– Но это ведь не значит, что он сразу бросится резать Джез на кусочки.

Филандер бросил на неё гневный взгляд:

– Не смешно.

– Извини. Просто объясни мне, почему тебе кажется, что ей угрожает опасность.

– Я… я это чувствую. Ты его не видела. Он жуткий человек, какой-то… как чудовище. Да, чудовище – правильное слово.

– Чудовище.

– У него лицо чудовища. И двигается он как-то не по-человечески.

– Он калека?

– Нет, не в этом смысле. Как-то по-звериному.

– Он библиомант?

– Мне кажется, нет. Во всяком случае, его ауру я не почувствовал. Я всегда опускаю пакеты в щель для писем в его двери, а он потом кладёт в эту же щель деньги. Ему так удобнее, а мне тем более.

Безусловно, всё это было очень странно, возможно, даже подозрительно, однако же совсем не значило, что Малахайд как-то причастен к смерти Птолеми. Он, конечно, был эксцентричный человек, этот Малахайд. Однако смерть Птолеми, несомненно, имела библиомантическое происхождение.

– Какие в его квартире ты видел книги?

– Там не было книг. Комнаты были пусты, там стояла только конторка для письма, стул и шкаф. И больше ничего, я даже не видел кровать. Поэтому я не верю, что он на самом деле там живёт. Он там только работает. Приходит вечером и исчезает утром, до того, как начнёт светать.

– Или спит днём в своём шкафу.

На какое-то время они замолчали, пока Филандер не показал на указатель: Феттер-лейн. Кто-то бросил в указатель ком грязи, который причудливо прилип к буквам, словно чумной бубон.

Лондонская Феттер-лейн прославилась тем, что в 1666 году именно здесь удалось укротить Великий лондонский пожар, поглотивший до этого несколько тысяч домов в городе. Пожарным тогда пришлось взорвать целую улицу, дабы не допустить, чтобы огонь перекинулся дальше.

– Нам нужен вон тот дом впереди, – произнёс Филандер. Он указал на непримечательное угловое здание: серый фасад, серые окна. В клубах тумана, сквозь которые с трудом пробивался свет газовых фонарей, очертания дома казались совсем расплывчатыми.

Джезебел нигде не было.

– У него в окнах не горит свет, – хрипло сказал Филандер, пока они приближались к дому через желтоватый туман. – Ни огонька.

Туман словно заглушал их шаги по грязной булыжной мостовой. В небе не было ни луны, ни звёзд. Где-то совсем близко пробили башенные часы. «В это время чудовища выползают из своих углов», – подумала Мерси, а библиоманты поглубже забираются в свои уютные кресла.

А мистер Малахайд преображает чернила в кровь.

Косноязычный пьяница, сидевший у входа, заверил Мерси и Филандера в том, что никакая молодая женщина в окрестностях дома не появлялась. Да, он уже давно тут сидит. Нет, головой он бы за это не поручился. Да, он уверен – в известной степени.

– У вас, случайно, не найдётся пары шиллингов?

Оставив пьяницу, Мерси и Филандер толкнули дверь и вошли в подъезд: дверь оказалась не заперта. С левой стороны узкого вестибюля располагалась деревянная лестница, ведущая выше. Пахло сырым бельём и старым трубочным табаком. Перед дверью одной из квартир на первом этаже, прямо возле лестницы, валялся обгорелый башмак. Мерси вопросительно взглянула на Филандера, тот тронул её за рукав и показал наверх.

– Третий этаж, – прошептал он.

Под их ногами заскрипели ступеньки, оповещая жителей дома о незваных гостях. Одна из дверей второго этажа слегка приоткрылась: через щель за ними кто-то следил, однако, заметив взгляд Мерси, любопытный тотчас ретировался.

На широкой лестничной площадке третьего этажа располагались две двери. Ребята подошли к той, что была приоткрыта. За ней в полутьме виднелись ступеньки, ведущие, по-видимому, на чердак.

Филандер кивнул на вторую дверь, находившуюся в конце короткого коридора. В её нижней части Мерси заметила щель для писем и газет, о которой ей говорил юноша. Филандер держал наготове нож, которым он обычно вырезал фигурки из дерева. «Ага, значит, нож всё ещё при нём», – подумала Мерси. Насколько Мерси было известно, этот нож когда-то принадлежал отцу Филандера: единственное наследство, которое этот подлец оставил своим детям, прежде чем втихаря смыться от них под покровом ночи.

Они медленно направились к двери. На ходу Филандер вытащил из кармана своего сюртука свёрнутый в трубочку экземпляр «Грошовых ужасов». У недобиблиомантов вроде него не было сердечной книги, однако и они предпочитали пользоваться выпусками, к которым по тем или иным причинам питали привязанность. Экземпляр Филандера оказался весь засален, у большинства страниц были загнуты углы.

– А твоя сердечная книга где? – прошептал он Мерси.

Она покачала головой.

– Ты что, её не носишь?! – Презрительно посмотрев на девушку, Филандер хотел было загородить её собой, размахивая своим дурацким ножом, но она воспрепятствовала этому, втиснувшись в проход рядом с ним. Теперь они приближались к двери плечом к плечу. Из-за двери не доносилось ни звука. Только издалека, с одного из нижних этажей, слышались приглушённые голоса.

Подойдя вплотную к двери, они вновь остановились и прислушались. Филандер поднял руку и собрался было постучать, но Мерси успела удержать его. Она бесшумно опустилась на колени, чтобы разведать обстановку через почтовую щель. Однако обнаружила, что щель располагается у самого пола, и, чтобы заглянуть в неё, нужно лечь на живот.

Пыхтя от напряжения, она опустилась ещё ниже, пока её глаза не оказались на уровне щели. Медленно и аккуратно она приподняла крышку над отверстием. Петли, на которых висела крышка, немилосердно заскрипели. Мерси осторожно заглянула в отверстие. Свет в комнате не горел, лишь через окно туда попадал слабый отблеск уличного фонаря, однако даже при таком скудном освещении было понятно: никакой книги там нет.

Мерси опустила крышку почтовой щели и поднялась на ноги. Филандер вопросительно посмотрел на неё.

– Может быть, Джезебел ещё не добралась сюда? – качая головой, прошептала Мерси. – Когда Малахайд обычно приходит?

– Сейчас самое время, он может появиться в любой момент.

Мерси аккуратно нажала на ручку двери. Заперто.

Филандер раскрыл свой выпуск «Грошовых ужасов» и преисполнился решимости взломать дверь с помощью библиомантики.

– Подожди. – Мерси вытащила свой набор отмычек и опустилась на корточки перед замочной скважиной. Ей понадобилось всего полминуты, чтобы в механизме замка что-то лязгнуло. – Ну вот, совсем другое дело.

Дверь распахнулась внутрь. Снаружи, за окном, клубился туман. Зыбкий свет из окна не мог развеять темноту в углах комнаты, она казалась непроницаемой, и только спустя несколько секунд Мерси различила, что в левой стене есть проём, за которым угадывалась вторая комната.