попадаются… суки. Те же Дроздовы. Они со школы ничем не гнушаются. Неймется им. Поэтому бдительности не теряем. Я любого урою за свою семью. И за тебя, Лера.

— Тима, — обхватываю я ладонь мужа своими ладошками. Прижимаю к груди. — Люблю тебя.

— Я тебя тоже, малыш, — признается Тимофей, целуя меня в висок.

В сумке дребезжит сотовый.

— Надя, наверное…

— Выходим, — приказывает Морозов и повторяет чуть резче обычного: — Полное доверие, Лерочка.

— С обеих сторон, — добавляю я на ходу.

Бегу за детьми в соседний дом и улыбаюсь. Все так просто. Главное, быть честным и искренним. Не носить в себе обиды и глупые наветы. Вот поговорили бы сразу…

— Ну хоть с толком съездили, — смеется, встречая меня у калитки Надежда. — Вон ты светишься вся.

— Спасибо, Надя. Выручила, — обнимаю я подругу.

— А ты еще ехать не хотела, — отмахивается она. — Правильно сделала, что поехала. Тима правда с Богданом подрались…

— О господи! Почему? — выдыхаю я, в ужасе хватаясь за щеки. — Они же с детства дружат.

— Да фиг поймешь этих мужиков. Я в дом вошла, они зло колотят друг друга. А окликнула, сразу врать стали про дружеский спарринг.

— Спрошу у Тимы, что там они не поделили, — пожимаю я плечами. Муж мне расскажет. Точно врать не станет.

И войдя во двор, любуюсь спящими в коляске дочками.

— Красавицы наши, — улыбается Надежда. Только улыбка вымученная. Невеселая.

— Дали тебе джазу?

— Нормально все, — отмахивается она. — Просто настроения нет. Торганов, скотина, сначала зазывал на свидание. А когда я согласилась, умотал