Условия сдачи города были приняты. Отряд Рязанского через открытые ворота вошел в город, проследовал по пустынным улицам и вошел в цитадель. Уже ночью вызванные в цитадель Искандер-беком визири Дивана, командиры гарнизона и стражи, а также все лучшие люди города присягнули новой власти под благословляющим это благое дело перстом муфтия Ширвана Балтазар-ахуна.

Утром Рязанский приказал провести смотр городской стражи. Приказал привести на смотр верховного муфтияи верховного жреца Зороастра. Рязанский выступил перед стражниками с речью, а затем лично принял у них присягу. Присягу мусульман освятил молебном лично муфтий, а у немногочисленных зороастрийцев — верховный жрец бога Ашура-Мазды Шурбанапал.

В то время, пока городская стража присягала царю Скобелеву, подразделения отряда занимали дворец шаха и арсенал, сокровищницу и архив. Все объекты были взяты под контроль без осложнений. Даже гарем. Уважая местные обычаи, Рязанский приказал бойцам в помещения шахского гарема не заходить. У дверей остались стоять евнухи. Хотя, некоторые мысли по поводу гарема у него и у Миклухо-Маклая возникли. Однако, эти мысли требовалось обсудить с начальством.

Рязанский приказал Хованскому приступить к приему шахской казны, Миклухо-Маклаю — к приему архивов, поручику Раменскому — к приему и описи ценных предметов дворцовой утвари, а прапорщику Медведеву — к приему арсенала. Все захваченное следовало сохранить от разграбления вороватыми местными чиновниками и служителями.

13. Кура.

За время, прошедшее с момента взятия Баку, с помощью местных корабельщиков и плотников все пароходы были усовершенствованы. На них построили деревянные носовые и кормовые надстройки для размещения десантников. На клипере — на 60 человек. Еще 42 места спальных освободилось в кубриках артиллеристов снятых с корабля орудий.

На пароходах теперьмогли дополнительно разместиться от 40 человек на Зороастре до 50 человек на Вятке. Вдоль бортов из досок толщиной 5 сантиметров построили фальшборта высотой в человеческий рост с бойницами. Здесь такие доски могли пробить только стрелы крепостных баллист. Стрелы легких полевых баллист в них застревали.

На трех пароходах на прочных перекрытиях носовых надстроек смонтировали по одной револьверной пушке, снятой с Драчуна. Пушки прикрыли с трех сторон деревянными щитами.

Доски для фальшбортов и надстроек пропитали мазутом, полученным на первом нефтеперегонном кубе, уже построенном Меллером, высушили и выкрасили в цвет бортов пароходов. Сложнее пришлось с остеклением иллюминаторов. Весь запас стекла, имевшийся на кораблях, ушел на ремонт повреждений после катаклизма. Так что, пришлось использовать изготовленные местными мастерами слюдяные окошки в частых свинцовых переплетах. Оконного стекла местные делать не умели, а у пришельцев до стекла еще не дошли руки.

На 500-тонном танкере Литвин носовой танк переоборудовали в грузовой трюм, которой теперь мог принять 150 тонн сухих грузов.

В рейд по Куре Макаров отрядил Вятку и Литвин. Для этого похода на кормовой надстройке Литвина в дополнение к револьверной пушке поставили митральезу. Драчуну и Якуту отправились сопровождать сухопутные отряды, двигавшиеся вдоль берега моря. Зороастр остался в Баку. На нем носовой танк тоже переделывали в грузовой трюм.

Тихим ранним утром 14 ноября отряд кораблей под командованием самого Макарова, приняв на борт по взводу морпехов, вышел в поход. Было прохладно. Низкое ноябрьское солнце припекало лишь в полдень. Вятка вела на буксире три больших ладьи, на каждой из которых плыл десант в сотню местныхвоинов. Местным было тесновато. Зато грести им не приходилось. Литвин вел на буксире две ладьи с воинами. Ключевский направил с отрядом географа Крутова и геолога Климова.

Шли медленно, поскольку на быстром ходу буксирные тросы могли разломать буксируемые ладьи. Тем не менее, засветло дошли до устья Куры и вошли в устье реки. Там корабли и ладьи бросили якоря. На обоих пароходах присутствовали купцы, знавшие все населенные пункты по реке, и лоцманы, часто ходившие с товарами по Куре на ладьях. В море никого не встретили. Уже наступала пора осенних штормов, и местные торговцы не рисковали выходить в море.

Кура, река по расходу воды в межень примерно с Оку, была доступна для пароходов размером с Вятку на 700 километров от устья, а для ладей — и на всю тысячу, до грузинского города Тбилиси. Ширина реки на равнине колебалсяь от 100 до 200 метров.

До самой границы с Грузинским царством, проходившей по левому притоку Куры — реке Алазани, Кура спокойно протекала по плодородной Муганской равнине, образуя многочисленные извилины — меандры. От устья до города Мингечаура по прямой, согласно картам, было 240 километров, однако по реке, из-за меандрирования, приходилось идти все 700. Глубины позволяли идти вверх по реке морским пароходам, но с промером глубин на отмелях.

На реке, по словам бакинских купцов, стояли пять городов, являвшихся стольными городами бейликов. Все эти города и бейлики предстояло взять под контроль новой власти. Скобелев направил в каждый из бейликов нового бея, из числа унтер-офицеров клипера и командира местного взвода — сотника из пехотных унтеров. Полусотники и десятники назначались из воинов гарнизона Баку и городских стражников. Понятное дело, все они присягнули Царю Ширвана. К тому же, их жены и дети оставались в Баку, что гарантировало их верность.

Ноябрьский день короток. Побудка объявлялась еще затемно. Завтрак команды и десант принимали еще в темноте, при свете керосиновых ламп. Утром, едва развиднелось, на кораблях развели пары и подняли якоря. Двинулись вперед малым ходом, не более четырех узлов, тщательно замеряя глубины. А против течения относительно берега получалось всего три узла.

Река несла с гор на равнину взвесь мельчайшего песка и глины, отчего воды ее были бурыми. Из-за наносов местоположение отмелей в русле постоянно менялось. По этой же причине русло реки гуляло по равнине туда-сюда, образуя многочисленные старицы и рукава. За световой день прошли всего полсотни километров. Насколько хватало глаз наблюдателям в марсовых «бочках», по берегам тянулись села с мечетями и деревушки, окруженные полями и садами. С палубы кораблей из-за окружающих русло кустов, ничего видно не было. Расчеты дежурили у пушек. Сменные караулы морпехов — у бойниц с винтовками. Впрочем, все было спокойно. Местные жители, завидев дымящие трубами, идущие против течения без парусов и весел корабли, прятались. Нападать никто не пытался. Слухи о непобедимых пришельцах уже давно разошлись по всему Ширвану. Ночевали снова на кораблях.

К концу второго дня дошли до городка Хиялы, столицы одноименного бейлика. Городок был малым, тысячи на две жителей, а потому, автономия ему не полагалась.Располагался он на берегу реки на невысоком пологом холме. На макушке холма виднелась мечеть. Из укреплений в городе имелись ров, земляной вал и деревянный частокол с деревянными башнями. Поскольку лесов по берегам не имелось вовсе, Макаров даже удивился, откудаместные взяли бревна на частокол и башни. Лоцман Хариам пояснил, что бревна сплавляют из верховьев левых притоков Куры, стекающих с гор Большого Кавказа. Там в ущельях еще много нетронутых лесов. Большинство домиков в деревнях были глинобитными, с крышами из тростника.

На подходе к городу Макаров приказал дать несколько гудков. Над рекой разнесся мощный звук корабельного ревуна. Пароходы встали на якоря ввиду города. Команды ладей отцепили буксировочные канаты, спустили на воду весла и уткнули ладьи носами в берег. Пехотинцы высадились на береговую отмель и принялись сооружать временный лагерь.

Из ворот города вышла длинная процессия и направилась к месту высадки. Макаров распорядился спустить шлюпку и отправился на переговоры. Егосопровождали командир взвода морпехов, новый бей Хиялы кондуктор Фролов и новый сотник гарнизона фельдфебель Яцук. Охраняли переговорщиков два десятка морпехов и сотня пехотинцев.

Возглавлял процессию низкорослый упитанный чернобородый мужчина лет пятидесяти, в шелковом синем халате, расшитом желтым цветочным узором, подпоясанный красным кушаком и большой белой чалме. За поясом у него торчала сабля в украшенных самоцветами ножнах. На ногах мужчина имел черные сапоги тонкой кожи на высоком каблуке. За ним следовали человек тридцать столь же почтенных господ, в разноцветных халатах и одинаковых белых чалмах. Все они были безоружны.

Макаров встретил процессию шагах в пятидесяти от уже приобретающего форму лагеря. Перед ним цепью выстроились морпехи, державшие винтовки с примкнутыми штыками наперевес. Нужно было сразу внушить местным, что новые власти настроены серьезно и никаких вольностей не потерпят. Морпехи выглядели внушительно. Все в шлемах, кольчугах, с мечами на перевязи. Про смертоносные свойства винтовок местные уже должны быть наслышаны. Так оно