Думаю, что это выглядит нелепо — ее лицо заливал нежный румянец — В разумных пределах, разумеется.

— Разумеется — он тоже улыбнулся ей.

Он коснулся ее лица и провел по щеке, останавливаясь у самого подбородка.

— Это разрешается, миледи? — он игриво посмотрел на нее, понимая, что лицо становится все румянее.

Она зажмурила глаза: — Да, позволено.

— А так? — он провел большим пальцем по ее верхней губе.

— Уже не могу ответить… — ее дыхание начинало сбиваться.

— Вы так нервничаете. Вам нехорошо? — он знал, что это не связано с самочувствием, но тем не менее не мог отступиться от того пути, что избрал.

— Мне достаточно хорошо — она произнесла эту фразу сбиваясь и не понимая, что сейчас происходит.

— Я рад — тихо сказал он, приближаясь к ее лицу — А если я захочу Вас поцеловать, что Вы скажете?

Она молчала, так как не могла собрать воедино мысли, что роились в ее голове, но, когда поняла, что молчит слишком долго, все же произнесла: — Я сомневаюсь в правильности своего решения…. — она сильнее зажмурила глаза.

— Давайте я помогу Вам принять решение, миледи — он тоже произносил это едва слышно, чтобы не спугнуть царившую между ними волшебную атмосферу.

Своими теплыми губами он поцеловал ее щеку: — Я желаю Вам счастья в браке, говорю Вам от чистого сердца — его слова были с легким сожалением и болью, но полны искренности и благих намерений.

Он понимал, что то, что он чувствует к ней никогда раньше не было ему знакомо. Рагнар не мог поделиться этим чувством с кем-то с кем был близок в беседе, потому что губы его не слушались, и он не мог подобрать слов, чтобы точно передать их суть. Боль разливалась внутри него и вызывала ярость от ощущения беспомощности, когда он думал о предстоящей церемонии. Он не мог мешать отцу, но и не понимал, что он сам испытывает к Далие.

Никогда раньше таких разговоров никто не заводил и уж тем более не говорил об их составляющих. Рагнар был совершенно чист и говорил все то, что чувствовал без лукавства, так как не умел придумывать хитроумные уловки, да и все эти сложности с чувствами были ему чужды. Он, как истинный мужчина решил, что будет действовать только по зову сердца. Ему больно было ее отпускать, но он не хотел сеять в ее душе сомнения и терзания. Она была вольна выбирать, но конунг придерживался жестких и жестоких правил, поэтому в порыве гнева мог отдать приказ о том, чтобы ее убить. Как бы не хотелось, но молодому принцу пришлось установить границу между ними. Однако защитная стена была так шатка и слаба, что любое дуновение наклоняло ее из стороны в сторону. Принц следовал здравому смыслу, хотя его желания начинали брать власть над его мыслями, взглядами, убеждениями.

— До церемонии осталось мало времени. Со мной поделились необходимыми традициями и уже к полуночи я стану Вашей правительницей.

— Да, все именно так, как Вы говорите, миледи. Как только это случиться, я буду называть Вас — моя правительница — он улыбнулся и посмотрел ей в глаза.

— Поцелуйте меня — произнесла она чуть слышно.

Принц повторил свое последнее действие и посмотрел на нее.

— Нет, поцелуйте так, как в ту ночь — она смотрела на него со страхом.

— Вы уверены в своем решении, моя миледи ….

— Да — четко прошептала она и сжав кулачки опустила свою голову ему на грудь.

Он нежно поцеловал ее губы, не позволяя себе лишнего.

— Ещё …. — прошептала она, вставая на носочки.

Он вновь поцеловал ее, касаясь ее пухлых губ, понимая, что от стены, что он мысленно установил, не осталось и следа. Ее несло вместе с ним. Здравый смысл куда-то испарился, а вместе с ним и все страхи, что их может увидеть кто-то из слуг.

Далия распахнула рубашку и посмотрела на него, точно дожидаясь разрешения, чтобы его коснуться. Взяв ее руку в свою, он провел рукой по рельефу своего тела, замедляясь на бороздах от шрамов.

— Вам нечего стыдиться, Вы и так знаете каждый мой изгиб — он говорил тихо и едва заметно дрожал. Она не была первой девушкой, перед которой он оголялся, но здесь и сейчас все было иначе.

— Ваше тело такое горячее. Как я раньше могла не замечать этого — она посмотрела на него.

— А Вы очень изящная в этом платье… — он вновь поцеловал ее — Утонченная и красивая — он продолжал ей шептать нежные слова, закрывая паузы между ними своими поцелуями.

Она обхватила его шею и вплотную подошла к нему, понимая, что его поцелуи из невинных постепенно превращаются в нечто более пылкое. Тепло согревало ее изнутри и она не хотела, чтобы он останавливался. Ей было так приятно находиться в его объятиях, где сильные мужские руки прижимали ее к упругому мужскому телу. Немыслимое ранее наслаждение приносили поцелуи, которыми он покрывал ее шею, спускаясь все ниже.

— Прошу, не останавливайтесь …. — шептала она, словно тая в его объятиях.

Он исполнил ее приказ, да и как он мог отказать будущей правительнице. Рагнар поднял ее на своих руках и опустил в свою кровать. Она закрыла глаза руками, из под которых виднелись ярко-красные щеки. Девушка не смотрела на него.

— Вы стыдитесь? — спросил он, чуть отступая назад, давая понять, что все можно остановить еще до начала.

— В ту ночь был мой первый поцелуй … — она не смела открыть глаза, так как стыдилась находиться в этой комнате, больше ругая себя за то, что этим вечером будет уже принадлежать другому мужчине.

Принц погасил несколько свечей и погрузил комнату в легкий полумрак.

Аккуратно, понимая, что она раньше не делила ложе с мужчиной, он раздвинул ее руки и посмотрел ей в глаза. Далия лежала в его кровати и растворялась в обилие тканей, что были под ней. Одни служили ему укрытием в жаркое время, другие, меховые, в более холодное. В сравнении огромной кровати она была хрупкой и сейчас, глядя на нее, принц стал осознавать, что она совершенство. Он и раньше замечал ее особенность и внутренний свет, но именно в это мгновение она засияла для него ярче, чем самая яркая звезда.

Его сердце стало стучать быстрее, когда он смотрел на то, как сияют ее глаза, на то, как утонченна она во всем великолепии природной красоты, на то, что ее локоны так обворожительно спускаются на его простынь, вырисовывая белые волны. Он обомлел, осознавая ее уникальность.