Локоны, диадемы – суть в другом: может быть, я просто не создана для брака, и отсюда проистекает моя нервозность. Само по себе то, что мы с Коннором вместе уже тринадцать лет, еще не значит, что нам надо пойти к алтарю. Мне знакомы случаи, когда люди встречались годами, а потом расходились, не вынеся и пары месяцев супружеской жизни. Не хотелось бы следовать печальному примеру, когда отлично отлаженные отношения вдруг сошли с рельсов лишь потому, что пассажиры были обязаны выйти на остановке под названием «Дворец бракосочетания».

Да, у нас прекрасные отношения, но почему же после стольких лет я не могу сказать «да», не терзаясь страхами и сомнениями? Может, что-то не в порядке и я еще не поняла, что именно? Быть может, мне страшно, что, объявив женой, меня заклеймят, как стадную корову? Мы с Коннором так давно вместе, что я представить себе не могу другого мужчину, идущего рядом со мной. Однако и мысль, что у меня больше никогда не будет выбора, тоже отпугивает. Кроме того, есть один секрет, о котором знает лишь Кери: за всю жизнь я была в постели только с одним мужчиной – с Коннором Маклином. Так не совершаю ли я глупость, отдаваясь ему навеки и даже не зная, с чем сравнивать? Или мне с первого раза посчастливилось найти то, что остальные ищут годами, перебирая всевозможные варианты и меняя мужчин как перчатки?

– Гадость какая! – кричу я в зеркало, в исступлении откидываясь на спинку дивана. – Как же я устала! Зачем он сделал мне это дурацкое предложение?

Непростой вопрос. С чего вдруг Коннору понадобилось на мне жениться? Принадлежит ли он к тем людям, которые готовы на такой ответственный шаг ради того, чтобы «закрепиться по всем фронтам», как ловко подметила Кери? Я пытаюсь немного разбавить неприятное впечатление от произошедшего разговора оптимизмом Мег – задачка не из легких: зерна сомнений, посеянные моей скептичной подружкой, вытесняют остальное. Голова отказывается соображать: мне срочно нужен совет, мнение со стороны – пусть бы, что ли, мама позвонила: кажется, теперь я готова обсудить с ней свое будущее замужество. Я так и подпрыгнула на месте: опять звонок. Застыв на миг, делаю глубокий вдох, как йог на медитации, и бросаюсь к аппарату. В трубке молчание и – щелчок.

– Слушай, мамуль, – начинаю я с наигранным спокойствием. – Я не собиралась бросать трубку, просто ты меня довела своими разговорами про Коннора. Он отличный парень, я все-таки не теряю надежды, что ты его примешь.

Поскольку моя первая реплика встречена глубоким молчанием, решаюсь продолжить:

– И еще, мамуля, извини, что нагрубила. Я сама не своя из-за этого предложения, и, если хочешь знать, я даже не уверена, правильно ли поступила. Коннор предложил выйти за него, но… в моих планах такого не было, понимаешь? И я не собиралась соглашаться, все получилось само собой, а теперь ума не приложу, что делать. Может, стоит за него выйти, может, не стоит – мне трудно решиться сейчас, когда его нет. Да и вы с папулей из своего брака такую комедию сделали, что я вообще не знаю, заводить ли семью. Ну вот. В целом такая ситуация – все как на духу выложила. Помоги мне, не сочти за труд: посоветуй, как быть.

Закусив губу, жду, когда же на меня посыплются советы. Впервые в жизни я была так откровенна с матерью, открыла ей душу, не побоявшись осмеяния, – мне уже интересно, как она отреагирует. Проходит несколько секунд: ничего не меняется.

– Maman? – снова обращаюсь к ней. – Ты меня слышала? Скажешь что-нибудь или нет?

Замечаю: кто-то тихонько перевел дух на том конце провода. Прильнув к трубке, старательно вслушиваюсь, и тут душа в пятки ушла: откашливается мужчина. До боли знакомый голос. В ушах зазвенело, и я поняла, как сильно ошиблась.

– Я все слышал, – говорит Коннор; голос его холоден, в нем сквозит обида. – Думаю, лучше тебе самой объясниться, согласна?

Ну вот, я же говорила: такт и женская смекалка. Можете смело на меня положиться.

Я в трауре. Не в том смысле, что у меня депрессия, – хотя, поймите правильно, от безраздельного счастья я не млею и до внутреннего покоя мне тоже далековато. Просто меня одолела безумная, неутолимая жажда, нездоровая озабоченность, какой страдают, скажем, коллекционеры наперстков; эта мука сродни поиску какого-нибудь редкого экземпляра. У меня новая болезнь: я помешалась на телефонах и других средствах коммуникации – даже на устаревших, наподобие писем. Как по-вашему, я в своем уме?

За последние две недели у меня развился тяжелый случай невроза в связи с электронной почтой. С утра я сорок минут мучила сервер. В первый раз получила тридцать две рекламы, включая приглашения заглянуть на порносайт («девочки, хомячки, наращивание пениса») и «с нашим займом вы забудете о долгах», и быстренько отключилась. Повторяла эту процедуру, пока не надоело, – и все ради того, чтобы быть на связи, если Коннору вздумается скинуть мне сообщение. Вам случалось подолгу держать возле уха трубку, в которой слышны одни длинные гудки, ощущая, что на другом конце провода вот-вот подойдут к телефону? У меня, например, подобные симптомы начали вызывать серьезное беспокойство. Я ведь даже трубку не опускаю до последнего – так и наклоняюсь вместе с ней, прильнув ухом к теплой пластмассе и вслушиваясь в тишину между гудками. То же самое и с Интернетом: открывала свой электронный почтовый ящик пять раз, пока компу не надоело и он не выкинул надпись «Недопустимая операция», наотрез отказавшись выводить в сеть подобных зануд. Того и гляди затянет в замкнутый круг – пропадешь: окажешься на каком-нибудь чате и будешь изливать душу заядлым компьютерщикам и одиноким старым извращенцам.

Одно другого не легче – теперь молчание телефона я объясняю тем, что из-за перегрузки повреждена линия. Звоню на телефонную станцию, где меня спешат вежливо заверить (дважды), будто все функционирует исправно. Только мне этого мало – надо привлечь Мег и Кери, чтобы они попробовали мне перезвонить, – лишь тогда я поверю, что аппарат действительно в порядке. Затем повторяю ту же процедуру с мобильным телефоном, дополнительно изъяв из него батарейки и тщательно прочистив контакты, – до чего только не дойдешь, лишь бы перестраховаться от помех на линии. После третьего звонка Мег убежденно говорит, что слышимость прекрасная и ей пора бежать на работу.

С Кери же разговор короткий: «Хватит вести себя как озабоченная неудачница. И перестань беспокоить людей в такую рань»; на заднем плане препротивно хлюпает номер четвертый.

Очаровательно! Уже нельзя позвонить подругам и попросить о пустяковом одолжении в какие-то – смотрю на часы – восемь утра. Уже суббота?.. Намек понят.

Конечно, ясно, что пора бы прекратить это абсурдное поведение – я словно подросток в пору полового созревания, да что поделать – ваша покорная слуга на взводе. На часах всего-то четверть девятого, а я уже испробовала все возможные способы времяпрепровождения в ожидании телефонного звонка. Обзвонила друзей, выпила четыре чашки кофе (немудрено, что меня трясет – с таким-то уровнем кофеина в крови), послушала все песни, с которыми я предпочитаю коротать минуты томительного ожидания. Не желая признавать поражения, звоню Коннору в отель. В очередной раз.