— Это… Оно летает⁉

Константин, как и многие до него, временно потерял дар речи и, чтобы объясниться, использовал примитивный язык жестов.

— Ага. Где-то метров семьсот над поверхностью, — с видом, будто каждое утро наблюдаю подобный вид, подтвердил я. — Но если тебе важно, могу уточнить у навигатора цитадели.

— Я, — вдруг замялся Костя, но наконец решился и выдохнув произнес почти скороговоркой, — я боюсь высоты. Можно как-то спуститься?

— Костя, это летающая крепость! — втолковывал я словно маленькому ребёнку. — Летающая! Понимаешь? Да, и потом, когда ты открывал портал разве не видел координаты точки выхода?

— Я как-то… — совсем уж и размяк Костя.

Легендарный погонщик боевых Мамонтов, и, по совместительству, старший сын Абрыкиных вдруг сдал. На лбу появилась испарина, а он сам прислонился к стенке и осел будто боялся потерять сознание.

А вот это нехорошо. Даже плохо. Но кто же знал, что у легендарного Константина Абрыкина, чьими плакатами увешаны стены девичьих комнат, окажется банальная боязнь высоты⁉

— Балтимор! — громко позвал я и боевой хомяк не заставил себя ждать.

Лязгая латами и опираясь на алебарду боевой хомяк вышел из-за ближайшей колонны. По-любому подслушивал — понял я. Но да неважно. Даже, наверное, хорошо. Дворецкий, а по совместительству ещё и Хранитель замков и ключей штормового предела должен быть в курсе всего, что творится в стенах своего замка.

— Магнус, — хомяк обозначил поклон. — Друзья Магнуса…

— Балтимор, будь добр снизить высоту и прикажи завесить все окна, — Глядя на бледного как простыня Костю, попросил я.

— Какие мы неженки! — на самой грани слышимости, но всё же, пробрюзжал хомяк.

— Балтимор, — припустив льда в голос, произнес я. — Если тебе не нравится место службы, ты всегда можешь подать рапорт и…

— И оставить штормовой предел на тебя⁉ — ничуть не испугавшись, хомяк вперил в меня злобный взгляд. — То, что Лемиртиан завещал тебе штормовой предел, не значит, что я позволю…

— Ой не могу! — к намечающемуся скандалу прозвучал смех Антохи. — Боевой хомяк, да⁉ А дальше что? Жабы-самураи⁉

Я прикрыл лицо рукой.

— Ой дура-а-ак!

А вот Балтимор, наоборот, подобрался. Ну ещё бы! Не отдавая отчёт собственным словам, Антоха успел наступить на самую большую мозоль всех боевых хомяков, а именно — рост.

Встреться они где-нибудь на узкой тропинке в обычный день, я бы отмахнулся. Высокий уровень и мультикласс Анта в дуэли не оставили бы для хомяка и шанса. Вот только Балтимор был хранителем ключей штормового предела, в котором мы сейчас и находились! А значит, закованный в латы пушистый комок ненависти и самомнения был в самой силе!

— Эй, ты чего? — Антоха прервал свою издёвку.

Хомяк тем временем перехватил поудобнее алебарду и бросился на обидчика.

— Магнус я же его зашибу! — увернулся здоровяк от первого удара.

— Тут, в замке? — глядя на проблемы друга усмехнулся я. — Не получится! Балтимор на своей территории!

И точно! Второй удар наш паллоимитатор принял на щит и попытался было пнуть Балтимора. Вот только распорядитель так сказать применил служебное положение, и пустой доспех обнял Анта со спины.

— Слышишь, мохнатый, — применив какую-то мощную обилку Ант разметал живой доспех по залу. — Я из твоей шкуры стелек нарежу!

— Ладно. Они тут до утра бодаться будут! — махнув на их поединок произнес я остальным. И бросил ключнику. — Балтимор, Это мой друг. Понимаешь? Он тебя оскорбил и я разрешаю его побить. Но если он вдруг погибнет — выселю! И тебя и весь твой клан!

Балтимор не ответил. Используя инструментарий хранителя ключей, он уже во всю развлекался, в отличие от Антона. А палладин… Два десятка статуй и доспехов, принадлежавших когда-то сильнейшим игрокам этого мира, разделились на две команды и принялись играть в хоккей. Причём вместо клюшек они использовали древковое оружие, вроде алебард и копий. А вместо шайбы выступал Ант!

— Оставим его, — беря Костю под руку, бросил я Фобосу.

Стоило нам покинуть открытый зал и попасть в комнату без окон, как Костя начал приходить в себя. Даже сумел задать осмысленный вопрос.

— И зачем мы здесь?

— За Первым Клинком, — сообщил я.

— Он у тебя? — мгновенно подобрался Костя.

Все эти Каины и Семецкие, забытые боги вроде Петра или Мары. За последние полгода я уже успел пообтесаться в обществе небожителей, а вот для Константина этот поворот стал неожиданностью.

— Не совсем, — честно признался я. — Он у джараксуса Адама. А вот он у меня!

С этими словами я запустил руку в торбу контрабандиста и спустя секунду с жестом фокусника вынул из неё тубус. Раскрыв его, развернул находящийся в внутри холст, и прижав углы безделушками, вроде черепа убитого мной Маркуса и гремлинского клинка, продемонстрировал картину.

— Не я конечно знал что ты — изменяющий реальность, но Магнус, как? — поразился Константин. — Она же живая! Картина живая!

— Моя первая специализация — мастер запечатывающих техник, — напомнил я.

— А зачем тебе нужны мы? И для чего это предосторожность, вроде переноса картины в твой нарисованный мир?

— Потому что Первый Клинок в руках человека Каина. И нам предстоит его отобрать.

С этими словами я приложил руки к холсту и тот начал наливаться объёмом.

Всё происходило постепенно и настолько неожиданно, что схватившийся в вечном поединке персонажи картины не сразу нас заметили. Зелёная тропа, рыцарь, его верный конь… А под ногами коня — джараксус в своей природной форме!

— Ну давай! Давай! — прокричал рыцарь и, точно, Георгий Победоносец, попытался уколоть джараксуса копьём.

В ответ тот зашипел и, стараясь задеть коня махнул когтистой лапой. Повредить морду лошади не удалось, но пегий скакун всхрапнул, и встав на дыбы, попятился сбросив наездника. Тут бы безымянному рыцарю пришёл конец, для вооружённого последним клинком джараксуса латный доспех не проблема. Уж во всяком случае не сложнее, чем открыть банку сардин. Однако мы были на готове.

Фобос активировал «Боевой транс». Его кожа взбугрилась венами, полопались сосуды в белках глаз, и теперь из-под седой челки Фобоса проглядывали полные безумия глаза Вивисектора.

Перехватив поудобнее пару клинков, он пошел в лобовую атаку. Набор Фобоса был настолько силён, что поначалу истинного вампиру приходилось отступать. Однако, даже несмотря на Кураж битвы, Фобос «оседлал» собственное безумие, и когда в когтистой лапе Адама промелькнуло костяное лезвие, Фобос ушел в оборону.

— Это он? Это что, сука, Первый Клинок⁉ — вдруг возбудился Костя и потянулся за свистком призыва. — Я…

Я поморщился, на секунду представив какова будет реакция Балтимора, когда он узнает что посреди тронного зала призвали настоящего боевого мамонта.

— Отменяй призыв! — прокричал я свояку. — Отменяй!

Неожиданно Костя послушался и вновь спрятал свисток во внутреннем кармане. Спрятал, и вопрошающе посмотрел на меня. Мол, а дальше то что?

А дальше…

— Стоять! — прокричал я.

Простенькое, это даже заклинанием назвать сложно. Так, безобидная магема морального подчинения, которую невольно используют родители, когда ребенок заходит дальше положенного. Такой фокус с ментальной магией доступен даже неодарённым. Немного строгости в голосе, суровый взгляд и маленькая щепотка сырой магии.

Но несмотря на всю простоту вербальной команды, маны и эфира в неё выплеснуто было столько…

Ну а что⁉ Выражаясь языком компьютерных игр, я — Хидео Кодзима этого мира! А значит подобные фокусы нужно расценивать не как багоюз, а как безобидные консольные команды админа.

Фобос, Костя и Адам замерли, словно для них троих замерло время. Вернее не замерло, а замедлилось настолько, что даже скорости реликтового джараксуса едва хватало, чтобы двигаться будто в покадровом режиме.

— Успокойтесь и сядьте, — произнёс я.

И пользуясь тем что заморозка времени на меня не действовала, не торопясь изобразил в воздухе четыре стула. Устроившись поудобнее хлопнул в ладоши и время вновь потекло в привычном темпе.

И тем не менее это не остудило горячих голов. Фобос вновь крутанул клинками и пошёл на сближение. Адам же немного сбавил животной ипостаси и теперь больше напоминал не комодского варана, а зверочеловека.

Я мысленно закатил глаза. Находясь в моей вселенной, посреди подчиняющегося мне замка победить было делом пары секунд. Поэтому собственно я и затащил сюда картину с джараксусом. Не хотел рисковать.

Друзья же были нужны скорее как свидетели, нежели реальная помощь. В случае подозрений от М-3 они с чистой совестью могли бы пройти процесс дознания и подтвердить, что после распечатывания картины Адам сам