Дженни не ожидала, что трактирщику это известно.

— Я забыл ее имя. Что-то похожее на название месяца? Джун или Мей?[11]

— Эйприл[12]Деверо, — ответила Дженни.

— Вот-вот. У этих французов горячая кровь. А вообще дело-то грязное.

— Вы о чем?

Дженни насторожилась.

Джон развел руками:

— Ничего непочтительного, уверяю вас. Я-то лично ничего не имею против вашей хозяйки. Это все моя жена. Она только об этом и говорит. Она живет здесь всю жизнь и поэтому хранит верность господам в Блэкхите. Она никогда и слова худого не сказала про герцога. Я уверен, что ваша хозяйка — простая пешка во всей этой грязной истории, но людям в деревне уж больно не нравится, что она начала ворошить прошлое герцога, а он такой важный человек.

— О чем вы говорите?

Смутившись, Джон схватил поднос.

— Да это не мое дело. Не обращайте на меня внимания. Приятного аппетита.

И ушел.

— Что он такое говорит?

Уильям покраснел.

— Прости, Дженни. Но ты должна знать, потому что это уже не секрет. Мистер Форрестер рассказал нам, что мисс Эйприл — подопечная лорда Райли, но мы узнали, что это не правда. Что это просто ложь, чтобы скрыть настоящую правду. Мисс Эйприл — незаконная дочь герцога.

Последние слова Уильям прошептал.

Дженни побледнела и зажала рот ладонью.

— О Господи!

— Так это правда?

Дженни отняла руку ото рта.

— Нет, Уильям. Неправда. С чего слуги это взяли?

— Я не знаю. Я услышал это на кухне за столом. Но выходит, что не только мы об этом говорим, если и в деревне люди про это же говорят.

Дженни замолчала. Если все кругом об этом знают, им с Эйприл несдобровать. Их прошлые преступления выплывут наружу.

— Дженни, я совершенно не хочу, чтобы скандал затронул тебя. Я говорил с мистером Форрестером, и он сказал, что если ты уйдешь от мисс Эйприл, то он возьмет тебя в штат прислуги. Конечно, ты станешь обычной служанкой, но, по крайней мере, ничего общего у тебя с мисс Эйприл не будет и мы сможем всегда быть вместе.

Глаза у Дженни наполнились слезами.

— Я не смогу… Мы с ней подруги.

— Друзья помогают, а не вредят. Об этом секрете уже судачат слуги на кухне, но я не знал, что слухи расползись и дальше. Теперь, когда про нее все узнали, она не сможет и носа высунуть из дома. А я не хочу, чтобы ты была рядом с ней, раз она оказалась такой непорядочной.

Он смотрел на нее с такой заботой, с такой мольбой, что Дженни была уверена, что он ее любит. И испугалась этого. Но еще больше испугалась, когда поняла, что тоже любит его. Она хотела отдаться ему телом, а теперь почувствовала, что хочет отдать ему свое сердце. Он мог просить ее о чем угодно, и она ответила бы ему согласием. За исключением одного. Дженни не могла предать лучшую подругу. Ее долг — находиться рядом, что бы ни случилось.

Дженни покачала головой.

— Когда оступишься и упадешь, то лишь друзья помогут тебе подняться. Прости, Уильям, но мне пора.

С этими словами она поднялась из-за стола и выбежала за дверь.

— Дженни, подожди! — крикнул он, но она не остановилась.

Эйприл тяжело опустилась на кровать прямо на новые, только что присланные платья. На душе кошки скребли. Ленты для волос, белье, ридикюли, комнатные туфельки — все это было аккуратно сложено и ожидало, когда горничная уберет в шкаф. В другое время Эйприл радовалась бы этим изящным, красивым вещам, которые превзошли картинки с фасонами мистера Картрайта, но сейчас она находилась в дурном настроении — и все это из-за ссоры с Дженни.

Она вздохнула. Вот наконец-то осуществилась ее мечта стать обладательницей роскошной одежды, но ей не с кем разделить свой восторг, и поэтому настоящей радости она не испытывала.

И еще кое-что, более серьезное, угнетало ее — последняя стычка с Райли. К огромному облегчению Эйприл, он уехал из Блэкхита в Лондон на следующее утро после визита королевы. Он уехал, оставив ее в полной уверенности в том, что она не смогла его убедить. Приходилось смириться с этим, смириться с поражением. Она боролась изо всех сил, но проиграла. От этой мысли Эйприл бросало в дрожь.

Из головы не выходил его поцелуй. Ее самообладание — а она считала себя твердой и непоколебимой, как дуб, — в его объятиях рассыпалось подобно сухому листу. А ее тело? Оно ответило ему так, словно не принадлежало ей. Если она не может справиться с собственным телом, то каким образом рассчитывает обмануть Райли? Всего лишь вопрос времени, как скоро он разоблачит их с Дженни. Каждая ее уловка, каждый ее ход, бесспорно, указывали на то, что им следует покинуть Блэкхит.

Вдруг Эйприл услышала, как кто-то бежит по коридору. Дверь распахнулась, и появилась Дженни.

Они молча смотрели друг на друга, но их глаза сказали все. Еще секунда, и они бросились друг другу на шею.

— Прости, — в один голос произнесли обе.

— Давай больше никогда не ругаться, — сказала Эйприл.

— Никогда. Я скучала по тебе, — ответила Дженни.

— Я тоже. Простишь меня?

— Конечно!

— Значит, друзья?

— Навсегда. — Но улыбка на лице Дженни исчезла. — Мне надо кое-что тебе сказать.

— И мне тоже.

— Мы должны бежать отсюда, — снова в один голос сказали подруги.

— Что ты сказала? — снова вместе переспросили они.

— Говори первая.

И снова вместе.

— Помолчи и послушай меня, — сказала Эйприл. — Мы должны уйти до министерского бала. Ты знаешь, кто будет почетным гостем? Сэр Седрик Маркем, тот, кого мы первым обобрали в Лондоне. Он не должен меня увидеть. Он сразу меня узнает.

— Я тебе скажу кое-что похуже, — покачала головой Дженни. — Я была сейчас в деревне. Там все о тебе говорят. О том, что ты незаконнорожденная дочь герцога.

— Что? Откуда им это известно?

— Не знаю. Но даже слуги не верят в сказку, что Райда — твой опекун.

— Но как? Обо мне знают всего-то несколько человек в семье да ты. Кто еще знает?

— Эйприл, все кончено. Нам здесь опасно оставаться. Если про это судачат в деревне, то в свете тоже узнают. Будет скандал. Тебя разорвут на части.

— О Господи! — Эйприл повалилась на кровать. — А как же семья? Что будет с ними?

Ответа у Дженни не было.