Фатима разозлилась. Забыв про умную психологическую литературу, лишила дочь сладкого, приказала ей не приближаться в течение недели к телевизору, позвонила матери Мордвиновой и сочла неприятный инцидент исчерпанным. Суровость наказания испугала Зарину, она клятвенно пообещала больше не врать. Порой девочка нарушала данное слово, но Фатима теперь отлично знала, когда дочь лукавит. Принимаясь лгать, Зариночка всегда подгибала палец так, как научила ее Алла. Слава богу, лет в двенадцать Зара поняла, что честно жить проще, и перестала обманывать даже по пустякам.

– Она вспомнила про условный знак, – закончила Фатима, – согнула палец. Фото – обман! Надо быстро найти место, где прячут Зарину.

Я еще раз, очень внимательно, изучила фотографию и спросила у Хайбековой:

– Похоже, ты хорошо управляешься с компьютером. Можешь переслать копию снимка мне на телефон?

– Элементарно, – кивнула Фатима, – давай мобильный.

Я вынула из сумочки сотовый.

– Держи. А можно ли завесить лицо Зарины? Ну, вроде на ней чадра?

– Зачем? – удивилась Фатима.

Я указала на пейзаж за окном, перед которым сидела Зарина.

– Видишь, там дом с круглой голубой крышей?

– Да, – подтвердила Фатима, – и что?

– Покажу завтра снимок местным жителям и спрошу, что это за здание, – объяснила я, – потом приеду в тот квартал и попытаюсь определить, откуда видно крышу. Не хочу светить лицо Зары перед посторонними.

– Гениально! – восхитилась Фатима.

Я смутилась:

– Ерунда.

Хайбекова поколдовала над ноутбуком и вернула мне трубку, я посмотрела на широкий дисплей и не сдержала восторга:

– Потрясающе. Все на месте, а лица не различить, оно будто в тумане.

Фатима потупилась.

– Это очень просто сделать.

– Только не для таких, как я, – улыбнулась я, – у меня компьютерный кретинизм, похоже, я абсолютно не способна освоить даже азы общения с Интернетом.

– Зато ты необычайно умна! – с восторгом возразила Хайбекова. – Как мне повезло, что встретила тебя! Спасительница!

Я не успела отпрянуть в сторону, Фатима кинулась мне на шею, обняла и прошептала:

– Пообещай, что не бросишь нас, поможешь вернуть Зарочку! Жизнь и счастье моей девочки зависят от твоей сообразительности. Я очень верю в тебя. Ты моя последняя надежда.

Я погладила Фатиму по голове:

– Хорошо, хорошо, успокойся.

Хайбекова чуть отодвинулась.

– Обещаешь?

Я отвела глаза в сторону.

– Ну… понимаешь…

Фатима вскочила, одним прыжком очутилась у окна, распахнула раму и неожиданно уверенно заявила:

– Если откажешь, я прямо сейчас прыгну вниз. На твоей совести будет моя смерть и несчастная жизнь Зарины.

Я испугалась и разозлилась одновременно. Хайбекова решила шантажировать новую знакомую. Похоже, она готова на все ради дочери, но сомневаюсь, что Фатима и впрямь совершит самоубийство: если я быстро покину ее номер, вряд ли мать захочет оставить Зарину в беде. Однако проверять собственное умозаключение на практике я побоялась, поэтому воскликнула:

– Немедленно сядь на диван!

– Да или нет? – в непривычной для себя краткой манере повторила Фатима. – Так да или нет?

– Да, – сквозь зубы процедила я.

Хайбекова медленно направилась к креслу.

– Очень некрасиво пугать людей попыткой суицида, – сердито сказала я.

Фатима остановилась.

– Ты обещала.

– И не отказываюсь, – вздохнула я, – но еще раз повторяю: выкручивание рук – плохой метод. Если ты будешь часто прибегать к нему, когда-нибудь услышишь в ответ: «Прыгай, мне нет дела до чужих проблем». Ложись спать, прими снотворное, прямо при мне слопай таблетку и отправляйся в постель. А завтра на холодную голову начнем действовать.

Фатима покорно выщелкнула из лежавшего на маленьком столике блистера пилюлю, проглотила ее и прямо в платье легла на кровать.

– Я так устала, – по-детски пожаловалась она, закрывая глаза, – и плакать хочется.

Я набросила на новую подругу плед, подождала, пока Фатима мерно засопит, и вышла из ее номера, не забыв тщательно захлопнуть дверь.

Несмотря на поздний час, в отеле бурлила жизнь. Перед дверью лифта стояли двое взрослых и один малыш, который при виде меня немедленно разрыдался и запричитал:

– Мама, она Вивьена, она Вивьена, Вивьена.

Я постаралась сделать вид, что не владею французским языком, не читала народные галльские сказки и понятия не имею о том, что Вивьена, аналог нашей Бабы Яги, любит лакомиться на ночь котлетками из плохо воспитанных деток.

– Замолчи, – прошипела мать.

– Вивьена, Вивьена, – захлебывался малыш, – ты ее позвала, потому что я не слушал няню.

– Вот что происходит, когда мальчика воспитывает тупая баба, а мать шляется по кафе, – злобно сказал тощий носатый брюнет.

– Папа, папа, – сменил тему ребенок, – мне страшно, папа!

– Прекрати, Жак! – сохраняя на лице вежливую улыбку, прощебетала мать. – Сейчас у всех няни.

– Вивьена меня съест! – надрывался крошка.

– Упомянутые тобой «все» – это кретинки, с которыми ты, моя жена Луиза, шляешься по салонам красоты и бутикам? – ехидно осведомился Жак. – На свете есть и другая порода женщин, они не гнушаются на завтрак сделать омлет и заботятся о семье.

– О боже, – закатила глаза Луиза, – ты опять за старое! Тебе следовало жениться на прислуге, а не на женщине моего круга!

– Наверное, ты права, – неожиданно согласился муж, – кому нужны аристократические корни? Какая от них радость? Кстати, я прекрасно помню, что до нашей свадьбы твоя мать ходила по магазинам в ожидании часа скидок! А теперь ей «Фошон» кажется дешевым[7].

Дама посмотрела на меня.

– Простите, очень неприятно очутиться в центре чужого семейного скандала. Ох уж эти мужчины! Абсолютно несдержанны.

Я решила не смущать пару, поэтому сказала по-русски:

– Не понимаю. Москва.

– Эта обезьяна из России, – продолжая мило мне улыбаться, заявила Луиза, – тупая, как они все! И одета в дрянь! Жак, посмотри на ее сумочку! Фу! Носить поддельную «Шанель»! Это пошло.

Супруг окинул меня оценивающим взглядом.