– Что-то не так?

– Ничего.

– Что случилось?

– Мы закончили? У меня остались кое-какие дела.

– Нет, мы не закончили. Пока ты не скажешь, что произошло за те восемь часов, с тех пор, как мы попрощались. – Кэмерон подошла к Блэр и коснулась кончиками пальцев ее руки. – Это потому, что я не поднялась к тебе вчера вечером?

– Нет, – быстро сказала Блэр, но руки не убрала.

– Я не сразу сообразила, что нужно сделать, – сказала Кэмерон, как будто не услышала Блэр. – Иногда мне кажется, я не понимаю кто я – твоя возлюбленная или руководитель службы безопасности. Когда ситуация обостряется, полагаю, я автоматически веду себя как глава службы безопасности. Прости.

– Черт, Кэмерон, не надо извиняться. – Было неприятно слышать, как Кэмерон приносит извинения за то, в чем она не виновата. – Не могла бы ты просто закончить этот проклятый брифинг и пойти выполнять то, что привыкла делать как руководитель службы безопасности?

Покачав головой, Кэмерон, мягко улыбнулась.

– Нет. Руководителя службы безопасности здесь больше нет, осталась только твоя возлюбленная.

Блэр взяла конверт из плотной бумаги с кухонной стойки и вручила его Кэмерон:

– Тогда, возможно, ты сможешь сказать мне, какую часть тебя я должна спросить об этом.

Растерянная Кэмерон изучала конверт без обратного адреса и штампов почтовых отделений, на котором черным фломастером было написано имя Блэр.

– Как это к тебе попало?

– Доставлено курьером.

На мгновенье сердце Кэмерон замерло, показалось, что ее отбросило назад во времени и сейчас будет очередное послание от Ухажера. Подняв глаза на Блэр, она спокойно спросила:

– Что это?

– Открой.

Кэмерон аккуратно открыла маленькие позолоченные зажимы и достала фотографию размером девять на двенадцать. Она посмотрела на фото, и в ее груди вспыхнула ярость.

– Боже.

– Судя по штампу, фотография сделана вчера вечером, – спокойно заметила Блэр.

– Да.

– Я не знаю, что мне делать, Кэм. Не понимаю, что это знач…

– Блэр, я даже не знаю, кто она.

В бешенстве Кэмерон смотрела на фотографию, где она склонилась к рыжеволосой женщине, которая, как казалось, что-то шептала ей на ухо, и чья рука лежала на руке Кэм. Все это выглядело глубоко интимным. Казалось, на фотографии запечатлен момент свидания двух влюбленных женщин. Их лица были в центре снимка, а окружающий фон однозначно указывал на бар, куда она накануне вечером заглянула выпить виски.

– Вчера вечером уйдя отсюда, я направилась в центр…

– Тебе не нужно ничего мне объяс…

– Нет, проклятье, я должна это сделать. Нам нужно доверять друг другу, – решительно ответила Кэмерон. – После ранения у меня не было никого, кроме тебя. Я не хочу никого другого и не собираюсь никого искать. Ни сейчас, ни когда-либо.

– Я чувствую себя нелепо, ставя тебя в положение, когда ты вынуждена оправдываться, – сказала Блэр. В ее интонациях явно прозвучали смущение и растерянность.

– Почему?

– Потому что я никогда раньше не хотела, чтобы кто-нибудь сказал мне то, что только что произнесла ты.

– Если мои слова заставят тебя почувствовать себя лучше, знай: я никогда и никому не говорила такого, – нежно ответила Кэмерон, подходя к Блэр и обнимая ее за талию. Они стояли, глядя друг другу в глаза. – Я не знаю, что, черт возьми, происходит. Не знаю, почему кто-то пытается вбить клин между нами. Причем тут мы. Я не представляю, для кого наши отношения являются угрозой.

Тут Блэр громко рассмеялась:

– Эммм… может, визитерам из Библейского пояса[27]?

– Не их стиль. Фотография в газете – возможно. Да и то с большой натяжкой. Ты же дочь президента, ради Бога. Даже правые не настолько сумасшедшие, чтобы обливать тебя грязью.

– Возможно. Но я уверена, это только начало.

– Мне жаль, что тебе приходиться иметь с этим дело. – Кэмерон поцеловала ее в лоб. Ощущение тела Блэр в руках ослабило напряжение в груди, вызванное просмотром фотографии.

– Так кто эта сучка? – внезапно спросила Блэр, в ее глазах забегали танцующие огоньки, которых прежде не было.

Кэмерон рассмеялась.

– Понятия не имею. Я не могла заснуть вчера вечером, что, кажется, характерно для меня, когда мы не вместе.

– Не знаю, почему я рада слышать это, но мне очень приятно.

– Хорошо.

– Хм, теперь я знаю, что ты делаешь, когда не можешь уснуть, – радостно заметила Блэр, но в ее глазах вновь мелькнуло беспокойство. Прижавшись щекой к плечу Кэмерон, она поцеловала ее в шею над воротником белоснежной рубашки.

– Тебе не о чем беспокоиться, помнишь об этом? – Кэмерон прижалась губами к волосам Блэр и продолжила: – В любом случае я просто сидела там, пытаясь привести свои мысли в порядок, когда она вдруг появилась из ниоткуда. Я не обратила на нее внимания и должна признать, что действительно не представляю, кто еще мог быть с нами в баре. Очевидно, кто-то следил за мной и сделал этот снимок.

– Думаешь, она пыталась заманить тебя в ловушку?

– Не знаю. Возможно, она была посторонним лицом, и кто-то просто воспользовался этим моментом в своих интересах. Однако совершенно ясно, что за мной следили по пути к бару. – Кэм положила подбородок на макушку Блэр и вздохнула. – Тоже мне агент Секретной службы. Позволила кому-то сфотографировать себя в компрометирующем положении и вот теперь обзавелась хвостом, который даже не заметила. Возможно, пришло время, уйти в отставку.

– Не говори ерунды. – Блэр склонила голову, касаясь пальцем груди Кэмерон. – Если посчитать, сколько ты спала за всю прошедшую неделю, то получится одна нормальная ночь. Кроме того, у тебя было сотрясение, не говоря уже о том адском стрессе, с которым любой другой человек справляется за год, а не за несколько недель. Если ты и упустила пару моментов, это можно понять. Я по-прежнему доверяю тебе свою жизнь.

– Все не так просто, и, если я не справляюсь со своими обязанностями…

– О, ради Бога, Кэмерон, отдохни немного. Когда мне нужно будет, чтобы ты ходила по воде, я дам тебе знать.

Мгновение Кэмерон просто смотрела на нее, а затем рассмеялась.

– Да, мэм.

– И независимо от того, что им хотелось сделать с нами, они достигли прямо противоположного эффекта. У них получилось только разозлить меня, – добавила Блэр. – Но не на тебя.

– Слава Богу, что это так. Не думаю, что смогла бы справиться с твоим гневом.