– О, я сожалею, коммандер, – печально сказала она. – Я все время наблюдала за пляжем, но он как-то умудрился проскользнуть мимо меня.

– Он перехитрил нас обеих, Старк. Забудьте об этом. – Пожав плечами, Кэмерон попыталась подавить ярость, которая поднималась каждый раз, когда она думала о незнакомце, наблюдающем за ней с Блэр во время невинного, интимного момента наедине. Когда они обе чувствовали себя в безопасности. Господи, это то, через что Блэр проходит практически каждый день? Неудивительно, что она в ярости. Как, черт возьми, она это выдерживает?

– Коммандер? – неуверенно позвал Мак.

Кэмерон едва заметно вздрогнула, ее взгляд вновь сосредоточился на агентах.

– Я хотела бы знать, кто проявляет подобный интерес.

– Вы хотите, чтобы я выяснил это с помощью судебной медицины?

– Как я уже говорила, возможно, нам улыбнется удача. Может быть, он лизнул конверт, и мы сможем получить образец ДНК.

– Или, может быть, это она, – прервала Старк.

– Я вполне это допускаю, – признала Кэмерон, сохраняя нейтральный тон.

Мак снова посмотрел на изображение, пытаясь подобрать слова.

– Вы знаете эту женщину?

– Нет, не знаю, – решительно ответила Кэмерон. – Попытайтесь позвонить Уокеру в нью-йоркскую лабораторию, чтобы он провел экспертизу. Он хорош в своем деле.

– Ммм, извините, коммандер, – сказала Старк, – но, возможно, это не очень хорошая идея. При всем уважением, мэм.

Кэмерон посмотрела на нее.

– Продолжайте.

– Ну, эта фотография говорит сама за себя.

– Интересный выбор слов, – сухо заметила Кэмерон. Как же она ненавидела выставлять напоказ личное, даже перед теми, кому доверяла. Старк покраснела, и Кэм пожалела об утраченном на миг самоконтроле. – Продолжайте, Старк.

– Я думаю, мы должны по мере возможности справиться с этой проблемой самостоятельно.

– Вы говорите о своей собственной криминалистической лаборатории? – прервал Мак. – Потому что я уверен, что не смогу сделать это без лаборатории.

– Нет, – робко ответила Старк, она чувствовала себя так, словно шла по карнизу и вот-вот могла сорваться вниз. – Но я знаю того, кому мы можем довериться, кто сможет это сделать. Рене Савард.

– Она же из ФБР! – воскликнул Мак. – С каких пор мы стали доверять им?

– Она друг, – настаивала Старк, выдерживая его пристальный взгляд. – Я знаю, что она не предаст нас. К тому же ее перевели на офисную работу в нью-йоркский филиал.

– Разве она не в больнице? – удивилась Кэмерон.

– До сегодняшнего дня. Я собиралась поехать за ней через несколько минут. – Сейчас она казалась неуверенной. – Чтобы помочь ей добраться домой, ну, Вы понимаете.

Кэмерон подавила усмешку.

– Понимаю. Но на какое-то время у нее должен быть отпуск по болезни.

Старк иронично рассмеялась.

– Конечно. Примерно на день. При первой же возможности она выйдет на работу.

– Мак? – спросила Кэмерон.

Он вспомнил беседы, которые вел в прошлом с агентом ФБР. Она всегда руководствовалась честью и совестью и была готова отдать жизнь за Цаплю. Просто у него было врожденное недоверие к ФБР.

– Да, пожалуй, так мы сможем сохранить это в тайне. И Савард – почти одна из нас.

– Согласна, – Кэмерон встала. – Старк, не возражаете, если по пути в аэропорт я вместе с Вами заеду в больницу?

– Буду готова через пять минут, – ответила Паула, вскакивая и направляясь в душ.

– Мак, информируйте меня о развитии событий.

– Не волнуйтесь, коммандер, – быстро заверил Мак. – Все будет хорошо.

– Конечно, – уверенно сказала она. Но с каждым днем оставлять Блэр становилось все труднее, и это имело все меньше общего с ее должностью руководителя службы безопасности Первой дочери.

– Она в порядке?

– Конечно, – ответила Старк на автомате, глядя как закрывается дверь за Кэмерон Робертс.

Рене Савард подняла бровь. Она сидела на краю узкой больничной койки. Ее кожа цвета кофе вновь обрела здоровый блеск, а голубые глаза стали ясными и внимательными. Если ушиб на лбу и не вполне зажившая огнестрельная рана в плече и вызывали боль, то она никак этого не показывала. Даже в блеклом бесформенном больничном халате она выглядела прекрасно.

– Знаешь, ей здорово досталось при взрыве, – признала Старк. – А почему ты спрашиваешь?

– Она выглядит усталой, вот и все. Думаю, просто непривычно видеть ее в таком состоянии. Голубые глаза Савард изучали лицо Старк, которая покачивалась на пятках около ее кровати и явно испытывала неудобство от обсуждения своей начальницы. Рене заметила на гладком лице Паулы темные круги, выделявшиеся под глазами; надо было признать, что за последние несколько недель их всех сильно потрепало. Она мягко спросила: – А ты как? Все в порядке?

– Да. Прекрасно.

– Это хорошо, – ответила Савард, не поверив. – Знаешь, Робертс потребовалось немало мужества, чтобы прийти сюда и показать мне эту фотографию.

– Она не отступит, – согласилась Старк.

– Однако я агент ФБР. И она знает, что я могу прямо сейчас отправиться к заместителю директора, и она получит пакет с официальными бумагами раньше, чем кончится день.

– Именно. Как и все мы, – сердито сказала Паула. – Ты ведь знаешь, Дойл проводил расследование в отношении каждого из нас сразу после формирования целевой группы.

– Это просто стандартная процедура, – мягко напомнила Савард. – Но я знаю, как это было неприятно для Вас.

Старк смягчилась.

– Прости, знаю, что ты в этом не участвовала. Как думаешь, сможешь помочь нам?

– Не проблема. Я знаю пару человек в лаборатории, которые сделают все необходимое, не задавая лишних вопросов. Они простые лабораторные крысы и, скорее всего, даже не узнают, кто на фотографии. Не думаю, что они смогут установить взаимосвязь. Это поможет ей выиграть время, но надо быть готовыми к тому, что рано или поздно что-нибудь обязательно всплывет.

Паула молчала, разрываясь между желанием поделиться своими опасениями и уважением к праву коммандера на личную жизнь.

– Я видела фотографию в газете вчера вечером, – небрежно бросила Савард. – Ту, на которой Блэр Пауэлл и ее таинственный возлюбленный.

– Да уж, – протянула Старк. – Вся команда, кажется, приобрела популярность за последние дни.

– Это Робертс с ней, не так ли?

Старк снова замешкалась.

– Паула, любой, у кого есть глаза, может увидеть, что происходит между ними. И ты прекрасно знаешь, что меня это не волнует. С какой стати это должно меня волновать? Это их личное дело.